Логин:
Пароль:
Запомнить
Забыли пароль?
Регистрация


Книгу раскрыли 3482 раз
Теория небесных влияний 5
Зарегистрированным пользователям доступна закладка

 

СНИЖАЕМЫЙ АБСОЛЮТ, ИЛИ СРАВНИТЕЛЬНАЯ РЕЛИГИЯ
Существует, на самом деле, один способ, которым мы можем сравнивать души цивилизаций и различные фазы одной цивилизации. Этот способ - по их взгляду на вселенную.
В начале книги мы пытались установить общее строение вселенной. Нам нужно было предположить философский Абсолют, в котором, так сказать, плавало бесконечное количество галактик. Точно так же, внутри нашей собственной галактики или Млечного Пути плавали бесчисленные солнца. Внутри нашей Солнечной Системы плавали планеты. На поверхности нашей планеты, Земли, плавал мир органической жизни. Внутри этой органической жизни плавал отдельный человек, внутри человека - клетки, в клетках молекулы, в молекулах электроны.
Каждый мир или космос несопоставим с тем космосом, частью которого он является. Высший космос содержит бесконечные возможности для низшего, является богом для низшего. В этом смысле каждый мир может быть принят как абсолют или бог для существ меньшей шкалы. Однако человек, по своей чрезвычайно сложной природе, наделен, видимо, способностью постигать не только мир непосредственно выше него - то есть, мир органической жизни, часть которого он составляет, - но многие высшие миры, Землю, Солнце, Млечный Путь, и даже может философски предположить Абсолют абсолютов. Так что у человека есть много абсолютов или богов на выбор.
Если мы теперь рассмотрим разные цивилизации, и даже разные народы в рамках одной цивилизации, мы увидим, что человек обычно устанавливает свой абсолют, то есть свое понимание о боге, то выше, то ниже во вселенной.
В разные времена, чаще всего в начале цивилизаций, делаются попытки расширить идею Абсолюта абсолютов, абстрактного и бесформенного Единого. Но такая идея очевидно непригодна для обычного употребления, потому что в тот самый момент, когда к ней прикрепляется какое-то имя или атрибут, или она ассоциируется с каким-то особым раем или небесным телом, то она сразу же опускается на уровень ниже. А поскольку ни всеобщее поклонение, ни изучение не может происходить без имен и образов, то такой уровень "бога" находится полностью вне человеческого понимания.
Иногда мы находим галактический абсолют, как Египетский Кепера, создатель самих богов, или Шива, в одно мгновение ока которого умещается вся жизнь Солнечной Системы. Но такое понимание все еще слишком трудно для обычного человека, и никогда не выходит за пределы духовенства или касты браминов.
Обычно в самом начале каждой цивилизации, наряду с этими абстрактными идеалами, устанавливается более приемлемый абсолют - на уровне Солнца. Люди могут чувствовать тепло и свет Солнца, понимать свою крайнюю зависимость от него, интеллектуально изучать его природу и эмоционально радоваться ему, как источнику жизни, времен года, яркости красок, и так далее. Как мы уже знаем, они могут даже приблизиться к пониманию его природы. Так что часто обожествление Солнца давало людям реальный и живой абсолют, которому они могли поклоняться самым непосредственным образом. Ра в Египте, Аполлон в Греции, Ваал в Сирии, Тонатиу в Мекике, Индра в Индии были богами, установленными на этом уровне.
В другие времена, часто на поздней и уже довольно выродившейся стадии цивилизации, общее поклонение начинало снижаться до уровня планет, или до самой Земли. В позднем Греческом и Римском мирах, в позднем Средневековье, и особенно во многих сектах 17 века, планетные сущности стали высшим пониманием абсолюта, а из идеи взаимодействия их влияний, а также использования этих влияний или какой-то работы с ними, возникла псевдонаука магия. Широкое распространение идей магии почти всегда связано с политеизмом, неизбежно вытекающим из признания планет богом или абсолютом.
На дальнейшей стадии вырождения, которую обычно можно наблюдать у отдаленных потомков древних цивилизаций, ныне существующих как первобытные, высшие силы ассоциированы с проявлениями природы - громом, дождем, лесами, горами, и так далее, - то есть с миром органической жизни, следующим сразу над человеком. Это означает снижение абсолюта на еще более низкий уровень.
Таким образом мы получаем систему для сравнительного религиоведения; и кроме того, видим, что развитие каждой цивилизации обычно связано с вырождением идеи абсолюта на все более низкие уровни. На первый взгляд это кажется абсурдом, поскольку люди поздних времен, казалось бы, могли оглянуться назад и увидеть открытые перед ними в истории высшие понимания. Но удивительный трюк человеческой психологии делает этот нисходящий переход совершенно простым. Эти высшие понимания, видимые через искажающую линзу времени, кажутся выродившемуся человеку суеверием. И применяя к ним это название, он остается полностью удовлетворенным своим собственным уровнем понимания.
Мы говорили о первобытных людях, принимающих мир природы за абсолют или бога. Существует, однако, еще одна стадия вырождения, особенно распространенная в наше время. Она выражается в принятии 1человека0 за абсолют или бога. То есть в том, что обычный неразвитый человек считается высшим существом или силой во вселенной. Это, конечно, не имеет ничего общего с идеей святых, поскольку сама святость предполагает бога или очень высокую силу, для которой святой служит посредником. Обожествление Римского императора, поклонение Гитлеру, полная покорность некоторым партийным правительствам, или, с другой стороны, идеализация воображаемой фигуры, как, например, Средний Человек, когда больше никакой высшей силы не различается, являются примерами такого снижения понимания бога или абсолюта до человека.
Ниже этого лежит только кошмар суеверия - отнюдь не неизвестный в наши дни - когда человек верит, что микробы, бактерии и другие организмы, стоящие ниже человеческого, сильнее человека или бога, то есть являются решающей силой во вселенной.
Все это обычно указывает на работу в теле цивилизации патологического или преступного процесса. Потому что основное свойство этого процесса, как мы видели ранее, рассматривая его в Солнечной Системе и человеке, - это неправильное отношение между частью и целым. Всеобщая вера в человека или в микроба как высшую силу во вселенной означает стадию, на которой человечество полностью утратило правильное отношение с телом космического целого. Из такого патологического состояния цивилизации редко выздоравливают. И поэтому наступает время для того, чтобы пререстроить все сначала, для того, чтобы была рождена совершенно новая цивилизация.
16 П оследовательность цивилизаций
ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАК ЧАС ЗЕМЛИ
Наблюдая последовательность или происхождение цивилизаций, мы замечаем несколько странных фактов. Во-первых, мы видим более или менее одни и те же семьи народов, объединяющиеся то в тело одной культуры с одним характером, то в тело другой культуры, основанной на совершенно других способностях, идеалах и понимании. За последние два тысячелетия современные народы Европы почти не изменились и до сих пор четко и ясно различаются между собой. И однако этот самый материал, это самое скопление клеток могло принимать форму разных цивилизаций необычайно контрастирующих стилей.
Конечно, характерные черты каждой цивилизации отвечают психо-физическому типу и особенностям народа, который ее начинает. Одна цивилизация была зачата греками, другая римлянами, третья французами, а четвертая - вновь итальянцами. Но очень скоро все остальные народы европейской семьи начинают с большим или меньшим успехом подражать примеру лидера, и, видимое на фоне шкалы веков, главное устремление всего континента самым необычным и необъяснимым образом меняется от мышления к труду, к искусству, к мистицизму.
Если материал большого тела этих цивилизаций остается одним и тем же, то что же изменяется, создавая в следующие одна за другой эпохи такие разные интересы, разные достижения и разные идеалы? Можем ли мы проследить какое-либо космическое движение, которое выглядело бы соответствующим этому ритму изменений?
При изучении времен вселенной мы пришли к выводу, что дыхание Солнца соответствует периоду прецессии равноденствий, за время которого ось Земли обходит весь полный круг неподвижных звезд. В результате этого движения позиция Солнца в периоды весеннего равноденствия постепенно смещается, проходя через весь цикл зодиака, и возвращается к первоначальной точке только через 25 765 лет. Таким образом, знаки зодиака, используемые как математические деления курса Солнца, в наше время уже не соответсвуют реальным созвездиям с этими названиями, поскольку они уже, так сказать, оставлены позади. Другими словами, излучение Солнца действует на Землю в постепенно изменяющемся сочетании с тем влиянием, которое - каким бы оно ни было - может достигать нас из центра галактики.
В одной из ранних глав мы представляли жизнь на Земле в аналогии со спектаклем, разыгрываемым на сцене, вокруг которой непрерывно движутся цветные огни планет, создавая постоянно изменяющееся эмоциональное впечатление. Но вместе с тем мы думали о впечатлении, производимом совершенно другим и весьма тонким способом - звучавшей за кулисами слабой музыкой, которая могла совершенно без ведома зрителя изменять все его чувство по отношению к спектаклю. В нашей аналогии эту далекую музыку можно сравнить с влиянием нашего изменяющегося отношения к зодиаку, то есть к Млечному Пути. Поэтому, если мы примем одну цивилизацию как один полный спектакль, то это значит, что каждый спектакль будет иметь совершенно отличное от других музыкальное сопровождение. А это в свою очередь означает, что тонко изменится все эмоциональное впечатление, и та же самая пьеса будет обращена к совершенно другим, таким образом затронутым, сторонам человечества.
Как мы помним, эта ось между Землей и Солнцем постепенно обходит весь круг зодиака за 25 765 лет. Этот период не только кажется равным дыханию Солнца, но, кроме этого, если принять за весь срок жизни Земли цифру между 1 1/2 и 2 тысячами миллионов лет, то он точно представляет половину земного дня. Таким образом, то время, за которое ось проходит через один из зодиакальных знаков, то есть 2150 лет, будет соответствовать одному какому-то часу этого большого дня Земли; и так же как час утра, дня или сумерек в обычном дне человека, каждый космический час будет иметь свое особое качество, свои особые возможности и свою особую эмоциональную прелесть.
Более того, если мы рассмотрим этот земной час длиной 2150 лет как образующий октаву, то каждая нота этой октавы будет длиться немногим больше 300 лет. Эти три века кажутся соответствующими одному поколению культуры, то есть времени между рождением цивилизации и тем моментом, когда, достигнув зрелости, она, в свою очередь, порождает новую цивилизацию, которая затем ее вытесняет.
Таким образом, мы видим, что октава европейских цивилизаций, охватывающая два последних тысячелетия, может неким образом представлять отражение в человеческом мире семи последовательных нот часа Земли. И, теоретически, цепь из 84 таких цивилизаций могла бы составить один день на шкале Земли.
Конечно, трудно установить достаточно определенно какой-либо другой цикл цивилизаций помимо знакомого нам европейского, хотя одна ранняя октава или, возможно, даже две октавы цивилизаций различаются в Египте; и существуют следы других тысячелетий культуры в Америке, Китае, Индии и Месопотамии.
Однако в еще более давнем прошлом интересно было бы принять во внимание многочисленные легенды о каких-то великих земных катастрофах, которые, как считается, разрушили континент Атлантиду и совершили почти полный перелом в цепи человеческой культуры. В наше время сравнение астрономических, геологических, археологических и мифологических данных подтверждает, кажется, факт такой катастрофы и устанавливает ее дату где-то около 11 000 или 12 000 лет до Р.Х. 67.
67. H.S. Bellamy, "The Atlantis Myth", в частности стр. 113.
В то далекое время Солнце в весеннем равноденствии стояло не в Рыбах или Овне, как в эту последнюю эпоху, а в знаке Весов. Все отношение солнечных и галактических влияний тогда должно было быть обратным тому, что есть теперь, и, весьма возможно, это бедствие было каким-то образом связано с земной ночью, предварявшей нашу современную цепь цивилизаций и резко отделявшую их от трудов человека в ту раннюю и оставшуюся незафиксированной эпоху.
Некоторые современные ученые пытались объяснить этот перелом в человеческой истории неким космическим или астрономическим катаклизмом. Венский космолог Ганс Хёрбигер, развивая теорию о том, что большие планетные тела склонны захватывать меньшие и со временем разрушать их, предположил, что причиной всему было разрушение какого-то спутника, предшествовавшего нашей современной Луне. Великовский, с другой стороны, утверждает, что Земля изменила свою орбиту и магнетизм, Венера трансформировалась из кометы в планету, а Марс за одно мгновение прошел стадию Земли,- всё в пределах исторического времени и с историческими результатами. Такие теории неприемлемы в их современной форме, потому что они рассматривают Солнечную Систему как бессмысленную игру летающих шаров, в которой можно ожидать любого дорожного происшествия по вине пьяного вождения. Если принять идею о живом космосе, то физические захваты и столкновения возможны в Солнечной Системе не больше, чем между органами в человеческом теле, и по той же причине.
Тем не менее некий физический перелом в истории человечества существует. У нас есть шесть тысяч лет истории и, может быть, на десять тысяч лет больше легенд. Дальше - тишина. Затем, еще дальше в прошлом, мы снова можем различить явные следы человека, и до некоторой степени понять их. Это странный факт, что о человечестве, жившем двадцать тысяч лет назад, мы знаем больше, чем о жившем десять тысяч лет назад.
Совершил ли человек какую-то великую ошибку, которую нужно было вычеркнуть из истории? Или же он просто прошел через какой-то земной интервал, который не больше зависел от него, чем гроза от роя летних комаров? А может быть, оба фактора - человеческая судьба и биение космического пульса - равно участвовали в этом? Мы не знаем. Ясно только, что какой-то основной ключ к этому человеческому преданию потерян.
Чем глубже в прошлое, тем величественее памятники, тем точнее знание. Додинастический Сфинкс и Великая Пирамида - два эти памятника грандиознее по замыслу и многозначительнее в деталях, чем все, что пришло позже. В Перу до-Инкская архитектура более совершенна, чем Инкская, а легендарные древние руины Тиахуанако, в которых каменные блоки весом в сорок тонн каждый обтесаны и подогнаны друг к другу с гладкостью штукатурки, еще более совершенны. Многие из самых поразительных человеческих достижений не имеют известного первоисточника. Как замечает Игнациус Доннелли, ни одно животное не было одомашнено на памяти человечества: все нынешние домашние животные уже были одомашнены на самой заре истории. Кем и как?
Не только в материальной культуре, но в величии философии, чистоте религии, смелости астрономии, утонченности символизма, то, что мы находим во многих древних эпохах, стоит выше всего достигнутого с тех пор. Составление халдеями карты созвездий, точное измерение египтянами звездных циклов, продолжавшееся целыми тысячелетиями, изобретение букв, иероглифов и письменности, утраченная идея богов, создающих богов - едва ли можно представить себе бо'льшие достижения. Ни одно из них не относится к тем, которые могли быть случайно открыты обычным человеком. Все несут на себе отпечаток сознательной школы.
Отходя еще на десять тысяч лет назад, к древним наскальным рисункам, мы поражаемся огромной разнице. Мы видим физическую отвагу охотника, искусство стрелка из лука, волнующий след того, кто отпечатал свою ладонь на стене, жадность к мясу и сексу, страх к своей жертве и любовь к своей добыче. Но ни одного следа школы. Человек живет в мире, где самые могущественные силы - не боги или звезды, а бизон и мамонт. И ему едва удается выжить среди них.
Где-то между Альтамирой и Египтом, где-то между 20 000 и 10 000 лет назад были, по-видимому, впервые основаны на Земле школы для достижения сознания. Чем-то люди привлекли помощь высших сил вселенной, и им было позволено войти сознательно в космическую систему. Это тот ключ, который потерян. Это то, что люди смутно чувствовали, оглядываясь на Атлантиду, - место, где вся культура была единой, все знание новым, где все последующие цивилизации, языки и религии имели свой общий первоисточник.
Мы сказали, что по своей природе школы невидимы. Но когда они были основаны на Земле впервые, и начали огромную работу по открыванию глаз этого наполовину животного человека на природу вселенной и его возможности в ней, они должны были действовать открыто. Такие люди иначе не могли и не стали бы реагировать. Школа стала невидимой после этого. По некоторой космической причине все следы ее первого толчка к сознательным человеческим усилиям были уничтожены. И обычному человеку было позволено считать, - и быть может, это даже поощрялось в нем - что он сделал все сам, без чьей-либо помощи. Это часть его испытания, часть его возможности достижения независимого понимания.
Изучая самые древние наскальные рисунки, мы можем узнать и нечто другое. Эти рисунки - по-видимому, первые художественные следы, оставленные на Земле человеком - датируются так называемым Ауригнасийским Периодом, около 40 000 лет назад. Они изображают громоздких мамонтов, в своей неподвижности напоминающих глубоко вкоренившиеся в землю деревья, рогатый череп северного оленя, извилистые линии, похожие на лесные тропы, тяжелые руки, громадный торс женщины без ног. Все это тяжелое, статичное, упорно вкоренившееся в землю, как будто навсегда. Лунный, лимфатический мир - слова приходят сами собой.
Проходит половина периода Ауригнасийского человека, когда начинается следующий - Магдаленский период. В тех же самых или подобных им пещерах во Франции и Испании, а именно в Альтамире, мы находим рисунки совершенно другого характера. Здесь все в самом бурном движении. Бизон, конвульсирующий в своей предсмертной агонии, галопирующее в паническом страхе стадо копытных, гибкие, как проволоки, люди, бегущие, застывшие в прыжке, натягивающие луки, выпускающие стрелы. Даже при взгляде на эти рисунки вам передается живое ощущение действия, напряжения, безудержного движения. Это меркурианский, чисто щитовидный мир.
Когда мы сравниваем тех первых людей, вся жизнь которых была жеванием жвачки, и этих вторых людей, вся жизнь которых движение, с людьми нашего времени, в жизни которых так очевидно преобладает мышление, то из всего этого развивается весьма интересная идея. Не могло ли быть так, что в истории человечества стимулировались различные функции,- в том же порядке и таким же способом, как это происходит в жизни отдельного человека? В Главах 10 и 11 эти функции виделись нами раскручивающимися из одного центра, как в анатомии его тела, так и во времени его жизни. Вилочковая, поджелудочная, щитовидная; околощитовидная, надпочечники, задняя доля гипофиза; передняя доля гипофиза, половые железы, шишковидная железа. Как замедленная цепная реакция, каждая из них, казалось, запускала следующую, и со временем вытеснялась ею.
Давайте предположим такой же порядок стимулирования и в жизни человечества. Только здесь, как мы видели в изучении геологии, время движется в обратную сторону относительно времени отдельного человека. В отличие от замедляющегося с каждым последующим годом времени отдельного человека, время Земли и человечества становится все более наполненным. Ранние периоды длинее, поздние короче. Логарифмическая шкала стимулирования последовательных функций очевидно направлена назад, а не вперед.
Давайте предположим теперь, что, как мы позднее постараемся показать, в современном мире умственные способности человечества испытывают совершенно новое напряжение в связи с стимулированием передней доли гипофиза. Предположим, что период доминирования заднего гипофиза продолжался тысячу лет, и что каждый предыдущий функциональный период был в два раза длиннее последующего. Переделав схему жизни отдельного человека, разработанную в Главе 11, мы получим таблицу, подобную следующей: 
Дата Железа и Тип Период
Длительность Эпохи
60 000 лет назад Вилочковая - Солнечный ?
} 32 000 лет
30 000 лет назад Поджелудочная - Лунный Ауригнасийский
} 16 000 лет Магдаленский
15 000 лет назад Щитовидная- Меркурий (камень)
} 8 000 лет Египетский
5 000 до н. э. Околощитовид.-Венера Халдейский,
} 4 000 лет Древне-
Индийский
(медь)
1 000 до н. э. Надпочечники-Марс Греко-Римский
} 2 000 лет Иранский
(железо)
1 000 н. э. Задний гипофиз- Европейский,
Юпитер Средневековый
и Ренессанс
} 1 000 лет (бумага)
Настоящее Передний гипофиз- Современный
Сатурн (Электричество)
Конечно, трудно охватить одним взглядом все следы человека определенной эпохи во всех частях мира, и прийти к ясному выводу об особом функциональном понимании, которым он тогда обладал. Но, как мы видели, Ауригнасийский период - до странности лимфатический, Магдаленский - поразительно меркурианский. Великие медлительные архитектурно-строительные цивилизации Египта, Шумера и Древней Индии, появившиеся на свет вместе с медными орудиями около 5 000 лет до н.э., имели все характерные свойства уравновешенного, твердого и спокойного роста, которые мы ассоциируем с околощитовидной железой или Венерой. Затем, около 1000 лет до н.э., изобретение железных орудий действительно возвещает, кажется, наступление периода бурных страстей и изменений, ломающего неподвижные формы древнего мира и на две тысячи лет наполняющего Европу, Средний Восток и Китай марсианскими тревогами. И наконец, последнее тысячелетие произвело и уравновесило такое юпитерианское изобилие достижений во всех физико-эмоциональных сторонах жизни, какого мир никогда до этого не видел.
Такая таблица относится к росту человечества, но не к его перерождению: к его взрослению, но не увеличению в нем доброты или мудрости.
Дальше мы разовьем эту идею более детально. Сейчас же важен лишь один из ее аспектов. В жизни человека мы видим, что периоды поджелудочной или щитовидной желез являются дородовыми и относятся к созреванию плода. Ауригнасийский и Магдаленский человек, трудившийся в темноте пещер, напоминающих материнскую утробу, на другой шкале подразумевает созревание плода. В жизни отдельного человека где-то между моментами запуска щитовидной и околощитовидной желез, между шевелением плода и младенчеством, происходит рождение на свет и воздух, - со всем, что это может означать.
Где-то между 15 000 и 5 000 лет до н. э., в каком-то месте, о котором мы не имеем никаких данных, человечество было рождено? - рождено в воздух, свет, культуру, традицию и наследие сознательной эволюции? Была ли повивальной бабкой этих родов эзотерическая школа, впервые основанная на Земле в соответствии с неким вселенским планом? Каково было право рождения, и кто были свидетелями? Все это одни из величайших человеческих загадок, и смутное их предчувствие даже до наших дней заставляет останавливаться на слове "Атлантида".
Рождение и возрождение культур
68. Смотрите Приложение VIII, "Цикл цивилизаций"
Родоначальной цивилизацией нашей Западной культуры является, очевидно, Греческая. До нее Европа была лесным раем, населенным рассеянными племенами, жившими по племенным обычаям. Не было ни городов, ни литературы, ни общей науки, ни религии. Ранние цивилизации - в Египте, Месопотамии, Индии и Китае - развились у совершенно других народов и в совершенно других климатических условиях, и поэтому не могут принадлежать к этой особой ветви развития.
Нам не известны личности тех сознательных людей, которые около начала шестого века до н.э. зародили первую настоящую цивилизацию в Европе. У нас есть полулегендарный Солон, законодатель, поэт, реформатор, воспитатель, традиционный "отец народа", и современный ему Фалес Милетский, такая же неясная фигура первого ученого, исследователя и учителя законов природы и вселенной. Они лишь наполовину выступают из того невидимого "периода вынашивания", о котором мы говорили. Возможно, они являются лишь подставными фигурами, поскольку истинные основатели должны были принести ту сильно сконцентрированную сумму знаний, необходимую для такого начала, от какой-то другой цивилизации, уже высоко развитой, - скорее всего, египетской - и все данные сходятся на том, что это действительно были люди этого другого народа.
В самом деле, Платон особо говорит о том, что его предок Солон во время своего визита в Саис, около 590 г. до н.э., обучался у египетских священников, а Клемент Александрийский добавляет, что из этого же источника усвоил свою науку Пифагор. В "Тимее" говорится еще яснее, что школа в Саисе намеренно открыла долго державшееся втайне знание посетившим ее грекам, "потому что они очень любили Афинян, и сказали, что являются некоторым образом их родственниками." Это родство, в эзотерическом смысле, было родством родителей и детей.
В любом случае, именно за время жизни их последователей выявились контуры новой культуры во всем ее великолепии. За восемьдесят лет на побережьях Греции и Южной Италии, где до этого были лишь лачуги из дерева и черепицы, выросли самые утонченные храмы, когда-либо были построенные людьми. Чтобы это техническое достижение стало возможным, Пифагором уже были развиты внутренние законы гармонии и разработано их применение для новой архитектуры и новой музыки. Анаксимандр, ученик Фалеса, изобрел основные инструменты новой технологии - гномон, часы, астрономическую сферу. Неизвестные скульпторы пробудили египетскую скульптуру от ее долгого сна, и создали статую куроса, человека новой эпохи с широко открытыми глазами. Художники, расписывавшие вазы, внесли в каждый дом символическую мифологию отношений между людьми и богами: а драматическая форма трагедии, созданная Тесписом, открывала вечный конфликт между своеволием человека и высшими законами природы, и на больших театральных праздниках люди могли "очищаться жалостью и ужасом".
Однако за всем этим разнообразием чувствуется один источник, некий скрытый центр всей жизни, на который указывает, хотя никогда не открывает до конца, странная роль Элевсинских Таинств.
Таким образом, за время одной человеческой жизни были установлены новые формы для каждого аспекта и каждой функции новой цивилизации. "Личность" ее оформилась окончательно, и всем техническим и интеллектуальным применениям этих новых форм предстояло только совершенствоваться, разрабатываться, распространяться, а еще позднее стать стилизованными, преувеличенными и упадочными.
С этой точки зрения интересно наблюдать действие законов шкалы. Мы видели, как человеческий организм вырастает по определенной модели из одной клетки во многие миллиарды клеток. Так же и цивилизации. Греческая культура, со всеми возможностями, сконцентрированными в начале шестого века в одном человеке или горсточке людей, к середине века уже вобрала в себя несколько сот лучших и самых творческих индивидуальностей, а к концу века "организовала" по новому образцу жизнь тысяч граждан Афин, Кротона, Сиракуз и полудюжины других центров.
Этот рост или объединение все большего количества человеческих "клеток" продолжался постоянно. В пятом веке колонии на Черном море, в Сицилии и Азии постепенно повысили численность населения Греческого мира до сотен тысяч. В четвертом веке Александр Великий, завоеватель мира, довел ее до миллионов.
Вместе с тем сила эллинизации ослаблялась в точной пропорции к "росту", и втянутые в греческое государство последние миллионы скорее затемняли его природу - так же, как жировые слои, накопленные взрослым человеком, хоть и включены в его тело, могут затемнять его истинную природу и возможности. Они, несомненно, разрушили бы его окончательно, если бы не более сознательные люди, как Сократ, Платон, Аристотель и другие, которые продолжали производиться центром или высшей частью цивилизации. Они поддерживали жизнь в организме. Без них он стал бы чудовищным автоматом или Франкенштейном, ощупью движущимся к саморазрушению.
Но даже в этом случае приходит время, когда внутренней жизни культуры становится недостаточно для защиты ее от гниения, всегда готового напасть на перезрелый организм. Завоеванные земли отпадают, и греческий мир, как старик, начинает ссыхаться и горбиться. В возрасте всего лишь четырех с половиной веков он попадает под власть Римской цивилизации, и после этого живет рабской жизнью, обучая или потворствуя желаниям своего молодого хозяина, до того самого времени, когда в конце концов, через восемь веков от основания, греческое отечество опустошается готами и эллинская цивилизация умирает как независимый организм.
Но откуда появилась эта новая Римская цивилизация? В начале четвертого века до н.э., когда Греческой цивилизации было всего два с половиной века, на Самосе существовала школа Эпикура, а в Афинах школа стоиков Зенона. Кто перешел в то время из этих школ в еще варварский пограничный город Рим, мы не знаем. Но знаем, что приблизительно в это время в Италии происходит такой же поразительный рост и неожиданно яркие проявления во всех видах человеческой деятельности, как до этого в Греции. И еще мы знаем, что эта новая Римская цивилизация, с своих самых ранних дней до разорения гуннами и вандалами восемь веков спустя, вдохновлялась двойным идеалом эпикуреизма и стоицизма.
Однако сущность этой Римской культуры была совершенно отлична от Греческой. Ее памятники - не храмы, но дороги и акведуки; ее средство распространения - не философия, но легионы, маршировавшие по этим дорогам. Она притягивала к себе людей талантом не искусства и мысли, но закона и порядка. Так что, через три века роста мускулатура ее дорог и лагерей управляла империей даже большей, чем прежняя, объединявшаяся нервной системой греческой философии.
Рис. 13: Последовательность цивилизаций в Европе.
Затем, в этот период зрелости, в Римском мире родился человек, исторически известный как Христос, который, согласно преданию, за несколько лет своей деятельности не только заложил основание следующей цивилизации, но даже установил некую наследственную форму или идеал для всех последующих поколений культур. В этом случае мы имеем точные литературные свидетельства об одном единственном основателе, о его ближайшем круге двенадцати учеников, и о "Деяниях Апостолов", которыми новое знание, идеалы и организация за несколько десятилетий были распространены по всему Восточному Средиземноморью.
Эта Ранняя Христианская Цивилизация имела центр тяжести на неком более тонком уровне, чем Греческая или Римская. Ее величайший памятник - не храм и не дорога, но одна книга, Новый Завет; и на своих первых стадиях она выросла и была объединена не какой-либо политической или художественной системой, но одной лишь метафизической системой необычайной чистоты. Ее центр тяжести, так сказать, лежал ближе к ее душе, чем у какой-либо из ее предшественниц.
Однако и в этом случае материальное тело цивилизации росло по тем же законам, и из "семи церквей в Азии" первого века, оно, в свою очередь, достигло имперской зрелости с признанием Христианства официальной доктриной Римской Империи около 320 г. н.э. Христианская цивилизация объяла весь этот мир, затем пришла в упадок, выродилась. Спустя восемь веков от ее зачатия, Папство, ее высшее светское выражение, было предметом торговли на римском рынке.
Так Ранняя Христианская цивилизация умерла. Но уже в 529 г., человек, являвшийся, возможно, ее наивысшим продуктом, Святой Бенедикт, основал в Монте Кассино монастырь, где в ограниченном закрытом кругу все было перестроено, все было начато заново, в новой форме, подходящей к новой эпохе. Это было рождением второй или Монастырской Христианской Цивилизации.
В этом новом начале есть нечто очень интересное. С Греческой, Римской и Ранней Христианской цивилизациями мы проходим первые три ноты большой исторической октавы. Здесь же мы подходим к интервалу - Темным Векам - когда Европу захлестнула волна насилия, невежества и анархии.
Бенедикт создал форму, специально приспособленную для того, чтобы пройти этот интервал. Монастырь представлял собой семенную коробочку. В нее были заложены и запечатаны гены новой культуры. При этом максима "orare et laborare" позволяла каждому монастырю быть самодостаточным, целым миром в миниатюре, окруженным стенами, делавшими его наполовину тюрьмой, наполовину крепостью. Здесь сохранялось из прошлого все имевшее ценность - копировались греческие и римские рукописи, византийская символика переносилась в живописные миниатюры, сохранялись секреты музыки и медицины, делались попытки "opus dei", то есть работы перерождения. Материальное величие древнего мира было как бы переведено на молекулярную шкалу, как память в клетки коры головного мозга, до времени, когда оно смогло бы вновь проявиться открыто.
Во Франции за два века возникло около тысячи таких монастырей. Как всегда, лишь множество самодостаточных единиц могли надеяться пройти через хаос. 69.
69. Сравните роль редкоземельных металлов в таблице элементов, Глава 7, I. Вокруг же них условия становились все хуже. Сарацины с юга, мадьяры с востока, норманны из-за Ла-Манша проносятся по долинам рек, сжигая деревни и урожаи, разрушая древние города. Авторитет и защита центральной власти полностью исчезают. "Три человека не могут встретиться с двумя без того, чтобы не предать их смерти."
Но с течением веков и монастырская система также стареет и становится легкомысленной. Правила забыты, к учению пропал интерес, женатые светские аббаты - живущие как феодальные владельцы - наполняют обители стражей и охотниками. Безопасность и защищенность, те самые условия, которые позволили цивилизации спастись, теперь расслабляют и разрушают ее.
В одиннадцатом веке для школ вновь приходит время идти в мир. Монастыри были их Ковчегом. Теперь, как Ной, они должны заново возродить землю после того, как отступили воды потопа.
Рождается Средневековая Христианская Цивилизация. Так же внезапно, как всегда, огромная волна надежды, энергии и усилий за время одной человеческой жизни полностью меняет лицо Франции. Момент ее появления поразителен. В 1095 году в закрытом аббатстве Клюни в Бургундии освящается огромная церковь в новом стиле, предвестница всех средневековых кафедральных соборов, и величайшая - за исключением Собора Святого Петра - из когда-либо построенных. За одно поколение этот необычайно новый образ вселенной, доведенный до совершенства в тишине монастыря, был воспроизведен в каждом городе и городке Западной Европы. Эта работа была проведена не церковниками, но анонимными франкмасонами. Школа вновь вышла в мир.
Так сами материальные памятники указывают на свой источник. Но в данном случае у нас есть возможность изучить более детально тот огромный труд - продолжительностью в два века - бывший необходимым, чтобы подготовить их рождение. Клюни, внешне - монастырь как и любой другой, был основан в 910 году, когда, как сказано было на Совещании в Тросли, "люди уничтожали друг друга, как рыбы в море." Местом для его строительства была выбрана забытая долина, одинаково удаленная от беспокойных дворов Парижа, Аахена и Павии; а учредительный устав грозил проклятием длиной в тридцать строк любому, даже самому Папе, кто нарушит его абсолютную независимость. Пришедшие туда двенадцать монахов перенесли эту традицию по прямому наследованию из самого Монте Кассино.
Значение этой преемственностии и этой традиции проявляется не сразу. Вначале монахи Клюни преобразуют лишь окружающую сельскую местность, улучшают агрикультуру, высаживают виноград, наполняют реки рыбой. Вскоре их начинают приглашать для реформирования других монастырей. Где устанавливался мир, там сразу появлялись новые монастыри. Через сто лет они управляли уже тысячей квадратных миль, и имели дело непосредственно и на равных с герцогами, королями, самим императором.
Именно монахи Клюни предприняли около 1000 года первые эффективные шаги против анархии и насилия. Шаг за шагом они добились принятия Божьего Перемирия (прекращение вражды в дни, установленные церковью - прим. перев.). Вначале были запрещены сражения с пятницы до понедельника; запрещено было нападать на безоружного монаха, на мужчину, идущего с женщиной, а также на идущих в церковь; все могли искать убежища у алтаря. Позже Перемирие было расширено на половину недели и все Святые Праздники; за нарушение его мятежные бароны публично отлучались от церкви. Но обычай насилия умирает нелегко. Рыцаря, который из своего родового замка терроризиет проезжающих и всю округу, переубедить трудно. И в 1095 году вновь именно монахи Клюни, с расчетливостью, может быть, их самих погубившей, объявляют Первый Крестовый Поход, который одновременно дает Франции целое королевство на Востоке и, отвлекая неисправимых грабителей, приносит наконец мир домой.
Другую линию традиции непосредственно из классического мира сохраняли Мастера Комачене, наследники Римских коллегий, которые - согласно преданию - спаслись бегством от преследования Диоклетиана и обосновались на острове озера Комо, откуда оказывали влияние на архитектуру всей Западной Европы с девятого по одиннадцатый век. Кажется вероятным, что аббат Одо из Клюни, во время своих многочисленных путешествий через Альпы в Италию, установил прямой контакт с Мастерами Комачене, поскольку с десятого века и далее Клюни становится строительным центром первой величины, и тема Комачене часто появляется в его работе.
К одиннадцатому веку центры Клюни существуют уже по всей Франции, за исключением областей, находящихся под влиянием других связанных с ними школ: в Шартре - со специализацией в медицине, в Реймсе - в музыке, в Монт Сен-Мишель - в астрономии. Совместная исследовательская миссия от Клюни и Шартра отправляется в Арабскую Испанию, и присылает оттуда Коран, логарифмы, работы по астрономии, алгебре и алхимии. После покорения норманнов именно монахи Клюни колонизируют дикий северо-восток Англии. Когда Санчес Великий отвоевывает Северную Испанию у мавров, именно у них он просит помощи, и они, со строительством в Компостелле на Атлантическом побережье огромного кафедрального собора Сент Джеймс, организуют тысячемильный маршрут паломничества для перенесения идей, культуры и возможностей во вновь завоеванную дикую местность.
В самом деле, можно сказать, что монахи Клюни изобрели паломничество, создав сеть святых мест, которая впервые внесла намеренное движение в застойное общество. Для раба паломничество означало отпуск в его однообразной работе, более широкий мир, открывавшийся всем лишенным воображения. Оно означало распространение ремесел, искусств, достижений агрикультуры. Мало кто мог вернуться из Кантербери, Компостеллы или Рима без новых впечатлений, новых идей, и даже, может быть, указаний на великую внутреннюю работу, стоявшую за всем этим.
Вся эта огромная работа была лишь приготовлением для новой культуры, которая расцвела в Западной Европе в двенадцатом и тринадцатом веках. Вместе с своим расцветом она ушла из рук монахов Клюни. "Iussu et imperio Hugonis", орден и империя аббата Гуго, которая на пике своего могущества включала 15 000 монастырских хозяйств, протянувшихся от Португалии до Польши, и управляла землями, равными по величине самым большим европейским королевствам, перезрела, была разграблена и разрушена. Мир, созданный ею, стали терзать чудовищные преследования, догматические споры, Инквизиция. Суеверие и схоластика заморозили мысль. Как всегда, то, что вначале было символом новизны и надежды, теперь само старалось подавить всякие изменения. Скрытое напряжение росло. И через девять веков от своего основания великое Аббатство Клюни было сокрушено толпами Французской Революции столь основательно, что едва ли остался хоть один след от его былого великолепия.
Но вновь, внутри этой стареющей культуры уже была зачата новая. В тот самый момент, когда огни Испанской Инквизиции показали, как низко могут пасть средневковые идеи, новый свет появился в Италии. Местом рождения, как и раньше, был незаметный уголок, в стороне от громоздких воюющих империй. Но теперь, с учетом новой эпохи, отвечали условиям не аббаты и священники, но семья богатых банкиров.
Козимо Медичи был главным гражданином Флоренции в то время, когда этот маленький городок становился центром одновременно и растущей оппозиции к Папскому Риму, и страстного увлечения классической античностью, статуи, храмы и рукописи которой - после тысячи лет безразличия - были теперь раскопаны. Эти обнаженные фигуры, гладкие колонны и ясные умы - по контрасту с суеверием, запутанностью и ритуальностью позднего Средневековья - открывали, казалось, окно в Рай. Козимо собрал у себя лучшие из находок, а вокруг себя - плеяду вдохновлявшихся ими молодых художников - Донателло, Джиберти, делла Робья, Липпи. Он собрал греческие и римские рукописи, открыл первую публичную библиотеку в Европе, и к 1440 году был признан как первый покровитель того, что уже носило название "Нового Учения".
Затем произошла странная вещь. В 1438 году император Иоанн Палеолог Константинопольский, в сопровождении свиты ученых, художников и церковников, прибыл на запад, в последний раз пытаясь получить поддержку в борьбе против турок. Объединенный Совет с Папой и Западной церковью был собран в Ферраре. Перед самым его открытием Козимо Медичи убедил Императора, Папу и все собрание перенести Совет во Флоренцию за его личный счет. Никакой западной помощи не последовало, и Император с пустыми руками вернулся в Константинополь, чтобы в одиночку встретить неизбежную трагедию.
Но за кулисами этих сцен случилось нечто очень важное. Ученые из свиты императора, казалось, искали убежища для своей традиции. Козимо, имея какие-то скрытые указания на роль Флоренции и требование времени, казалось, искал школу. Или, возможно, он уже принадлежал к школе, и теперь узнал свою ровню. Было достигнуто обоюдное понимание. Четырнадцать лет спустя Константинополь, как и следовало, пал. Но все на самом деле важное уже было перенесено во Флоренцию.
Нам известно, что идея знаменитой Платоновской академии была предложена Козимо греческим ученым Плетоном. Но что именно в ней происходило, мы знать не можем. Мы только слышали о воскресных собраниях на Вилла Кареджи или в Фьезоле. Мы смотрим на картины Боттичелли или Доссо Досси, на которых натурщики, как бы в состоянии само-воспоминания, как будто намеренно держатся так, чтобы передать эту идею. А в фреске Беноццо Гоццоли "Шествие волхвов", покрывающей три стены часовни Дворца Медичи, и изображающей процессию всадников, мы, кажется, видим автопортрет этой группы. Все, кто в ней участвует - греческие священники, художники, как Фра Анжелико и сам Гоццоли, новые философы, как Пико Мирандола и Марсилио Фичино - движутся через Тосканские холмы и леса к месту поклонения Христу. Старый Царь - это Патриарх Константинопольский, Молодой Царь - мальчик Лоренцо де Медичи, а Второй Царь, который едет навстечу всей процессии, одновременно и возвещая Рождество и отражая его, - Император Палеолог. Это описание группы в школе.
Из этой группы вышли Политиан и Мирандола, чтобы дать начало литературному ренессансу, Ботичелли и Вероккьо, чтобы создать ренессанс художественный, Рехлин, чтобы посеять семена Реформации в Германии, Линакр, чтобы основать Колледж Физиков в Лондоне. К нему принадлежал Леон Батиста Альберти, отец архитектуры Ренессанса, вдохновлявшийся божественной пропорцией и Пифагорейской системой чисел, которым в школе он учился у Фичино. Лоренцо, ее номинальный глава, открыл и вырастил мальчика Микеланджело, избрал молодого Леонардо да Винчи для работы в Милане. Своим искусством, техникой, литературой, идеалами и свободой Западная культура и поныне существует в живой памяти нашего времени.
Так культура рождается из культуры, порождаемая семенем из некого чужеродного, но эзотерического источника: Средневековая - новым знанием из Арабского мира, Ренессанс - учеными, перешедшими на Запад с падением Византии; новая цивилизация наших дней - открытием древней мудрости Индии и Тибета.
Рождение новой цивилизации должно для всех тех, от кого это зависит, вновь и вновь означать, что все должно быть перестроено, все должно быть начато сначала, в некой новой форме, подходящей к новой эпохе. Оглядываясь назад на все развитие истории, можно заметить, что каждое новое начало на самом деле было лишь громадным усилием продолжить. Это было не началом, но лишь продолжением жизни человечества. Для тех, кому приходилось начинать, порождать новую фазу человеческого развития, это начало было всей жизнью, или смертью. Но с точки зрения звезд ничего не менялось, потому что человечество и все его потенциальные возможности остаются все теми же.
Эпоха покорения времени
Чем больше мы изучаем весь этот цикл прошедших цивилизаций, тем чаще и настоятельнее встают перед нами вопросы: Что такое наша цивилизация? Каковы ее характерные черты? Во что она может развиться? Присутствуем ли мы при новом рождении или же это очевидная смерть?
На эти вопросы очень трудно ответить. Потому что, если смотреть с близкого расстояния, гниение очень часто выглядит как прогресс, а прогресс как гниение; так же как день весны и день осени в какое-то время могут внешне ничем не отличаться друг от друга.
Однако если мы оглянемся назад, то увидим, что действительно живем в другом мире, отличном от мира тысячу лет назад - отличном в идеалах, проявлениях, понимании, интересах, возможностях, и во всем остальном. И если мы возьмем как одно поколение культуры период между 300 и 400 годами, а рождение цивилизации Ренессанса поместим около 1450 г. н.э., то становится ясно, что новая эпоха для нас уже должна была начаться.
Но когда она началась? Как ее узнать? По каким признакам мы можем отличить рост новой формы от падения старой?
Главная черта этой новой культуры, которая, возможно, когда-нибудь будет названа "Эпохой Покорения Времени", сначала была невидна. Точно так же, как Ренессанс, эпоха покорения пространства, началась не с открытия Америки, но с открытия перспективы в рисунке, впервые позволившей человеку точно отразить три пространственных измерения в пределах двух, так и наступление этой новой эпохи возвестили механические и философские новшества, реальное значение которых скрывалось в будущем.
Конечно, "покорение времени" - неправильный термин, так же как и "покорение пространства". Никто не покоряет ни времени, ни пространства. Они представляют и всегда будут представлять два разных плана нашей вселенной, так сказать, вид сверху и вид сбоку. И их так же невозможно покорить, как "покорить" поверхность стола или яблока. Однако многие поверхности можно изучить, обследовать, проникнуть сквозь них, постепенно изменить их форму, так же, как когда кто-то осматривает, ощупывает, сжимает яблоко, и наконец откусывает от него кусочек. И за этот период времени, зачатие которого произошло где-то около 1865 года, люди на самом деле научились исследовать время и вступать в совершенно другие отношения с ним, отличные от тех, которые они имели с ним раньше.
Из всех бесчисленных изобретений этого периода нам достаточно лишь трех, чтобы продемонстрировать это общее направление. В 1872 году Эдвард Мэйбридж предвосхитил кино, разделив движение на составные единицы с помощью ряда скоординированных друг с другом фотокамер, снимавших последовательные позиции лошадей на скачках. В этом изобретении была скрыта возможность расположения этих "единиц" движения различными способами, то есть воспроизведения событий либо быстрее, либо медленее, чем они на самом деле происходили, либо в обратном порядке. Это сразу указало путь освобождения от иллюзии, с которой человек жил тысячи лет - что время течет в одном направлении с постоянной скоростью.
Четырьмя годами позже Александр Грэхэм Белл изобрел микрофон. И снова, в этом, кажется, простом изобретении скрыта возможность обращения одного человека не к сотням, но к миллионам людей одновременно, или перенесения своего голоса и присутствия по всему миру, без посредничества времени. До этого связь между людьми за пределами слышимости была основана на времени. Если кто-то желал обратиться к большому количеству людей, он должен был выступать перед толпой в одном месте, затем переходить в другое место, говорить там, ехать в третье место, и так далее. Даже если он писал книгу, эта книгу нужно было напечатать и распростанить в тех местах или странах, где жили читатели. И все это означало время.
Третье изобретение, изобретение фонографа Эдисоном в 1877 году, имело обратный эффект. До сих пор звуковые волны исчезали в тот же момент, когда были произведены. Не было способа сохранить их дольше того времени, за которое они отражались или отдавались эхом, - самое большее, полминуты или около этого. Теперь, неожиданно, стало возможно сохранить звук так же, как веками сохранялись зрительные образы. Произнесенную сегодня речь можно было с точностью воспроизвести через десять или сто лет. Время было неожиданно введено как измерение в такие явления, в которых раньше для него не было места.
На самом деле существует одна вполне определенная причина этого изменения отношения человека к времени, и эта причина стала выясняться в шестидесятые годы девятнадцатого века. Механическое движение подразумевает время; тогда как электромагнитное движение для человеческого восприятия мгновенно. Тачка, например, может существовать только в одном месте в один момент времени; тогда как свет может существовать во многих местах одновременно. С самого начала мира человек был окружен явлениями этих двух порядков, но вплоть до девятнадцатого века они оставались совершенно раздельными. Движение физического тела могло протекать только механически и занимало время. Движение чувственного впечатления было мгновенно и несохранимо.
Изобретения, давшие начало Эпохе Времени, произошли из постепенного понимания того, что механическое движение и электромагнитное движение - взаимозаменяемы. Изменением электромагнитных волн в механическое движение, как в кино или фонографе, время было введено туда, куда оно до этого не входило. Заменой механического движения электромагнитными импульсами, как в радио или телефоне, мгновенными стали такие явления, которые до этого были осуществимы лишь с помощью времени.
Даже в медицине замена естественных лекарств, действующих на органы, синтетическими лекарствами, действующими на клетки, или коротко-волновым лечением, действующим на молекулы, была попыткой ускорить процесс лечения посредством перенесения его в более быстрое время меньшего космоса. Все это означало новую взаимозаменяемость измерений.
Библией этих новых возможностей стал "Трактат об электричестве и магнетизме", опубликованый Клерком Максвеллом в 1865 году. И воплощение его законов в жизнь произошло ровно за одно поколение. В 1895 году пришло кино, беспроволочный телеграф, а также был открыт радий - удивительное дитя мира минералов и мира света. Десятью годами позже Эйнштейн своей теорией относительности попытался, с неполным успехом, нарисовать картину фантастической вселенной, которая начинала разворачиваться перед непонимающими глазами людей. А уже к 1950 году реальные орудия проникновения во время - кино, радио, телевидение, магнитофон, пенициллин - стали, как игрушки, доступны всем тем, кто в прежнюю эпоху должен был бы для этого иметь книги и картины.
Между тем, напряжение, накладываемое на старый порядок этими изменениями в оценке времени, а также возникающее из него чувство всемирности не могли ограничиться миром науки. Вскоре стало ясно, что они должны таким же образом действовать в политической сфере, и вызывать там подобные же изменения и создавать людей такого же склада. Маленькое эластичное княжество, расширяющееся и сжимающееся вместе с брачными союзами его правящей фамилии, едва ли могло надеяться вынести такое давление. Требовалось нечто большее по размерам, более жесткое и более осведомленное о своем единстве.
Тенденция к федерации меньших единиц в большие появилась уже за сто лет до этого. Теперь же она выразилась в жгучей озабоченности установлением границ, в котором одинаково участвовали и большие нации (в стремлении вобрать в себя все завоеванные земли) и малые (в страхе потерять свою индивидуальность). Первоначальную идею "Великой Британии" переняли теперь "Единая Италия", "Всея Русь", "Великая Германия", и так далее. Чем больше была нация на самом деле, тем дальше мог заходить у людей этот предрассудок в направлении к всеобщему братству, которое подразумевалось техническим прогрессом того времени.
Видимое противоречие между этим растущим чувством национальности и общей тенденцией к смешению - это лишь результат некой, ставшей заметной, остановки в этой тенденции. В средние века человек принадлежал к единому целому его "поместья", его города, или его религиозного ордена, а люди из соседних городов были такими же иностранцами, как позже стали жители соседних стран. В 18 веке человек, родившийся в Англии, был больше "корнуолльцем" или "кентцем", чем "англичанином", - это была страна, представлявшая единое целое больше, чем нация, которая не действовала и не могла действовать как целое, кроме как символически через ее лидеров или ее подобие армии. Но к 1865 году нация фактически стала социальной единицей, и люди с полным основнием думали о себе как об англичанах, французах или немцах. Сами нации существовали давно, теперь же произошло огромное расширение человеческого воображения.
В самом деле, есть много оснований полагать, что естественная единица, к которой человек чувствует органическую преданность, его "родная земля", измеряется расстоянием, которое он может преодолеть за один день. Это то, что он может успеть увидеть между восходом и заходом Солнца. До самого начала девятнадцатого века это была область диаметром не более пятидесяти миль. Затем, неожиданно, с появлением железных дорог, однодневная поездка смогла охватывать уже не пятьдесят, а пятьсот или шестьсот миль. И это поразительно, что европейские нации, которые начали кристаллизоваться около 1865 года, и по отношению к которым составляющие их жители начали чувствовать во многом новый и страстный патриотизм, большей частью имели размер именно такого порядка. Так же как в середине двадцатого века привычка мыслить континентами и субконтинентами навязана людям дальностью дневного перелета авиалайнера.
На самом деле усиление самосознания наций, развившееся так заметно с 1860 года и далее, имеет и другой аспект. Оно представляет некую параллель на другой шкале с усилением самосознания, которое, очевидно, по неким космическим причинам ожидалось и от отдельных людей, и которое мы должны позже изучить более детально.
Как всегда, это новое понимание государства кристаллизовалось вокруг исторических личностей. Так же как Король Артур, Карл Великий, Сид олицетворяли первую Англию, первую Францию и первую Испанию, так же и теперь неожиданно возникли или были придуманы новые национальные герои, олицетворявшие их возрождение. Эти герои были символом "единства", "реформ", "демократии". Они были символом борьбы против каст, против аристократического принципа, который - работал он или нет - стал теперь мерзким и отталкивающим, тогда как "народ", в соответствии с этой новой тенденцией к смешению, приобрел благородную роль. Поэтому если в более старых, зрелых и стабильных странах эти герои выступали как писатели и философы, то в более молодых и развивающихся они поднимались как политические бунтари и объединители.
В Соединенных Штатах Линкольн, бедный мальчик с фермы, символизировал крушение старого Аристократического Юга; в Мексике индеец Жуарес - крушение европейского завоевания; в Италии генуэзский моряк Гарибальди - крушение политической власти религии. При этом все они представляли новое объединение своих стран, и всех троих народное воображение превратило в сверхчеловеческие фигуры, намного более значительные и величественные, чем в жизни, - в новых национальных героев.
Как физики, старавшиеся теперь рассматривать все в терминах вибраций, так и политики, старавшиеся включить все больше территорий в свои границы, - все выражали этим самым глубинную тенденцию к синтезу, к объединению. Международный Красный Крест в 1864 году, Международный Почтовый Союз в 1875, и Первый Рабочий Интернационал в 1864 были выражениями одного стремления к преодолению границ, примирению далекого и близкого, которое само собой вытекало из преодоления некоторых до этого жестких барьеров времени.
Все это, однако, было еще больше ускорено весьма любопытным способом. Приблизительно в то же время, когда ученые сделали свои поразительные открытия, но совершенно независимо от них, в крупных западных странах появляется необычайно яркая плеяда поэтов и писателей, которые по-своему также реконструировали все прошлое, будущее и многообразное настоящее современного человека.
В 1870 году Виктору Гюго было 68 лет, Андерсену - 65, Теннисону - 61, Уитмену - 51, Толстому и Ибсену - 42, и Ницше - 26. И все находились в самом расцвете творческих сил. Появление на западе в одно время этой группы поэтических пророков само по себе необычайно. Все были глубоко религиозны, но в новой свободной манере, не ограниченные никакой доктриной. Все обладали широтой кругозора и пониманием, всей огромностью взгляда на время и пространство, впервые сделавшегося возможным благодаря открытиям новой эпохи. И все весьма своеобразным способом подытожили и воплотили дух их собственных стран, как бы реконструируя наследие каждой из них для выживания в грядущую эпоху.
В период расцвета готического периода такие люди были бы аббатами или церковниками, в эпоху Ренессанса - живописцами и философами. Теперь они выступали прежде всего как писатели, но писатели, которые, как Гюго или Толстой, могли иногда появляться и действовать во внешнем мире политики и социальных реформ, выступая там не менее крупными фигурами, чем профессиональные политики и государственные деятели.
Одна из задач этих людей в их воздействии на время была удивительно параллельна задаче ученых, о которой мы говорили. Она состояла в том, чтобы изменить образ прошлого их стран, и сделать это прошлое приемлемым с новой точки зрения. Яркий пример - "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго. В этой книге он не только воспроизводит с сверхъестественной реальностью средневековый Париж, но он вносит в тот Париж некую гуманитарную точку зрения, которой на самом деле там не существовало. И он делает это так, что картина средневекового Парижа постепенно меняется - для всех последующих поколений она становится соединением реальности с реконструкцей Гюго, и в дальнейшем они уже никогда не могут разъединить их.
Таким же образом, Андерсен реконструировал и постепенно закрепил картину дохристианской Скандинавии, Теннисон реконструировал и постепенно закрепил картину Артурианской Англии, Толстой реконструировал и постепенно закрепил картину России времен Наполеона, а Уитмен реконструировал и постепенно закрепил картину Линкольновской Америки. В каждом случае реконструкция было настолько грандиозной и всеохватывающей, и настолько верно соответствовала некоторым отношениям новой эпохи, что признавалась почти немедленно, и ей отдавалось предпочтение перед любой другой памятью.
Все эти люди, в одном аспекте, выполняли ту удивительную роль совершенствования прошлого, то есть делания его приемлемым для настоящего и для будущего, которая присуща всем основателям эпох. Эту чрезвычайно трудную работу, которую каждый человек, развивающий память, должен проделать по отношению к своей собственной жизни, они исполнили по отношению к своим странам. Потому что эта задача реконструкции прошлого является первым и необходимым шагом к любому настоящему изменению в будущем, - как понимал это и Карл Маркс, когда приготовлял путь большевизму посредством реконструкции истории на основе "экономического мотива" и "классовой борьбы".
Но Гюго, Андерсен и Уитмен работали над временем противоположно тому, как работал над ним Маркс. Вместо устранения идеалов, которые реально существовали в прошлом и управляли им, и замены их низшими человеческими мотивами жадности и насилия, как делал он, они пытались поместить в прошлое идеалы даже более высокие, чем преобладавшие там на самом деле, или, по крайней мере, идеалы, более постижимые и приемлемые для новой эпохи. Таким образом, они пытались, успешно или нет, переродить прошлое, тогда как работа Маркса, опять же успешная или нет, могла служить только его вырождению.
Эти же люди помогли реконструировать и общий подход к человеческим идеалам и к самой религии. Те самые изобретения, которые устранили время из человеческого сообщения и уничтожили пространство, неизбежно подвергли непосильному давлению некоторые застывшие религиозные формы и понимания, раньше хорошо служившие некому определенному, живущему обособленно расовому типу или группе, но поставленные лицом к лицу с другими формами, также совершенно удовлетворительными для практиковавших их народов, могли показаться только противоречивыми. Такое расширение не могло исходить изнутри церквей или от самих блюстителей отдельных религиозных путей, поскольку очевидно, что их задачей было сохранять чистоту ритуалов. И когда делались такие попытки, они обычно вели к столь резкому ослаблению религиозной практики, что от нее ничего, кроме некой слабой формы социальной благожелательности, не оставалось.
Но эти новые поэтические пророки были более свободны, и именно по отсутствию у них приверженности к какой-либо одной религиозной форме они смогли наполнить весь мир свежей и чистой атмосферой терпимости и большего понимания. Если нет времени, разве не было Христианства до Христа? Если нет пространства, разве не могут быть боги Востока и Запада одними и теми же? Казалось, все, что истинно, должно быть собрано в единое целое, и показано скорее как взаимодополняющее, чем враждебное. Такой новый объединенный взгляд на религию и Бога выразил Уитмен в "Песни о Божественном Квадрате" (1870), Виктор Гюго в "Религиях и Религии"(1880), Толстой в "Во что я верю" (1884).
Этот всеобъемлющий охват и примирение различных форм и миссий без разрушения их индивидуальности, параллель которому в царстве физики представляет использование электромагнитных волн, очень характерно для новой линии религиозной мысли, которая начинает развиватьсяч в 60-70-х годах. И то, что Гюго и Уитмен сделали для религии в широком смысле и поэтически, независимо от них развили в своем собственном стиле ученые и мистики.
В 1876 году немецкий востоковед Макс Мюллер начал в Оксфорде программу перевода "Сокровенных Книг Востока", которые должны были содержать ключевые рукописи Индуизма, Буддизма, Зороастризма, Ислама и Китая. Годом раньше русская женщина, Госпожа Блаватская, основала Теософское Общество, которое было первой попыткой новой синтетической или базовой религии, которая продемонстрировала бы фундаментальное единство всех предшествовавших религиозных форм. А Рамакришна, столь же великая фигура на Востоке, между 1865 и 1875 годами практиковал один за другим не только все ритуалы различных индусских сект, но так же ритуалы Ислама и Христианства, с целью достижения этими различными путями одной и той же трансцендентальной цели.
Как результат целого поколения этого нового "универсального" взгляда на мистицизм и религию, Доктор Р.М.Бюке смог в 1901 году предпринять попытку объективной "психологии" высшего или, как он называл его,"космического сознания", безотносительно к расе, вере или эпохе.
Все целое этой новой культуры, таким образом, казалось основанным на совершенно новой возможности преодолеть эти пространственные деления посредством избавления от одномерного времени. Эта попытка, однако, пошла по двум совершенно различным линиям. Ученые, физики и изобретатели сконцентрировались на возможности механического избавления от времени; тогда как поэты, писатели и мистики изучали возможность сознательного избавления. Чего продолжало недоставать - это моста, соединившего бы эти две точки зрения.
Возвращаясь к генезису предыдущих цивилизаций, у которых все аспекты и применения нового знания исходили, казалось, из одного источника - были ли это Элевсинские Таинства в шестом веке до н.э., или орден Клюни в 11 веке н.э. - мы невольно задаемся вопросом, не были ли на самом деле где-то и у каких-то людей эти две внешне противоречивых стороны культуры девятнадцатого века объединены в некое высшее понимание? Существовала ли где-либо скрытая школа перерождения, из которой все излучалось?
Необычайная скорость распространения идей в 19 веке, новые возможности передвижения, которое за несколько месяцев могли рассыпать учеников такой школы по всему миру, делает ответ на этот вопрос затруднительным. Конечно, сами черты нашей эпохи подразумевают, что новые идеи могут войти в жизнь во многих местах одновременно, без прямой связи.
В то же время, это удивительно, как много ключевых работ, сопровождающих ее рождение, и имеющих особенное свойство прямого школьного знания, происходят, кажется, из Рима.
"Фауст" Гете был полностью перестроен после знаменитого "Итальянского Путешествия" в 1796 году, которого он ожидал так страстно, а в старости объяснял его успех тем, что "оно навсегда сохраняет период развития человеческой души". Этим же периодом в Риме датирована его "Теория цветов", где утверждается, что свет является высшей известной нам формой энергии, и что цвета являются лишь изменениями или разложениями чистого света. Ту же самую идею поэтически выразил Шелли в 1821 году, сразу после своего возвращения из Рима:
Жизнь, как купол из разноцветных стекол,
Окрашивает белое излучение Вечности…
Это особенно поразительно, если вспомнить, что именно в это время в Риме родилась немецкая школа живописцев прерафаэлитов, основанная на новом понимании цвета, которое было связано с идеей другого восприятия, и необходимого для этого изменения бытия. В 1848 году английское Прерафаэлитское Братство возникло из этой же группы. И хотя трудно проследить до этого источника французских импрессионистов, за исключением, возможно, посещения Рима Мане в поздние 50-е, однако стоит отметить, что их целью с самого начала было именно писать свет с помощью контрастного использования чистых, а не смешанных, цветов. Художник должен был сознавать и воспроизводить свои собственные впечатления, происходящие из света, потому что ими каждый человек живет и посредством их знакомится с реальностью.
Около 1860-х годов аналогия Клерка Максвелла между октавами цвета и звука, между высотой тона и оттенком цвета, громкостью и тенью, привела, наконец, изучение художником света в прямое отношение с новым знанием об электричестве и магнетизме, и продемонстрировала подчиненность его тем же законам, которые управляют бесконечным количеством других явлений, до сих пор считавшихся не связанными друг с другом.
Эта новая теория света и колебаний была использована другим членом Римской группы, Карлом-Себастианом Корнелиусом, для примирения явлений материального и духовного миров, в таких книгах, как "О Взаимном Влиянии Тела и Души" (1871). Тогда как примерно в этот же период стало раскрываться значение этого понимания и в царстве времени. "Пер Гюнт" Ибсена, в драматической форме намекающий на эту и на столь многие другие эзотерические истины, был написан во время его пребывания в Фраскати вблизи Рима в 1867, так же как "Вечное Возвращение" Ницше - во время его Итальянского путешествия в 1881 году. Эта последняя книга, впервые связавшая идею возвращения (подразумевающуюся в электромагнитной теории колебаний) с вопросами сознания и развития человека, глубоко повлияла сперва на Хинтона, а позже на Успенского, чье объяснение трех измерений времени проложило путь окончательному примирению между современной наукой и древними идеями вечности и перерождения.
Мы не знаем, какая именно школа сущестовала в Риме между 1800 и 1880 годами, из которой могли исходить столь многие творческие идеи новой эпохи. Однако во всех ее следах мы находим одно понимание - свет как единая творческая и объединяющая сила во всей вселенной, октава как переход чистого света в форму и цвет, и время, возвращение и исполнение всех возможностей как три стадии восхождения человека к природе света.
Так что если нас спросят, что является характерной чертой новой эпохи, и чем она отличается от старой, мы можем теперь ответить: То, что отделяет и разделяет, принадлежит прошлому. То, что примиряет и объединяет, принадлежит будущему. А путь к единству лежит через избавление от времени.
17 Циклы роста и войны
Физиогномика: зеркало меркурия
Перед тем, как перейти к изучению планетных циклов, то есть изменяющегося во времени воздействия отдельных планет на человека, необходимо сначала изучить более детально механизм, через который такое влияние может работать.
Ранее мы уже представляли себе общую схему космоса, и видели - при том, что все космосы построены по этой одной общей схеме, - как каждая часть меньшего космоса отражает и реагирует на соответствующую часть большего космоса. Мы видели, как космос Солнечной Системы отражался в космосе Мира Природы, и оба они отражались, в свою очередь, в космосе человечества и космосе отдельного Человека.
Когда мы рассматриваем возможные воздействия отдельных планет на человека, нам прежде всего нужно ясно представлять себе, что каждая из них сама по себе является космосом или потенциальным космосом, так же как является космосом сама Земля. И далее, что аппарат, в котором каждая из них отражается, должен быть построен по ее же модели, так же как радиоприемник является точной копией в миниатюре и зеркально противоположен передающему прибору.
В главе о "Человеке как Микрокосме", после выявления такой модели Солнечной Системы в человеческом теле, мы пришли к выводу, что отдельные планеты управляют отдельными эндокринными железами, и через них отдельными функциями человека. Например, планета Меркурий имеет, по-видимому, родство с щитовидной железой, через которую управляет всей функцией движения.
Эта функция движения действует через произвольную мышечную систему тела, то есть все мышцы, которые можно намеренно привести в движение умственной волей, а также через их координацию, скорость реакции, способность изучения новых движений, и так далее, и так далее. В свою очередь, вся эта законченная система в уменьшенном масштабе отражена в мышцах головы и лица, в которых вся умственная, эмоциональная и физическая жизнь отдельного человека постоянно отражается как 1движение.0
Все космосы, как мы уже видели, разделены на три части и имеют шесть или, потенциально, семь функций. Таким же образом голова, как зеркало всего тела, также разделена на три части: 
a) верхняя часть головы, включая мозг, зеркало самой головы как местонахождения интеллекта; 
b) средняя часть головы, включая мозжечок, зеркало груди как местонахождения эмоций; 
c) нижняя часть головы, зеркало живота как местонахождения физических функций.
Вместе с тем голова содержит также мышечные и нервные органы управления, отражающие все семь служащих телу функций. Но поскольку нас теперь больше интересует движение и выражение лица, чем внутреняя анатомия головы, мы сосредоточимся здесь на октаве внешних отверстий и органов, через которые принимаются в организм пища, воздух и впечатления, и через которые выделяются отработанные в теле материи:
Обычные четыре группы отверстий в голове следующие:
1) рот, который принимает пищу и питье, выделяет речь;
2) нос, который принимает воздух и запах, выделяет двуокись углерода;
3) уши, которые принимают звук, выделяют?
4) глаза, которые принимают впечатления света, выделяют эмоциональные сигналы;
Далее, вся голова и все эти отверстия покрыты:
5) кожей, которая принимает впечатления от прикосновений и температуры, выделяет физическое тепло и магнетизм.
В дополнение к ним старая физиология отмечала два потенциальных и невидимых отверстия в голове, у обычного человека неразвитые, но которые, если их развить, могли бы принимать и выделять различные виды сверхфизического влияния:
6) отверстие между бровями;
7) отверстие на макушке головы.
Расположение этих отверстий в голове указывает на их главное назначение. Например, рот, находящийся в нижей части головы, служит животу и физическим функциям. Ноздри, стоящие на границе между средней и нижней частью головы, служат одновременно и груди, и животу, то есть и эмоциональной, и физической функциям. Глаза, на границе между верхней и средней частью головы, служат и голове, и груди, то есть интеллектуальной и эмоциональной функциям. Кожа, покрывающая всю голову, служит всем функциям. Отверстие между бровями могло бы служить самой голове; а то, что на макушке, стоящее на границе между головой и не-физически миром над головой, могло бы служить окончательным выходом в совершенно другое состояние существования.
При изучении физиогномики, то есть внешних признаков психологии обычного человека, нам придется пренебречь - за их невидимостью - двумя последними отверстиями. Поэтому физиогномика состоит, главным образом, в изучении отношения между этими тремя частями головы; а так же в изучении формы и размеров рта, носа, глаз и ушей и их движений относительно друг друга, и соответствующих следов их движений на коже в виде линий и складок. Физиогномика - это изучение бытия отдельного человека, которое отражается в движении его лица, и в следах, оставленных на нем привычными выражениями в прошлом.
Все функции - пищеварение, дыхание, обмен веществ, мышление, физическая эмоция, секс - на лице переводятся в движение, в выражение. И, как хорошо известно в эндокринологии, утонченность и живость этой последовательной игры выражений напрямую связана с уравновешенной работой щитовидной железы. Лихорадочное, дикое, неконтролируемое гримасничание означает сверх-активность этой железы: деревянное невосприимчивое лицо - ее недостаточность. Лицо, таким образом, является органом движения, зеркалом Меркурия.
Рассматривая ближе это зеркало или орган двигательной функции, управляемый щитовидной железой, мы видим все больше доказательств его космической модели. Например, внешние формы рта, носа, глаз и ушей сами в свою очередь разделены на три части, отражающие интеллектуальный, эмоциональный и физический аспекты соответствующих функций. В частности, в глазах форма и движение верхнего века отражает состояние интеллектуальной функции, сам глаз - состояние эмоциональной функции, а нижнее веко - состояние инстинктивной функции. Так же и в ушах: конфигурация верхней части ушной раковины связана с интеллектуальным восприятием, входа в слуховой канал - с эмоциональным восприятием, мочки - с инстинктивным восприятием. И так же в носе, чрезмерное развитие верхней части представляет преобладание интеллекта, средней части - эмоций, а нижней выпуклости и ноздрей - инстинкта: так что прямой нос, всегда считавшийся признаком красоты, в самом деле представляет совершенное равновесие между этими тремя сторонами. И хотя это незаметно для взгляда, и поэтому не входит в наше непосредственное изучение, интересно отметить, что кожа лица также разделена на три различных уровня, с теми же значениями.
В принципе, для каждого отверстия возможны три основных состояния: нормальное расслабленное состояние, расширенное состояние и сжатое состояние; и три главных положения рта, носа, глаз и ушей основаны на этом же принципе. Глаза и веки могут быть в своей нормальной расслабленной форме, они могут быть широко раскрыты, или они могут быть сощурены и сжаты. Так же со ртом и ноздрями, и, хотя в случае с ушами степень расширенности и сжатости у людей в сравнении с животными почти незаметна, тем не менее можно наблюдать соответсвующие мышечные и физиологические состояния.
Также в принципе, расширенное состояние отверстий или восприятия представляет желание как можно больше вобрать из окружающего мира, тогда как сжатое состояние представляет желание вобрать как можно меньше или, по крайней мере, регулировать или ограничивать вбираемое. Далее, расширение одного отверстия, скажем глаз, и сжатие другого, скажем рта, представляет желание вбирать пищу для одной функции, но отвергать пищу для другой, или выделять продукт одной функции, но сдерживать выражение другой. Из этого возникает возможность разбираться в человеке, и в бесконечном разнообразии выражений, происходящем из различных степеней расширения и сжатия рта, носа, глаз и ушей.
Еще большая утонченность вводится изменениями сжатия в различных частях каждого органа, представляющих его интеллектуальный, эмоциональный и инстинктивный аспекты.
Например, в глазе верхнее веко может иметь форму арки, представляя интеллектуальное бодрствование, или свисать, представляя интеллектуальную дремоту: нижнее веко может быть напряжено, представляя инстинктивный тонус и контроль, или опускаться, представляя инстинктивную усталость и истощение: глаз сам по себе может блестеть, представляя эмоциональное возбуждение, или быть тусклым, представляя эмоциональное безразличие. Более того, сама радужная оболочка глаза в свою очередь является точным зеркалом всего организма и его различных органов, здоровье которых, каждого в отдельности, можно таким способом вполне ясно диагностировать. 70.
70. Современную иридоскопию (диагностика по радужной оболочке глаза - прим. перев.) разработал венгерский ученый Вон Песцели(Von Peszeley), и развили Нильс Лилиеквист, Ангел Бидаураззага(Nils Liljequist, Angel Bidaurazzaga) и другие.
Эти разные состояния верхних и нижних век и самого глаза могут соединяться в почти неограниченное количество выражений, каждое из которых представляет собой точный указатель состояния данного человека. Более того, каждый человек будет иметь одно обычное или привычное выражение глаз, которое будет равнодействующей всех относительных состояний его интеллектуальной, эмоциональной и инстинктивной функций на протяжении многих лет. В этой связи можно упомянуть восточный эстетический канон, который требует, чтобы обычные люди изображались с верхними и нижними веками одинаково изогнутыми, боги - с верхними веками в форме арки и прямыми нижними, а демоны - наоборот.
Кроме того, помимо расширения и сжатия, глаза могут смотреть влево и вправо, или вверх и вниз: и рот, помимо закрытости или открытости, может быть изогнутым вверх или вниз. В общем, можно сказать, что движение вверх представляет желание или удовольствие, движение вниз - уныние или печаль, а движения в стороны - отвлечение внимания без какого-либо эмоционального оттенка.
Здесь необходимо ввести еще один принцип, неотъемлемый от изучения физиогномики, а именно, что все проявления человека могут быть разделены на два вида - те, что происходят из его сущности, то есть физических качеств, способностей и склонностей, с которыми он родился, и те, что происходят из его личности, то есть всего, чему он до сих пор обучился и перенял, что имитировал и накладывал на свою сущность. В физиогномике правая сторона лица считается зеркалом личности, а левая - сущности; так же как в хиромантии правая и левая руки; и также как сердце - движущая сила сущности организма - расположено с левой стороны груди.
Поэтому наряду с упомянутыми выше движениями рта, носа, глаз и ушей можно так же ясно увидеть, что правый глаз, отражающий состояние личности, может отличаться от левого глаза, отражающего сущность; и точно так же левая ноздря от правой. А "кривая улыбка" - когда правая половина рта, изогнутая личностью вверх, противоречит левой половине, изогнутой вниз реальными чувствами сущности, - стала ходячим выражением. Те же два неизвестных и невидимых отверстия, расположенные на центральной линии головы, могли бы, будучи развитыми, относиться к человеку как целому или к совершенному объединению сущности и личности.
Таким образом, мы видим, что все выражения человеческого лица управляются шестью главными принципами:
1) Тройное деление головы, отражающее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части всего организма;
2) Семерное деление отверстий и органов восприятия, соответствующее семи человеческим функциям;
3) Тройное деление каждого органа, представляющее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части соответствующей функции;
4) Расширение, расслабление и сжатие каждого органа, представляющее принятие, равновесие или отвержение в соответствующей функции;
5) Движение вверх, по сторонам и вниз каждого органа, представляющее желание, отвлечение и подавленность в соответсвующей функции;
6) Двойное деление лица, и, таким образом, всех отверстий и органов восприятия, соответствующее сущности и личности данного человека.
Все возможные выражения, доступные человеческому лицу, от самых дьявольских до самых восторженных, создаются взаимодействием этих шести принципов, и могут быть с их помощью проанализированы. И если нам возразят, что эта классификация произвольна и недоказательна, то мы должны вновь подчеркнуть, что она - как все другие идеи в настоящей книге - дана 1как0 основа для наблюдения. Правдоподобная или неправдоподобная, доказательная или недоказательная, всякая теория останется для читателя теорией, пока он не подтвердит или опровергнет ее сам для себя, на основе своего собственного личного наблюдения и опыта. Поскольку ни вера, ни неверие, ни убежденность, ни скептицизм никогда не смогут заменить этого единственного пути, которым идея любой книги может влиять на реальную жизнь и реальных людей.
Главная цель нашего анализа этого внешнего органа одной отдельной функции состоит в том, чтобы показать, что такие органы созданы для того, чтобы отражать в миниатюре все движения и законы высшего управляющего космоса. Как именно такие органы реагируют на влияние их небесных прототипов - сказать трудно, кроме самых общих слов. Но так же, как, обнаружив в одном месте механизм радиоуправляемого самолета, а в другом месте - точно соответствующий механизм его наземного управления, мы бы заключили, что один был построен для того, чтобы реагировать на воздействие другого, точно так же мы заключаем, что функциональный механизм человека создан для того, чтобы реагировать на воздействие функционального механизма Солнечной Системы.
На самом деле существует лишь один способ, которым можно было бы продемонстрировать такое управление или такое реагирование во множестве различных случаев. Если бы мы могли доказать, что возбуждение и инертность таких органов в человечестве как целом следуют тому же циклу, что и соответствующие планеты по отношению к земле, то это было бы если не доказательством, то, по крайней мере, очень ясным признаком связи.
В установлении отношения между двигательной функцией, управляемой щитовидной железой, и циклом Меркурия нам мешает кратковременность цикла последнего и его крайне непостоянная длительность. Очевидно, на практике совершенно невозможно выяснить, действительно ли человечество становится более активным, более мобильным, в большей степени проявляет себя каждые три, примерно, месяца, или нет. Слишком много других факторов препятствуют такому краткому по сроку наблюдению.
Поэтому, чтобы попытаться показать какую-то связь между человеческими функциями и планетами, нам нужно перейти к циклам, имеющим большую длительность.
ВЕНЕРА И ПЛОДОРОДИЕ
Первой нашей трудностью при попытке исследовать воздействие планетных циклов на жизнь человечества является наша неспособность узнавать явления, имеющие одинаковую природу, но переведенные на разные шкалы. Это стало общим местом, что человек видит хирургию или нападение, совершенные по отношению к отдельному человеку, в одном свете, а хирургию или нападение, под названием войны совершенные по отношению к нациям, в совершенно другом свете. Шкала изменилась, и явление представляется нашему восприятию совершенно отличным по своей природе.
Поэтому мы должны сначала хорошо узнать все многообразие проявлений каждой функции в отдельном человеке, и последствия стимулирования планетой этой функции у отдельного человека; а затем, усилием воображения, нарисовать картину последствий такого стимулирования, умноженных в миллион раз, то есть когда они внезапно превратятся из слабости отдельного человека во всеобщий стиль, подкрепленный авторитетом морали, политической целесообразностью и религиозной санкцией.
Очень часто следствием такого изменения шкалы бывает то, что явление начинает казаться своей противоположностью. Потому что в первом случае стимуляция будет казаться выражением так называемого индивидуального "выбора", "свободы совести", "вольностей", "личного счастья" и так далее, тогда как во втором это же самое явление может под тяжестью одного лишь массового примера принимать облик "долга", "судьбы", "обычая", или какого-то другого ограничения индивидуальных действий. На самом деле оба случая представляют действие одного и того же влияния или закона, а разные толкования возникают из иллюзорной веры человека в то, что он сам делает, выбирает и устраивает свою жизнь, независимо от мира, в котором живет. Большая часть страданий в человеческой жизни происходит из столкновения в отдельном человеке таких принуждений на его личной шкале и на шкале его нации или расы; и этот конфликт составляет почти основную тему классической греческой трагедии.
Другая трудность изучения этих циклов в действии - тот факт, что они взаимно воздействуют друг на друга, и один цикл никогда нельзя полностью отделить от общей модели, так же как в симфонии невозможно отделить партию флейты от общей оркестровки. 171.0
71. Смотрите Приложение IX, "Планетные периоды и циклы человеческой деятельности". При изучении функций отдельного организма мы заметили, как проявления пола, например, могут соединяться с другими функциями - со страстным действием, чувствительностью, интеллектом, и так далее - производя совершенно различные результаты. То же самое можно сказать и о ритмах, влияющих на все человечество в целом.
Давайте, однако, начнем с простейшего и наименее сложного ритма. Предположим, что стимулирование околощитовидной железы планетой Венерой побуждает организмы к строительству тканей. Когда такое влияние достигает своего максимума и льется беспристрастно на всю поверхность Земли, то есть на людей, животных, рыб, птиц и растения, вызывая во всех один и тот же или сопоставимый обмен веществ, мы получаем знаменитые "тучные годы". Когда же это влияние спадает, то наступают "скудные годы".
Численность в любом случае связана с изобилием, или, по крайней мере, с процентом выживания детенышей, так что, возможно, такие "тучные годы" будут сопровождаться увеличением плодовитости и на биологическом уровне. Таким образом, "тучность" можно относить не только к индивидуальным телам, но также и к росту сообществ - будь это люди, животные, рыбы или гусеницы.
У человека, жизнь которого в десять раз длиннее 8-летнего цикла Венеры, следствия изменений плодовитости в соответствии с циклом последней смягчены и едва ли отражаются на общей рождаемости. Но у существ, чья жизнь так же коротка или короче этого цикла, численность, если наша идея верна, будет варьироваться прямо пропорционально этому синодическому периоду. И мы найдем этому интересное подтверждение, если обратимся к последним исследованиям биологических циклов. В частности, Элтон нашел явный четырехгодичный ритм в численности, миграциях и эпидемиях леммингов, мышей, белок и охотящихся на них лис, в таких удаленных друг от друга регионах, как Норвегия, Ньюфаундленд и Канада. Мур ясно установил эту законченную восьмилетнюю венерианскую периодичность в сборе основного урожая в средне-западных Штатах Америки; и, как следствие, особенно отражающейся в ценах на хлопок.
В поисках других биологических ритмов на большой шкале мы сразу за этим ритмом неожиданно сталкиваемся с весьма любопытным циклом 9 2/3 лет, являющимся, возможно, наиболее замечательным из всех. Ритмы многих недолго живущих паразитов, таких как гусеница-плодожорка, нападающая на фруктовые деревья, и клоп, нападающий на хлебные злаки, могут быть установлены с большой точностью, и оба они, как оказалось, следуют 9 2/3-летнему ритму уже очень долгое время, а последний даже более века. Тот же цикл прослеживается в ловле лосося в Нью Брансвике, и охоте на пушного зверя, такого как канадская рысь, куница, пекан, норка и ондатра.72.
72. Ellsworth Huntington, "Mainsprings of Civilizations", стр. 462-3 и 488-507.
Была сделана интересная и довольно успешная попытка связать этот ритм биологической потенции и плодовитости с точно таким же ритмом, прослеживаемым в атмосферном озоне. Хорошо известно, что увеличение озона оказывает сильное стимулирующее воздействие на половой и физический тонус всех живых созданий, включая человека. Эта связь, с нашей точки зрения, особенно интересна, поскольку ясно показывает взаимоотношение между разными шкалами - изменения в мире органической жизни следуют непосредственно за изменениями в атмосферных условиях, принадлежащих следующему высшему миру, то есть миру Земли. Тогда как изменения в составе атмосферы можно, в свою очередь, увидеть как результат изменений в электрическом и магнитном излучении, получаемом Землей извне, то есть как следствие изменений в астрономическом мире.
Другими словами, электронное излучение небесных тел производит молекулярное изменение в атмосфере Земли, а это изменение в атмосфере в свою очередь производит клеточное изменение в обитающих в ней органических телах. Таким образом, мы можем видеть практическое влияние небесных явлений на существа, живущие на поверхности Земли, и заполнить казавшийся непреодолимым пробел между движением какой-то планеты и индивидуальными импульсами человека, лосося или рыси.
И все-таки, какова же связь, если она существует, между любопытным периодом 9 2/3 лет, и венерианским циклами 585 дней и восьми лет? Мы окажемся в затруднении, если не вспомним принцип, установленный выше, а именно, что планетные ритмы никогда не действуют в одиночку, но всегда в соединении с другими ритмами, производя в различных совпадениях друг с другом все бесконечное разнообразие природы.
При внимательном рассмотрении становится ясно, что повышение плодовитости не всегда следует за стимулированием исключительно околощитовидной железы или желез тканестроительства, но также зависит от неких страстных требований, связанных с стимулированием надпочечников. Импульсы надпочечников сами по себе, без благоприятных условий "тучности", имеют тенденцию к бесплодию; тогда как "тучность" без побуждения к спариванию, вырабатываемого деятельностью надпочечников, также не способна привести к изобильному воспроизводству. Так что, если, как мы предположили, околощитовидная железа находится под влиянием Венеры, а надпочечники под влиянием Марса, то мы могли бы ожидать, что условия, благоприятные плодородию, будут создаваться тогда, когда максимальное воздействие этих двух планет будет совпадать.
Наблюдаемый цикл плодородия в 9 2/3 лет выражает лишь такое двойное совпадение. Через каждые 3510 дней завершение шести периодов Венеры точно совпадает с завершением четырех с половиной периодов Марса. Эти два влияния, так сказать, "светят вместе", с результатами, которые были описаны и которых действительно можно было бы ожидать.
Хантингтон дает следующее объяснение этому циклу. "Как только мы отходим от млекопитающих, насекомых и рыб к деревьям и урожаям, 9 2/3 летний цикл становится менее различимым. И если мы идем в другом направлении от животных - к здоровью человека (болезням сердца), он также становится менее заметным. Это означает, что условия, вызывающие этот цикл, оказывают особеннное непосредственное воздействие на животную энергию." (Перевод А.Г.)
Другими словами, циклы, относящиеся к околощитовидке и надпочечникам, железам роста и страсти, на самом деле относятся в основном к животной конституции, обнаруживается ли она эмбрионально в насекомых, типично в животных, или в соединении с высшими функциями в человеке. Этот цикл невозможно ясно проследить в растительном мире, так как там он затемнен более сильными ритмами низших функций. Он также неявен в человеке, и именно потому, что в нем побуждение к жирению и производству потомства ослаблено разумом, предвидением, верностью и желаниями, происходящими из высших ритмов, управляющих умом и эмоциями. Этим человек отличается от животных, и такое смягчение ритмов Венеры и Марса является началом его индивидуального выбора.
Каждое состояние материи подчиняется своим собственным неизбежным законам: но то, что объединено в ней, может принадлежать другому, высшему уровню и поэтому иметь право обращаться к высшему суду. Деревянная статуя подвержена опасности сгореть, угрожающей всякой древесине; но образ святого, который ей придан, можно запомнить, чтить и затем вырезать заново совершенно независимо от бренных качеств древесины. Так человек в своем клеточном теле подвержен циклам Венеры, управляющими ростом и постоянной сменой клеток. Но его особое человеческое свойство состоит прежде всего в его возможности обращаться к некому постоянству выше клеток, к уровню выше влияния планет. Это постоянство находится в сознании, этот уровень лежит в возможности сверх-клеточной жизни.
На самом деле, есть нечто глубоко отвратительное для человека в мысли, что он толстеет и размножается по тем же законам и циклам, что рыбы или лисы. И даже если доказано, что это действительно так, тем не менее, именно потому, что он человек, он должен спросить: Если таково механическое воздействие этого влияния, что оно может принести, если воспринять его сознательно? Что может человек сделать по циклу Венеры, чего не могут животные?
Как только он задает этот вопрос, вся картина меняется. И само это влияние, делавшее его беспомощным кусочком плоти среди всей прочей плоти, теперь позволяет понять и сознательно ощутить себя в единстве со всей остальной жизнью. Если Венера неотразимо влияет на него как на клеточное творение, она при этом дает ему возможность чувствовать то, что чувствуют все остальные клеточные творения, и сознательным пониманием ее влияния на себя самого сознавать ее воздействие и на них тоже. Если бы люди не были в одном аспекте сотворены как растения и животные, то растения и животные навсегда остались бы для них странными и непостижимыми. Именно благодаря тому, что человек в одной части себя подобен растению и животному, он обладает возможностью быть разумом и совестью для всего Мира Природы.
Чем больше он осознает чудо и красоту этого мира, тем выше будет ценить эту возможность.
Марс и война
Марс столь традиционно бог войны, что трудно начать рассматривать этот цикл, не имея уже заранее этого в уме. И то воздействие, которое Марс, видимо, оказывает на надпочечники, сердцевина которых управляет импульсами страха и бегства, а кора - импульсами гнева и драчливости, подтверждает эту идею. По самому факту существования разных типов людей всегда должны быть различия, споры и ссоры. Но когда стимулируются надпочечники или железы страсти, то такие различия очень быстро переводятся в насильственные и неуправляемые действия. Очевидно, что склонность с одной стороны к панике, а с другой к гневу, вызванная в миллионах людей одновременно, создаст весьма благоприятные условия для развязывания войны.
Поэтому первая вещь, которую необходимо понять о войне - это что ответственны за нее все люди, все люди виновны в направленных на окружающих страстных реакциях, которые, будучи умноженными в огромной степени и направленными в один поток, делают войну возможной. Работа одной из желез производит "страсть" в человеке, и в его обычном состоянии субъективности и иллюзии эта страсть находит себе выход лишь против других. Это обычное состояние бытия человека. И без определенного изменения уровня бытия, без определенного отказа от некого иллюзорного чувства "я" ни один человек - каким бы культурным и "либеральным" он ни был - не освобождается от этой вины.
"Страсть" - постоянный фактор в человеческой жизни. Любая перемена провоцирует страсть или средство, которое она использует. Некоторые "марсианские" типы могут раздражаться и ссориться в самом деле абсолютно без всякого повода, и время от времени в истории, когда этот тип бывал восходящим, выдумывались особые понятия, такие как "затронутая честь" или "оскорбленное приличие", для оправдания полной иррациональности их действий. Джонатан Свифт высмеял эту склонность раз и навсегда в разорявших всю Лилипутию войнах, которые велись между Тупо-Конечниками и Остро-Конечниками из-за волнующего вопроса о том, с какого конца нужно разбивать яйцо на завтрак.
В то же время необходимо понять, что все типы бывают страстными и ссорятся. Инстинктивные типы будут ссориться и сражаться из-за пищи и женщин, эмоциональные типы за религию и "справедливость", тогда как интеллектуальные типы, которые гордятся своими "широкими взглядами" на секс или религию, будут с тем же ожесточением ссориться и сражаться из-за соперничающих научных теорий или за какое-то совершенно субъективное понимание "вкуса" в искусстве или литературе.
Существует на самом деле лишь один выход из этого тупика. Он возможен только с полным пересмотром всего отношения человека как к самому себе, так и к другим. Только когда он начинает понимать место людей во вселенной, и их неизбежные действия под влиянием различных сил; только когда он полностью поймет, что ни он, ни кто другой не делает ничего, кроме того, что должен делать в свете своего собственного бытия и типа; только когда некая фундаментальная иллюзия о его личности действительно умрет в нем, он сможет освободиться от сражений и ссор. Потому что только тогда его страстная натура перестанет направляться против других, и позволит ему вместо этого покорить себя, совершить невозможное, и бороться не с другими людьми, но с материей и механичностью. Такая трансформация роли страстного импульса редко бывает возможной без помощи школы.
Марсианские склонности трансформируются, лишь делаясь невидимыми. Механическая страсть - самая очевидная из всех планетных черт. Но когда страсть проглочена, переварена и стала невидимой, это именно то, что движет горами, творит чудеса. Конец войны был бы именно таким чудом.
Страстные реакции против других, делающие войну неизбежной, лежат, таким образом, на ответственности и вине всех людей. Самая большая иллюзия - верить, что какой-то отдельный класс, или интерес, или страна, или религия ответственны за войну. Эта идея на самом деле является главной причиной новых войн. И в намеренной ее пропаганде всеми политическими фракциями против своих оппонентов мы видим разлагающий процесс преступности, вступивший в союз с ужасным, но естественным процессом разрушения. Даже тот факт, что войны действительно иногда начинаются настоящими преступниками, не может оправдать такой лжи. Потому что страстные реакции являются, напротив, определенным признаком состояния бытия обычного человека. И даже можно сказать, что "мир", в политическом смысле, есть просто результат миллионов страстных реакций, нейтрализующих друг друга в силу самой их незначительности и субъективности.
Далее, полностью поняв эту общую вину человечества, полностью поняв, что за войну ответственны все люди, следующее, что необходимо понять, - это что никто не ответственен за войну. С другой точки зрения войну можно рассматривать как чисто космическое явление, произведенное небесным влиянием на шкале, где рассуждения и чувства людей не имеют никакого значения. Некая планета на некой стадии своего цикла создает общее напряжение на поверхности Земли, в результате которого люди - в их обычном состоянии бытия - не имеют другого выбора, кроме как начать сражаться друг с другом.
Это не значит, что влияние Марса само по себе подразумевает войну, так же как включение электрического тока не подразумевает того, что электролампочка расплавится. Если бы люди обладали другим уровнем бытия, то есть если бы они могли пользоваться внезапным усилением внутреннего давления для изменения самих себя, вместо автоматического облегчения его против других, тогда этот марсианский цикл имел бы совершенно другое значение. Но такими, какими люди являются теперь, они могут выдерживать лишь очень небольшое увеличение давления, не реагируя на это насилием, и, например, в некоторых частях Соединенных Штатов забастовки на предприятиях и беспорядки на расовой почве так же неизбежно сопровождают июльские электрические бури, как гром и молния. Точно так же и с влиянием Марса.
Если исследовать, например, историю последних двух веков в поисках соответствия между охваченностью войной и пятнадцатилетним циклом, характеризующим эту планету, то факты на самом деле, кажется, подтверждают существование такой связи. Каждые пятнадцать лет, чрезвачайно регулярно, некое количество наций Европы оказываются втянутыми в войны друг с другом, или в войно-подобные происшествия и бедствия в других частях света. 73.
73. Смотри Приложение X, "Цикл Войны". Тогда как промежуточные периоды, хотя и не вполне мирные, тем не менее очевидно приносят самое большое приближение к миру, возможное в настоящем состоянии человечества, а также обильные и неискренние словоизлияния о мирным идеалах и стремлениях. Может быть, самое яркое указание на этот цикл - то, что его пики отмечены всеобщей модой на воинственный патриотизм, тогда как в промежутках даже политики склонны усваивать примирительную и интернациональную позицию.
Своей ясностью этот цикл, возможно, обязан тому факту, что он еще больше подчеркивается другим планетным ритмом, отстоящим от него на одну октаву. Цикл Сатурна, как мы видели, имеет длительность 30 лет, и передняя доля гипофиза, управляемая Сатурном, в одном из своих аспектов связана с побуждением и способностью к доминированию, управлению - как собой, так и другими. Это железа, которая связана с развитием воли. При теперешнем среднем уровне бытия человеческих масс общее стимулирование этой железы будет неизбежно вызывать желание овладеть - не собой, что трудно и болезненно, - но кем-нибудь другим.
В соединеннии о страстными импульсами, производимыми стимулированием надпочечников, это вызывает состояние ума, особенно провоцирующее войну. Таким образом, если синодический период Марса дает тенденцию к войне каждые пятнадцать лет, то можно ожидать, что накладывающийся на него период Сатурна еще больше увеличивает эту тенденцию каждые тридцать лет, то есть, в каждый второй пик.
Далее, каждый третий пик, или каждые сорок пять лет, эта марсовская тенденция будет совпадать с пиком девятилетнего цикла астероидов, и, таким образом, будет усилена еще с одной стороны - общей экономической и психологической депрессией, с сопутствующей волной преступности.
Именно тот факт, что влияние Марса всегда оказывается соединенным с каким-то другим влиянием, делает столь трудным выявление реальной природы войны самой по себе. Мы можем определенно сказать только то, что должно быть много различных видов войн, в соответсвии с природой совпадающих влияний - войны доминирования и завоевания, когда Марс совпадает с Сатурном, войны паники и жестокости при его совпадении с астероидами, войны, происходящие из роста населения под влиянием Венеры, и даже Священные Войны, когда марсианский цикл видоизменяется Нептуном.
Что является общей особенностью всех этих войн? Это, конечно, разрушение. Все войны, даже самые благородные, самые священные, разрушают - жизни, имущество, даже общества и цивилизации. Развязывание войны никогда не может привести ни к чему иному, кроме разрушения, и все, что можно к этому добавить, это что в некоторые периоды, очевидно, сама Природа требует, чтобы некоторые вещи были разрушены. Однако человек, кажется, обычно разрушает намного больше, чем необходимо. Пример этому - разрушение в 1944 году монастыря в Монте Кассино со всем, что он собой подразумевал. Все цивилизации в конечном счете разрушаются войнами, или же настолько ослабляются ими, что падают жертвой несчастий, которые раньше легко смогли бы превозмочь.
Сказав так много, необходимо еще раз подчеркнуть, что сам по себе этот процесс разрушения необходим Природе и избежать его невозможно. Он совершенно отличен от процесса преступления или порчи, который никогда ни при каких обстоятельствах не может привести к хорошим и полезным результатам. Однако в войне разрушение почти всегда соединяется с преступлением.
Это различие позволяет понять, почему люди всегда заходили в тупик, пытаясь на протяжении веков постичь природу войны, и делает очевидной абсолютную нереальность для обычного человека чисто пацифистской позиции. Потому что пацифист никогда не может объяснить, почему, хотя войны кажутся абсолютно бесполезными, тем не менее многие из самых сильных и благородных людей в истории принимали в них участие, и часто вели себя там с намного большей храбростью, верностью, преданностью и самопожертвованием, чем в другое время своей жизни.
Оглядываясь назад на другие эпохи, мы видим, что иногда класс воинов или рыцарство защищало очень высокие идеалы. А в некоторых особых условиях военное искусство могло даже служить формой для эзотерической школы, как это было у Рыцарей Тамплиеров и в школах лучников в Персии и Индии. Если бы сама война принадлежала к процессу преступления, это было бы совершенно невозможно, поскольку все участвующее в ней было бы осквернено. А одно из первых условий всей эзотерической работы - то, что она не должна быть тронута преступлением.
Война, поэтому, это выражение процесса разрушения, действующего через человечество. Привнося страх, ненависть и жестокость, человек делает ее преступной. Это различие очень хорошо выражено в индусском евангелии - "Бхагавад-Гите", где рыцарь Арджуна, находящийся на поле боя и обязываемый долгом кшатрия к смертельной битве со своими родственниками, молит своего божественного руководителя Кришну об освобождении от этого тяжкого испытания. Кришна отвечает: "Сражайся во имя долга, не думая о радости и гре, потерях и приобретениях, победе и поражении. Поступая так, ты никогда не навлечешь на себя греха."(цитируется по русскому изданию "Бхагавад-Гита как она есть". Бхактиведанта Бук Траст. 1992.) 74.
74. "Бхагавад-Гита", пер. на англ. Свами Прабхавананда и Кристофер Ишервуд, стр. 44.
Отвращение Арджуны представляет наивысшую возможную эмоцию цивилизованного человека по отношению к войне. Однако ему указывается еще более возвышенное отношение. Поэтому война, как и секс, представляет собой одно из последних испытаний бытия человека, и по отношению его к ней и его поведению в ней каждый человек показывает, с математической точностью, что он такое.
Вместе с тем, хотя причины войны находятся на небесах, а человеческая природа со времен Арджуны не изменилась, масштаб войны изменился совершенно очевидно. Один фактор изменился полностью, сразу делая ненужными все прежние идеи и объяснения. Этот фактор - количество энергии, находящееся в руках неперерожденного человека.
Посредством дубинки, лука и стрелы, меча или копья люди убивали друг друга лишь с трудом и один на один. И скорее именно этот труд убивания, чем угрызения совести, тысячи лет удерживал войну в определенных границах. С изобретением пороха и первой пушки стало возможно убивать по десять человек сразу, бомбами Первой Мировой войны - по тысяче, а атомными бомбами сегодня - по сто тыяч. Из умерщвления людей, как и из многих других сторон человеческой жизни, ушли теперь и тяжелая работа, и личный элемент.
Таким образом, если раньше человек думал, что имеет дело с вопросом индивидуальной морали, то теперь он совершенно неожиданно оказался перед вопросом выживания человечества. И в соответствии с чрезвычайным ускорением времени, которое мы заметили в столь многих других сторонах его жизни, ему теперь, совершенно неожиданно, отпущено, видимо, лишь несколько десятилетий на разрешение проблемы, которую он приготовился решать веками.
При изучении огромной механики вселенной и медленного течения человеческой истории становится все труднее соотнести власть человека над этой почти бесконечной энергией с его собственной одаренностью или с чем-либо, берущим начало действительно в нем самом. Эти две вещи совершенно непропорциональны, как если бы обезьяна изобрела велосипед. Если обезьяна ездит на велосипеде, то только потому, что он был дан ей в лапы человеком. Если человек пользуется атомной энергией, то, конечно, только потому, что она была дана ему в руки некой высшей силой.
Но разрушительность человека должна быть этой высшей силе хорошо известна и рассчитана ею. Чрезвычайную опасность использования этой неограниченной энергии понимает даже он сам, без помощи какого-либо высшего существа. Наказание очевидно - какая же тогда возможна награда? Потому что едва ли можно представить вселенную настолько дьявольскую, чтобы в ней опасности не сопутствовала бы равная ей возможность.
В том ли она, что смертельной опасностью человек принуждается к некому великому решению или великому скачку в сознательном развитии, потребности в котором он никогда бы не ощутил, если бы не чрезвычайное обстоятельство?
Мы не знаем. Но трудно избежать такого вывода.
18 Циклы преступления, исцеления и завоевания
Астероиды, экономика и преступление
Применяя те же принципы, что и в случаях Марса и Венеры, можно было бы ожидать, что цикл Меркурия, действующего на щитовидку, вызывал бы волны всеобщего неустанного движения. Но как мы заметили раньше, орбита Меркурия настолько эксцентрична, а его период так короток, что любой цикл, который он мог бы производить, слишком неустойчив для серьезного изучения.
Интересно, однако, что дальнейшее исследование действительно приводит нас к некому циклу активности - но, видимо, связанному с астрономическим ритмом совершенно другого порядка. Это цикл девяти лет, который все статистики с великим трудом отличают от уже рассматривавшегося 9 2/3-летнего биологического ритма.
Этот девятилетний ритм управляет ценами и фондовым рынком, повторением финансовых кризисов, строительной деятельностью (18 лет), и многими другими факторами, отражающими любопытные волны оптимизма и пессимизма, предприимчивости и депрессии, которыми отмечены все экономические и промышленные явления. Такой цикл наиболее четко выражен в промышленно развитых обществах. Он очень ясно виден в больших городах, и особенно характерен для Соединенных Штатов - другие циклы, например, одиннадцатилетний, больше преобладают в Европе.
Этот 9-летний цикл, если перевести его со статистического языка на эмоциональный, представляет, очевидно, колебания той странной силы, которая движет и направляет спешащие людские толпы любого большого города то в одну, то в другую сторону, утром в одном темпе, вечером - в другом, и наполняет эти самые толпы в одно время года странным возбуждением, а в другое - равнодушием и безразличием. Любой наблюдатель на улицах Нью-Йорка или Лондона заметит, почти с ужасом, странное впечатление засасываемости куда-то, производимое движением городских масс, и очевидное безразличие этого невидимого засасывания к каким-либо соображениям человеческого счастья или человеческой пользы. Люди втекают в подземку, как зерна пшеницы в мельницу, втягиваются вниз какой-то силой, удерживающей их в постоянном движении, спеша на самом деле не в офис, а в могилу.
Какой бог или дьявол может вызывать такую неустанность? Ища в небе 9-летний ритм, мы находим его в весьма неожиданном месте.
Согласно гармоническому правилу, известному как правило Боде, между Марсом и Юпитером, на расстоянии 260 миллионов миль от Солнца, должна была бы существовать какая-то планета. Никаких следов такого небесного тела не было найдено вплоть до 1801 года, когда в этой области была обнаружена первая из целой группы миниатюрных планет. С тех пор их было зафиксировано более 1200, варьирующихся в диаметре от 250-ти до нескольких миль. Девяносто пять процентов этих астероидов расположены в поясе между 205 и 300 миллионов миль от солнца, при среднем расстоянии, почти точно равном тому, которое предполагается по правилу Боде. Согласно третьему закону Кеплера, орбитальный период тела на таком расстоянии от солнца составляет около 1700 дней, которые и в самом деле являются периодом астероидов. Планетная масса, обращающаяся с такой скоростью, имела бы меньшее совпадение с Землей и солнцем каждые 468 дней, тогда как ее полный синодический цикл составлял бы ровно девять лет.
Давайте вспомним октаву общей синодической периодичности, построенную нами в Главе 6:
Периодичность массы астероидов, таким образом, приходится на ноты ре, соль и си. Нота ре при этом отмечена одними лишь астероидами, и поэтому кажется для них наиболее характерной. В следующей октаве эта нота будет представлена 54-ю годами, в следующей - 108-ю, и так далее. Таким образом, чтобы изучить влияние астероидов на человеческую жизнь, мы должны были бы искать явления с периодичностью не только в девять, но также 27, 54, и 108 лет.
Характерные черты девятилетнего цикла уже были описаны. Но намного более сильный ритм примерно такого же характера наблюдается каждые 54 года; американские цены оптовой торговли, например, весьма явно достигавшие своего пика в 1813, 1865 и 1919 годах,- даты, между прочим, совпадающие с окончанием войн 1812 года, Гражданской и Первой Мировой. Такая же периодичность наблюдается в производстве железа и добыче угля, а также в колебаниях заработной платы в промышленности.
Кондратьев(Kondratieff) и другие наблюдатели идут дальше и утверждают, что такие 54-летние циклы отмечены радикальными изменениями во всей экономической структуре - период 1788-1842, охватывающий промышленную революцию в Соединенных Штатах и Англии, 1842-1896 - эпоха угля, пара и железных дорог, 1896-1950 - период химии, электричества и двигателя внутреннего сгорания, и, наконец, грядущий период, потенциально отмеченный новой экономической структурой и новым источником энергии. Другие пытались, помимо этого, связать этот ритм с началом войн, хотя это явление, скорее всего, больше зависит от уже рассматривавшегося совпадения астероидного и марсианского циклов.
В своей основе все эти циклы, кратные девяти годам, кажутся связанными с неким нервным возбуждением или истощением в огромных массах городских жителей. Были предприняты попытки связать это, в свою очередь, с электрическим потенциалом воздуха, который, как оказалось, следует 9 или 18-летнему ритму в городской обсерватории (Kew), хотя никаких проявлений такого цикла не было замечено в сельских станциях (Eskdalemuir). 75.
75. Ellsworth Huntington: "Mainsprings of Civilization", стр. 477-484.
В этой связи интересно поразмышлять, какой вид влияния могло бы оказывать движение этих бессчетных астероидов, и как оно могло бы воздействовать на магнитное поле Земли. Примем во внимание, во-первых, физическую природу этой толпы частиц разных размеров, с разными скоростями носящихся по сотням отдельных и крайне эксцентричных орбит. Затем вспомним впечатление нестройности или смешанности, производимое личными разговорами тысячи человек в антракте театрального представления, - в сравнении с гармоничным впечатлением, создаваемым тем же количеством людей, участвующих в хоровом пении под руководством одного дирижера. Таково физическое отношение между массой астероидов и отдельными планетами.
Поэтому природа астероидов, по-видимому, неким образом представляет собой влияние множественности в концерте Солнечной Системы, символизирует независимость или бунт составляющих единиц против целого. В таком же смысле патологические состояния в теле вызываются независимой деятельностью или инерцией отдельных органов или клеток; а мятежники и революционеры представляют такое состояние в государстве. Этот "индивидуализм", в котором каждый служит своей собственной амбиции, не заботясь ни о целом, ни о том, что движет им самим, является общеизвестным свойством современной промышленной экономики и особенно жизни больших городов.
Все это очевидно свидетельствует о вредоносном, расстраивающем и беспокойном влиянии. И даже в экономическом аспекте этот цикл правильно описан как цикл депрессий, то есть цикл общего страха и паники. Такой страх, как мы видели при изучении психо-физических процессов, представляет определенный психологический яд. И вызывает, в свою очередь, волны самоубийств, убийств, растрат и других преступлений, которые тоже, как оказалось, следуют девятилетнему циклу и соответствуют самым нижним точкам экономической депрессии.
В свете этого интересно вспомнить, что одна из нот в октавах органических соединений, как мы нашли, является характерной для ядов, то есть реактивов болезни. В каждом мире, по тройственной природе творения, должны работать все шесть процессов, и даже мир планет не может быть от этого избавлен. Более того, ноты любой октавы, видимо, некоторым образом соответствуют этим различным процессам или задействованным в них веществам. Поэтому можно ожидать, что различные планеты, на их собственном уровне, также будут каким-то образом связаны с работой этих процессов. Мы уже видели, как влияние Венеры связано с процессом роста, а влияние Марса с разрушением.
Поэтому трудно избежать вывода, что цикл и влияние астероидов особенно связаны с процессом, который, для лучшего описания, мы назвали порчей или преступлением.
Это странное родство между астероидами и порчей в свою очередь напоминает нам древнейшие легенды о преступлении на ангельском или планетарном уровне - восстание Сатаны, падение Люцифера. Такие предания всегда приводятся в контексте хорошо знакомых планетных образов или демиургов - Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна, - которые под теми или иными именами появляются в вавилонской, греческой, римской, арабской, ацтекской и средневековой космологии. Астероиды никогда не называются по имени, но в каждом случае нам говорят о "падшем ангеле". "Как упал ты с неба, денница, сын зари!" (Исаия, XIV). (здесь и далее перевод цитат из Библии дается по синодальному русскому изданию - "Russian Bible. United Bible Societes. 1992. - прим. перев.).
В главе IX Книги Откровения эта легенда разработана на мистико-мифологическом языке. Описаны чудесные видения, относящиеся к каждому их семи планетных ангелов. Нас особенно интересует видение, связанное с пятым ангелом, поскольку астероиды в действительности занимают пятое место в ряду планет - после Меркурия, Венеры, Земли и Марса. Когда пятый ангел вострубил, узнаем мы, было видно, как одна звезда упала с неба в "бездну", из которой поднялись облака дыма, помрачившие солнце. Из этого дыма вышел рой "саранчи", с развевающимися "волосами" и "нагрудниками из железа", звук крыльев которых был как стук бесчисленных колесниц, несущихся в бой. "Царем" этой "саранчи", или же ангелом бездны, был Аполлион, позже ставший Сатаной.
Следующее видение описывает "женщину, облеченную в солнце, и под ногами ее луна, а на голове - венец из двенадцати звезд" (персонификация нисходящей шкалы миров от двенадцати зодиакальных знаков Млечного Пути через Солнце к Луне), которая готовилась родить - предположительно новый спутник. Сатана или "дракон" ждет, чтобы пожрать младенца; и в предотвращение этой опасности происходит война на небе между Михаилом и его ангелами (Солнце и главные планеты) и Сатаной и его демонами. Последние побеждены, "и не нашлось уже для них места на небе… И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним."
В семнадцатом веке все эти легенды были синтезированы Мильтоном в его "Потерянном Рае", в котором падение Люцифера с Небес связывалось с "гордостью", независимостью, или восстанием против космического порядка. Все эти и другие обращения к данной теме объединяет идея о том, что Люцифер - это дух множественности, хаоса, или беспорядка в массе неорганизованных индивидуальностей. Он "князь демонов", и имя ему "легион".
В начале 19 века астроном Олберс, открывший второй астероид, выдвинул предположение, удивительно отражающее эти легенды, - о том, что эти вновь открытые тела являются фрагментами некогда существовавшей планеты, которая была разорвана взрывом на бесчисленные частицы. И далее он предположил, что незначительный общий объем этих частиц (приблизительно равный объему Луны), можно объяснить фактом, что бо'льшая часть материи потерянной планеты была втянута в орбиты Земли, Марса или Юпитера, либо как падающие метеоры, либо образовав спутники этих планет. Крошечные бесформенные спутники Марса в самом деле трудно объяснить каким-либо другим способом.
Эта теория Олберса напоминает и накладывается на идею, обрисованную нами в Главе 16, что в некоторый отдаленный период времени могло создаться какое-то чудовищное космическое напряжение, представлявшее "ночь" Земли, и вызвать катаклизм, поглотивший Атлантиду и совершивший почти полный перелом в человеческой истории. В определенных обстоятельствах такое напряжение могло быть вызвано именно "взрывом" испорченной планеты, со всеми описанными последствиями.
Так легенда о падении Люцифера, "утренней звезды", война против него других планет, низвержение его со своего места на Землю, и его окончательное разжалование в князи легиона демонов или "летающей саранчи" - оказываются расшифрованными на астрономическом языке.
Более того, влияние этих "демонов" или астероидов на землю, как теперь обнаружено, изменяется по девятилетнему циклу, которому на самом деле соответствуют волны депресий, самоубийств, убийств и умопомешательств, наблюдаемые среди людей.
Юпитер, или гармония спутников
Самое поразительное в планете Юпитер с астрономической точки зрения - это полнота поддерживаемой им системы спутников. Юпитер имеет двенадцать известных спутников, четыре из которых легко видны в полевой бинокль и имеют тот же порядок размера, как спутник самой Земли. Эта планета по своему размеру стоит точно между Солнцем и Землей, составляя одну-тысячную первого и будучи в 1300 раз больше последней. Более того, все отношение Юпитера к Солнцу следует, видимо, вполне определенной и знаменательной пропорции.
Система Юпитера по количеству спутников, их размеру, расстоянию, скоростям обращения и так далее, представляет, кажется, нам точную модель Солнечной Системы. В любом случае, подобие настолько близко, что невозможно не признать, что обе построены или выросли в соответствии с одними и теми же законами. Например, найдено, что орбиты и периоды спутников Юпитера имеют постоянное отношение к орбитам и периодам планет Солнечной Системы, хотя, естественно, с другими значениями орбитального расстояния и орбитального времени.
Если брать спутники Юпитера Ио, Европу, Ганимед и Каллисто (I,II,II,IV) как соответствующие Меркурию, Венере, Земле и Марсу, то расстояния в Солнечной Системе оказываются в среднем в 140 раз больше, чем соответствующие в системе Юпитера, тогда как периоды в среднем в 51 раз дольше. 176.0
76. Смотрите Приложение XI: "Отношение Солнечной и Юпитерианской Систем". Эти цифры приблизительно укладываются в последовательность, установленную нами в Главе 2, связывающую относительное время и относительное расстояние, а также показывают, что принцип, выраженный в третьем законе Кеплера 77, применим не только к спутникам внутри одной системы, но также и к отношению между двумя системами. Более того, это подтверждает, что Юпитер, как Солнце, является завершенным живым существом, или космосом.
77. "Квадраты периодов времени, за которые планеты описывают свои орбиты, пропорциональны их главным расстояниям от Солнца."
Существует множество признаков высокого развития системы Юпитера и почти полного отражения ею в миниатюре системы Солнца. Во-первых, влияние или излучение, производимое такой системой, должно быть крайне утонченным, включающим большое количество различных, гармонично согласованных друг с другом частот. Если планета Венера имеет только два движения (вращение вокруг оси и обращение вокруг Солнца), и, таким образом, создает только два вида частот, то система Юпитера включает пятнадцать или двадцать различных движений, то есть пятнадцать или двадцать различных звучаний. Другими словами, Юпитер должен производить необычайное богатство обертонов, которое ставило бы его к Венере в такое же отношение, как виолончель к детской свистульке.
Кроме этого, тот факт, что система Юпитера является масштабной моделью Солнечной Системы, имеет и другие значения. Мы предположили, что строение человека является образом строения Солнечной Системы, а эндокринные железы в нем соответствуют различным планетам и реагируют на их отдельные влияния. Юпитер, по своему месту в Солнечной Системе, испускает, видимо, некую "ноту" или частоту, которая активизирует заднюю долю гипофиза и производит в ней соответсвующий ритм. Но, по тем же законам, спутники Юпитера будут производить слабые звучания, действующие на все другие железы. Хотя каждая из этих других желез будет в основном управляться влиянием ее "собственной планеты", тем не менее она будет так же, хотя и не настолько сильно выраженно, реагировать на влияние соответствующего спутника Юпитера, поскольку каждый из них испускает частоту, гармонично соотносящуюся с одной из планет, но примерно шестью октавами выше.
Это вычисление дает нам совершенно новое понимание значения для человека спутников какой-либо планеты. Если каждая планета управляет одной из его функций, то количество спутников этой планеты управляет взаимодействием этой отдельной функции с другими, ее способностью гармонично сочетаться с другими. Таким образом, мы видим, что функции, соответствующие Меркурию и Венере, не имеющим спутников, являются как бы "грубыми" функциями, не имеющими обертонов, которые позволяли бы им "гармонировать" с другими. У Марса имеется два спутника, хотя очень маленьких и зачаточных. Это значит, что надпочечная или страстная функция обладает гармонией, соединяющей ее, хотя и очень слабо, с двумя другими функциями. Это значит также, что с остальными функциями - как, например, абстрактное мышление, - страстная функция "гармонировать" не может, и всегда будет конфликтовать с ними.
Только Юпитер и Сатурн имеют полную систему спутников, производящих обертоны, соответствующие всем другим функциям; и таким образом, гипофиз, в обеих своих долях, находится в совершенно особых отношениях со всем другим функциями и с организмом в целом.
Способность гармонировать или отражаться во всех остальных функциях, которой обладает гипофиз благодаря обертонам его планеты, имеет достаточно разные проявления в двух его половинках. Проще можно сказать, что она принимает мужское значение в передней доле, и женское значение в задней доле. Таким образом, она наделяет переднюю долю функцией наблюдения, направления и "контролирования" всех остальных функций - так сказать, доминирования над ними. А заднюю долю она наделяет функцией заботы о всех других функциях, сглаживания разногласий между ними, лечения их, и вообще "материнской заботы" об организме. Так же как Сатурн и Юпитер выступают в роли "отца" и "матери" для своих собственных систем спутников, так и передняя и задняя доли гипофиза выступают в роли "отца" и "матери" для всех желез и функций тела.
Если Юпитер поддерживает функцию исцеления и гармонизации в отдельном человеке, то его цикл, действующий на миллионы людей, мог бы отражаться в виде некого общего колебания самых мягких и гуманитарных инстинктов человека. Следы его 12-летнего ритма можно было бы, поэтому, искать в медицине, в благотворительной деятельности, во внимании к общественным службам, и вообще, в наиболее гуманных аспектах человеческой жизни.
Чтобы научиться на самом деле видеть проявления этого ритма, нам следовало бы поближе изучить саму природу целительной деятельности. Как мы сказали ранее, исцеление, в основе своей, это то, что возвращает к здоровью вещи, тронутые процессом порчи или преступления. На деле, поскольку почти всё и все, что и кого мы знаем, заражены этим, и "первородный грех" человечества за всю многовековую историю проник в каждый уголок нашего мира, то все нуждается в лечении тем или иным способом.
Чтобы участвовать в процессе перерождения, существо должно быть нормальным. Ненормальное и недонормальное не может переродиться, не может родиться заново. Прогнившее семя и неполноценное семя не сможет пустить ростка. Таким образом, исцеление - это не только возвращение к нормальности, но также приготовление к перерождению. Это космическое противоядие порче.
Изучая периодичность процесса порчи по отношению к человечеству, мы видели, что выражается она двумя основными способами - периодами утомления и отчаяния, известными экономистам как "депрессии", и периодами насилия, проявляющимися в виде бунтов или восстаний. Это интересно, поскольку этот процесс работает через два основных класса человеческих эмоций - эмоции насилия или злобы, и эмоции безнадежности или отчаяния. Доведенные до крайности, первые приводят к убийству, вторые к самоубийству, при этом оба эти акта представляют разрушение всех возможностей, первое для другого человека, второе - для себя.
Поэтому, в общем смысле, исцеление - насколько это возможно для человечества - означает уничтожение всяких следов эмоций злобы и отчаяния. Оно означает предотвращение убийства и самоубийства, возвращение потерянных возможностей.
Далее, если мы думаем об объективных результатах этих двух взаимодополняющих процессов, мы видим, что если преступление по природе своей оставляет за собой атмосферу подозрения, ненависти и страха, то исцеление так же неизбежно и естественно оставляет за собой атмосферу любви и благодарности. Если мы вспомним об огромном количестве любви и благодарности, вызванном примером Флоренс Найтингейл или Луи Пастера в исцелении тел, Святого Винсента де Поля в исцелении социальных условий, Бернардо Лас Касаса в исцелении зла, причиненного одним народом другому, Жанны Д'Арк в исцелении целой нации, то поймем, что эта деятельность не только достигает своего непосредственного результата - возвращенного здоровья, но и вызывает при этом огромные количества эмоционального сырого материала, необходимого для того, чтобы смог начаться процесс перерождения.
В некоторых крайне подавленных состояниях нищеты и деградации, в некоторых случаях глубоко укоренившейся болезни, в безумии, а также под воздействием гипнотизма, перерождение невозможно. Эти состояния прежде всего должны быть исцелены. Только после этого может начаться перерождение.
Поэтому люди вполне правы в своем инстинктивном понимании, что исцеление - это наивысший, за исключением одного, вид деятельности, в котором могут участвовать человеческие существа.
19 Цикл пола
МОДА: МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ ФАЗА УРАНА
Изучение длительного цикла, влияющего на половую функцию, особенно интересно, так как позволяет лучше понять общую модель работы всех циклов. Совершенно очевидно, что пол постоянно присутствует в человеке как господствующий принцип и во всех странах и во все эпохи является главной движущей силой большей части его занятий и стремлений.
Тем не менее пол принимает самые разные формы, облекается в самые разные стили. Он то становится откровенным и бесстыдным, то скрывается и маскируется. Эти фазы чередуются, и с каждым новым периодом, который длится половину полного цикла Урана, равного 84 годам, можно наблюдать вечный спектакль чопорных дедушек и бабушек, поражаю shy;щихся развязности молодежи, или скромных девиц, краснеющих от непристойностей стариков. Так было всегда, и так всегда будет.
Отношение эпохи к полу очень ясно выражается в литературе, поэзии, изобразительном искусстве, но более всего в одежде. Можно привести многочисленные примеры отношения к женщине, за сорок лет с небольшим меняющегося на прямо противоположное. Именно этот промежуток отделяет эфирно-прозрачных женщин Пинтуриккьо, почти невидимых за ниспадающими волнами вельвета и парчи, от неразборчивой чувственности "Венеры, Купидона, Глупости и Времени" Бронзино и модной наготы школы Фонтенбло. Еще через сорок лет царят строгие ангелы и девы Эль Греко, а следующие сорок лет приводят нас к рубенсовской чувственной обнаженности.
Примеры относятся к сексуальности женщины; но это лишь половина общей картины. Интересно отметить, что в промежуточные периоды, когда женщин изображают бледными, скромными, прикрытыми пышными складками одежд нейтральных оттенков, мужчины облекаются в самые жизнерадостные цвета и фантастические одежды или, по крайней мере, позируют перед художником в самых энергичных и преувеличенно мужественных позах.
Одновременно с анемичными женщинами Пинтуриккьо нижняя поло-вина мужского наряда обретает почти комическую сексуальность. В эпоху одетых во власяницу ангелов Эль Греко аристократы елизаветинской Англии носили золотое, рубиновое и сапфирово-голубое, подчеркивая все это кружевами, разрезами, вышивкой на рукавах и искусными ювелирными украшениями. Коронация Георга IV в 1821 году, лишь на два года отставшая от мужского пика, была отмечена такой великолепной и фантастической сменой костюмов, что навсегда установила ритуальное облачение английского двора. Периоды, когда женщины раздеваются, чередуются с периодами, когда мужчины одеваются, ибо именно такова основная тенденция сексуального проявления двух полов.
Вот почему следует рассматривать 84-летний цикл Урана как чередование не столько открытой и скрытой сексуальности, сколько женского и мужского периодов.78
Если мы обратимся теперь к изучению Урана, то найдем этому положению дел очень любопытную астрономическую параллель. В отличие от всех остальных планет, оси которых находятся более или менее под прямым углом к плоскости Солнечной системы и которые поэтому обращены к Солнцу и остальным планетам в основном своими экваторами, ось Урана расположена практически в плоскости его орбиты. Это означает, что Уран, единственный среди планет, по очереди обращает свои полюса к Солнцу и Земле. Каждые восемьдесят четыре года его положительный полюс, освещенный солнечным светом, отражает его на Землю, а отрицательный скрывается в темноте; в промежуточные периоды свет Солнца отражает на Землю отрицательный полюс, а положительный затемнен и обращен во внешний космос.
Если положительные и отрицательные полюса планет имеют какое-то космическое сродство с мужественностью и женственностью, то становится понятно, почему Уран - благодаря своему уникальному движению -управляет в человеке половой функцией, и более того, почему чередующееся стимулирование двух полов на Земле точно следует восьмидесяти shy;четырехлетнему ритму.
Оба пола всегда существуют и всегда одинаково сильны, как и любые два полюса; но в человечестве, как и в случае с полюсами Урана, свет моды освещает сначала один пол, затем другой, затемняя при этом партнера. Сегодня в центре внимания женственность; через сорок два года в зените мужественность; а через восемьдесят четыре года снова женствен shy;ность, тогда как в промежуточные годы - когда свет Солнца падает на оба полюса Урана оба пола некоторое время светят с одинаковой яркостью.
78 См. Приложение XII "Цикл пола".
Мы взяли наши иллюстрации из моды, поскольку это самое ясное зеркало половых идеалов людей и целых эпох. Одежда - естественное художественное выражение пола. Одежда любой эпохи и, собственно, любого человека - точное воплощение его сексуальности, его связанных с полом чувств и мыслей. Посредством одежды всякий человек, без исключения, публично выражает свое половое "я".
Вместе с тем, чередующиеся мужские и женские фазы с таким же успехом проявляют себя в любой сфере человеческих устремлений. Елизаветинская эпоха демонстративной мужественности - это эпоха "морских волков", экзотическая пиратская жизнь которых является проявлением вполне определенного аспекта мужественности. Конечно, авантюристы существуют всегда, но в ту эпоху они были признаны обществом, стали модными, воспринимались как социальный и сексуальный идеал.
Эти два периода можно увидеть и как чередование сексуальной борьбы и уступчивости. В мужские периоды идея пола окружена вопросами Чести, соперничества и морали; пол воспринимается как великая награда, За которую надо бороться и которую надо охранять, как то, что труднее всего получить. В женские периоды, напротив, идея пола исполнена покоя и приглашения; пол - не награда, а подарок, единственная радость, в которой все могут найти успокоение и отдых. Первый случай запечатлен в "Романе о Розе": после тяжкого испытания его обретает только самый чистый и самый лучший; второй - в "Фонтане наслаждений" Босха, купаться в котором и обретать новую жизнь могут все. Эти два великих образа - первый создан незадолго до мужского пика (1225), а второй перед женским (1510) - очень достоверно и жизненно представляют два половых идеала.
Как мы видели ранее, пол может соединяться с любой функцией, создавая бесконечное разнообразие человеческих проявлений. Точно так Же две фазы полового цикла Урана могут совпасть с любым планетным циклом, порождая всевозможные идеи и отношения к вопросам пола.
Иногда половые циклы совпадают с циклами войны и преступления, порождая волны сексуального насилия и садизма. С другой стороны, в некоторых странах, где расовый тип более чувственный (в Индии или Малайзии), половые циклы творчески соединяются с "духовными" циклами. В этом случае пол становится таинством, символизирующим творческую силу вселенной, и "путем", ведущим к мистическим переживаниям и единению с богом. Хотя эта идея непривычна для более интеллектуальных и Менее чувственных расовых типов Запада, реальное физическое соитие вполне может стать истинным таинством, а освобождаемая им огромная энергия - сознательно использоваться для роста сознания.
Мы находим несомненные следы этого учения в скульптуре кушан-ской цивилизации II века в Южной Индии; в шиваитских храмах VIII иска мистические наслаждения сверхфизического мира представлены фигурами чувственных молодых девушек, по обладанию которыми поклоняющийся в храме томится, словно недостойный карлик. То же самое и в другие времена - например, среди персидских суфиев - эмоциональный аспект секса служил аллегорией и скрытым указанием на высшие возможности человека.
Подобные проявления возможны, вероятно, лишь на женской фазе цикла Урана, но и в этом случае только среди людей чувственного физического типа. В любом случае эти возможности подразумевают огромное понимание, особого рода эмоциональность и абсолютное очищение секса от малейших примесей стыда или насилия. Помимо тайного знания о высшей физиологии, требующегося для таких "путей", даже указанные внешние условия очень редки среди уроженцев Запада, учитывая западное образование и социальные привычки.
Несмотря на это, многие люди, как будто бы по счастливой случайности, достигают своего высшего уровня сознания в сексе: через секс они получают свое первое представление о потенциальном развитии сознания.
ПСИХОЛОГИЯ ПОЛА
Одна из самых удивительных вещей в управляемом Ураном 84-летнем цикле пола - его почти точное совпадение со средней продолжительностью человеческой жизни. Это означает, что человек, живущий достаточно долго, или, более широко, поколение, умирает в той же сексуальной "атмосфере", в какой появляется на свет. В последней главе, когда мы попытаемся проникнуть в тайну любви и смерти, или смерти и зачатия, мы поймем, что этот факт исполнен совершенно особого смысла.
Среди прочего он означает и то, что в расцвете жизни, когда понимание секса человеком является самым полным и глубоким, он живет в противоположной сексуальной атмосфере чем та, что была при его рождении, то есть в атмосфере максимального стимулирования. Этим объясняется, почему сексуальное чувство в сорок лет зачастую сильнее и богаче, чем в тридцать.
Вместе с тем, изучение сексуальных стилей прошлого представляет не более чем академический или чисто эротический интерес для обычных людей, которые вынуждены жить в сексуальной атмосфере собственной эпохи и, насколько это возможно, приспосабливать к ней свое личное понимание пола.
Главное, что следует понять о поле, - это то, что он является высшей творческой функцией, гармонизирующей все остальные функции - будь то создание детей по физическому образу родителей, художественное творчество или творческое отношение к жизненной роли человека. К сожалению, у многих людей пол не только не гармонизирует остальные функции, но и мешает им, вредит, препятствует выполнить истинное назначение.
Следует помнить, что сексуальная энергия - самая тонкая из энергий, которые естественным образом производятся и проводятся через человеческое тело, а значит, и самая летучая, трудноуловимая и трудноконтролируемая. Подобно запасу высокооктанового бензина, ее наличие представляет собой источник огромной энергии и возможностей и вместе с тем постоянно угрожает катастрофическим взрывом. В любой момент она может просочиться в механизм других функций, подобно бензину, просочившемуся в складские помещения или в отопительную систему, вызвать огненные вспышки и за несколько секунд разрушить запасы других материалов и нанести ущерб всему зданию.
Обычно насильственные и разрушительные проявления сексуальной Энергии прямо или косвенно проистекают из негативного отношения к сексу - то есть из всевозможных подозрений о нем, боязни или циничного, грубого или грязного переживания секса. Негативные переживания мешают полу обрести правильное и естественное выражение и направляют его энергию в каналы и функции, для которых она слишком сильна.
Это может проявиться в неистовых, бессмысленных и грубых действиях, нередко приводящих к телесным повреждениям и разрушению; во взрывах ярости и гнева; в агрессивном и оскорбительном остроумии; в лихорадочном воображении; в активном осуждении других; в возложении на людей невыполнимых задач и труднейших работ. Эти и многие другие неприятные аспекты человеческого поведения проистекают из сексуальной энергии, направленной в системы для более грубых энергий, необходимых Для мышления, действия или инстинкта. Сексуальная энергия, проходящая через эти системы, подобна сильному электрическому току, проходящему Через тонкую проволоку - сначала проволока нагревается, а затем может и вообще расплавиться.
Те, кто эмоционально воспринимают идею пола как силы, гармонизирующей другие функции, и способен управлять своей жизнью в соответствии с этим пониманием, даже если они не сумеют вполне преодолеть описанные выше разрушительные проявления, уже не окажутся целиком в их власти. Во всяком случае, понимая их происхождение и природу, они не станут ни оправдывать их, ни притворяться, будто им можно найти какое-то благотворное применение.
Пол превращается из объединительного элемента в разрушительный двумя способами - его роль в жизни человека становится слишком большой или, наоборот, слишком маленькой.
Хантингтон рисует поразительную картину общественной жизни в одном из тропических районов Центральной Америки, где юноши все свое время проводят, либо планируя, как овладеть той или иной женщиной, либо отдыхая после успешного осуществления своих планов. Очевидно, что в этом случае ни цивилизация, ни культура, ни даже какое-либо материальное совершенствование невозможны.
С другой стороны, огромное количество людей в цивилизованных городах проводит ничуть не меньше времени в мечтах, - и не столько даже о желанной женщине или желанном мужчине, сколько о сексе вообще или о сексе в связи с какой-нибудь "звездой" сцены или экрана. Они не понимают, что эти мечты расходуют тонкую энергию пола быстрее, чем реаль shy;ное потворство своим желаниям.
Более того, такого рода воображение порождает психо-сексуальную импотенцию, так что, столкнувшись с реальными сексуальными требованиями жизни (которые не соответствуют воображению), эти люди терпят полное фиаско, ибо не способны отреагировать на них должным образом.
Половое чувство - невероятно тонкое чувство, обладающее благодаря своей тонкой энергии очень высокой скоростью. Большинство его проявлений происходит на молекулярном уровне, где импульсы передаются в тысячи раз быстрее, чем они передаются умом. Воздействие запаха, которое также происходит на молекулярном уровне и потому имеет опреде shy;ленное родство с половой функцией и способно влиять на нее, позволяет многое понять о необычайной скорости и утонченности пола. Например, аромат в неизмеримо короткое время распространяется по всему объему большой комнаты, то есть сразу со всех сторон окружает все, что есть в комнате.
Аналогичными свойствами обладает и правильно работающая половая функция. Любовь с первого взгляда основана на том, что в определенных случаях половая функция способна в одно мгновение воспринять о человеке все, что о нем можно узнать. Это связано со скоростью ее действия и природой молекулярного состояния материи, с которой она работает.
Для такого восприятия логическое или образное мышление действует слишком медленно. Ум не успевает контролировать или поощрять работу половой функции, а разве что тормозит ее действие, вредит ей. Это почти неизменно происходит в тех случаях, когда ум слишком озабочен сексом, либо фантазируя, либо рассуждая о нем. Половую функцию невозможно улучшить ни воображением, ни рассуждением, напротив, они нередко обессиливают и разрушают ее.
Мы уже говорили о последствиях, к которым может привести в этой связи воображение. Излишнее привнесение "разума" или "воли" в деятельность половой функции приводит к точно таким же последствиям. Человек должен обладать достаточным самоконтролем, чтобы удерживать свои сексуальные проявления в определенных пределах и не растрачивать тонкую энергию пола слишком неразборчиво и расточительно, иначе для другой творческой деятельности у него ничего не останется. С другой стороны, половая энергия настолько неустойчива и летуча, что человек, который задумал "контролировать" ее, тренировать "волю" по отношению к ней, "сублимировать" ее и тому подобное, очень скоро обнаружит, что у него не остается времени ни на что другое.
Попытка удержать секс "на своем месте" без какого-либо выражения равносильна попытке удержать запах в одном углу комнаты - это невозможно. Человек, который гордится своим самоконтролем, нередко тратит на секс гораздо больше мыслей, времени, энергии и изобретательности, чем кто-либо другой. Он не способен изгнать секс из своей головы и по shy;тому не способен беспристрастно отнестись к любым сторонам своей жизни. Даже самый тривиальный и академический вопрос он решает, исходя из тех сексуальных возможностей, которые этот вопрос предлагает или избегает. Вся его жизнь оказывается отравленной, и он утрачивает Даже самые обычные возможности и способности. Такой человек - самый Жалкий раб пола; он не получает от него ни пользы, ни удовольствия.
Ключ к пониманию пола - знание о том, что половая энергия является самой чистой и самой тонкой из всех энергий, естественным образом Производимых в человеческом организме. По этой причине половую энергию можно использовать для любой цели, она может выразить себя на любом уровне. В ней скрыта возможность высших форм творчества, но Также и возможность разрушения человека и полного его краха - физического, морального и эмоционального. Она может соединяться с животной стороной человека, с преступными побуждениями, с жестокостью, ненавистью и страхом; а может - с самыми чистыми его желаниями и тончаи-шей восприимчивостью. В любом случае она во много раз усиливает ту склонность, к которой прилагается.
Неким таинственным образом половая энергия содержит в себе на молекулярном уровне образ всей вселенной, или космическую модель. Эта космическая модель может облечься в плоть в виде детей, порожденных половой энергией родителей, а может стать художественным или литературным выражением этой космической модели или каких-то ее аспектов, привлекших художника. Половая энергия содержит в себе образ всей истины: каждый черпает из нее столько, сколько может.
То, что половая энергия содержит в себе завершенный космический образ и, в частности, полный космический образ человека, из которого она проистекает, имеет и другое значение. Когда в половом акте мужчина и женщина расстаются со своей половой энергией, это значит, что они неким образом расстаются с самими собой. Половой акт - удивительный предвестник смерти: он отделяет мужчину и женщину не только от своего семени, но и от всего тела, микроскопическим прообразом которою является семя.
Немало аналогий - и физических, и психологических - наводит на мысль о том, что сексуальный экстаз, в котором противоположности примиряются, чувство единения неотделимо от чувства уничтожения и в котором каждому кажется, что он одновременно и теряет, и обретает себя, -истинное предчувствие того, что может ожидать его в смерти. И подобно тому, как человек, расставаясь в половом акте со своим семенем, обнаруживает и обретает в это мгновение все свое существо, впадает в забытье, испытывает отчаяние, теряет себя в экстазе, так и человек, расстающийся со своим телом в смерти, может обнаружить и обрести себя - но не на мгновенье, а на целую жизнь.
В сексуальном единении мужчина и женщина, не подозревая об этом, создают космический образ целого. Разлученные с начала жизни половинки на мгновенье становятся одним совершенным созданием, глаза которого видят одновременно землю и небо, два сердца бьются в общем ритме, которое вдыхает свое дыхание, исполняет свои желания, восполняет свое несовершенство, - новое создание, свободное от зла и эгоизма, причастное единому экстазу - образ космоса в его совершенстве.
Итак, пол наделяет человека предчувствием смерти и предчувствием совершенной жизни. По словам притчи, это "талант", который вручила ему Природа и из которого он может сделать все, что пожелает. В этом  смысле пол является универсальным тестом, или экзаменом, для каждого: своим отношением к полу человек определяет свои будущие возможности.
ПОЛ КАК ПОИСК СОВЕРШЕНСТВА
Мы размышляли о поле как о функции, которая при правильной работе гармонизирует в человеке все остальные функции, то есть устанавливает согласие между разными функциями и процессами и раскрывает, используя их, высшие возможности, заложенные в доступном материале.
Но эта способность к гармонизации имеет и другой аспект. По своей природе половая функция ищет совершенства. Она не только стремится гармонизировать все функции в своем организме, но и старается восполнить каждую из них, дать им то, чего им не хватает, исправить все недостатки и таким образом создать совершенное целое. Это целое создается с помощью другого существа, способного восполнить то, чего человеку не хватает, функцию за функцией, и соединение с которым образует полного, или совершенного, человека. Пол - это качество, которым, по выражению Платона, "души ищут другую половинку, с которой они были разлучены при творении".
В главе о химических элементах мы видели, как они притягиваются друг к другу или стремятся соединиться в соответствии с взаимодополняющим числом электронов на внешней оболочке. Поскольку совершенная оболочка насчитывает вполне определенное количество электронов, натрий с одним лишним электроном неодолимо стремится к соединению с хлором, у которого одного электрона не достает. Однако ничто не может заставить натрий с его лишним электроном соединиться с другими щелочами сходного состава. Таков принцип соединения элементов, основа всей химии.
По тому же принципу происходит притяжение и соединение мужчин и женщин, только здесь поиск дополнения идет в каждой функции, и притяжение, безразличие или отвращение между мужчиной и женщиной переживается как результат сложнейшего вычисления коэффициента взаимности в каждой функции, а также среднего или суммарного коэффициента по всем функциям. К счастью, это труднейшее вычисление производит не логический ум, а половая функция, которая уже через секунду, а то и быстрее выдает правильный результат.
Вспомним из главы о человеке как микрокосме, как разные железы и зависящие от них системы и функции работают в парах, управляя одна мужскими, а другая женскими качествами. Самый очевидный пример -гипофиз, передняя доля которого связана с разумом, волей, способностью координировать и управлять собственным организмом и своим окружением, а задняя доля - с внутренней работой тела, способностью заботиться и лечить себя и других. Передняя доля явно воздействует на мужские, а задняя на женские (или, как говорят эндокринологи, "материнские") инстинкты. Вместе две эти части образуют один орган.
Сходным образом щитовидная и околощитовидная железы (железы движения и роста), а также кора и сердцевина надпочечной железы, стимулирующие борьбу и бегство соответственно, представляют собой мужскую и женскую половины. Союз двух половых элементов в каждой из основных желез нашел точное олицетворение в образах тибетского тант-ризма, где каждый "бог", или "сила", изображается в соитии со своей шакти, или женской половиной.
У любого мужчины и любой женщины в каждой функции преобладает - пусть даже в ничтожной степени - один из этих двух аспектов. И в каждой функции человек инстинктивно отыскивает представителя противоположного пола, имеющего восполняющую пропорцию. Более того, он может найти партнера, который в одной функции точно противоположен ему, а в других нет. Отсюда и проистекает вся эта бесконечная сложность человеческих половых отношений - "платоническая дружба", чисто телесная любовная связь, amitie amoureuse* и так далее. Этим объясняется, почему человек может совершенно искренне не испытывать ни малейшего противоречия в многократных связях с противоположным полом, хотя совершенно не способен оправдать свое чувство перед лицом общественных условностей.
Те же причины лежат в основе извечного сюжета, согласно которому А любит Б, а Б, не отвечая на его любовь, любит В. Конечно, мужчина, у которого центр тяжести пребывает в определенной функции, способен найти женщину, которая дополняет его в ней и потому глубоко его волнует. Но при этом ее собственный центр тяжести может оказаться в совер shy;шенно другой функции, где он не в силах дать ей ничего и где ее инстинктивные потребности удовлетворяются кем-то другим.
К тому же работа этих естественных соответствий осложняется и запутывается сексуальными картинами, существующими в уме человека, -воображаемыми образами его самого и желаемого партнера. Эти образы, созданные на основе героев или героинь книг, пьес и кинофильмов, а так-же из соображений "престижа" и моды, делают тех, кто им доверяет, осо-бенно чувствительными к псевдосексуальности чрезмерной косметики, вызывающей одежды, двусмысленных разговоров и тому подобное, что, в свою очередь, ведет к порнографии, которая абсолютно не соответствует сущностной природе организма и способна совершенно подавить его истинные желания.
* Дружба-любовь (фр.).
Тем не менее сексуальный инстинкт продолжает поиски того един-ственного представителя противоположного пола, который будет его дополнением во всех функциях сразу. Притяжение к нему будет ощущаться  с тем большей силой, чем больше встреченная женщина (или мужчина) приближается к этому идеалу. Женщина, которая восполняет или почти восполняет мужчину во всех функциях, будет вызывать в нем неисчерпае-мое чувство очарования и тайны и восприниматься им как идеал, то есть то, благодаря чему он сам становится цельным и совершенным.  Услышав об этом впервые, мужчины и женщины немедленно начинают мечтать о таком идеальном партнере, о воображаемых восторгах со shy;вершенства и о своей неудаче с реальным партнером, который так дапек от идеала.
Это очень большая ошибка, ибо в реальной жизни такие сильные Притяжения, если случайно и происходят, нередко приносят несчастье и трагедию, а вовсе не исполнение желаний. Даже если они действительно Дарят короткий период напряженного экстаза и понимания, это совершенное дополнение может оказаться совершенно неподходящим в качестве спутника жизни. И в самом деле, идеальная женщина будет занимать все внимание мужчины, не позволяя ему думать серьезно о чем-нибудь другом и оценивать свои другие возможности и обязанности в их истинном свете. Бытие большинства мужчин и женщин не настолько сильно, чтобы справиться с проблемами, возникающими при встрече со своим абсолютным Дополнением.
Более того, эти мечты мешают мечтателю узнать ту настоящую женщину (или мужчину), которая является его дополнением, даже если он на самом деле ее встретит. Когда он мечтает, он спит, а во сне он не способен понять, чего он больше всего хочет.
Отношения между полами можно по-настоящему понять только на основе планетарных типов, а планетарные типы способен различать только тот, кто не спит.
Три из этих типов (лунный, венерианский и юпитерианский) - по своей природе преимущественно женские, и идеал женской красоты и совершенства постоянно переходит от одного из них к другому. Диана представляет идеал лунной женщины, Афродита - венерианской. Юнона -юпитерианской. Соответственно, мужской идеал постоянно перемещается между тремя мужскими типами (меркурианским, марсианским и сатурни-анским).
И вновь искусство дает нам ключ к пониманию этих типов и естественного притяжения между ними. Как правило, художник склонен изображать мужчину своего типа, а женщину - того типа, который сильнее всего его притягивает. Достигший популярности художник невольно выражает идеальные типы своей эпохи, потому что именно благодаря их выявлению он и достиг успеха. В этом смысле искусство нередко открывает главные законы типа куда успешнее, чем жизнь, где чистые типы редки и сродство между типами затемняется воображением, условностями, страхом, притворством и материальным интересом.
Посещение картинных галерей очень скоро позволяет заметить, что большинство художников не только изображают одни и те же типы, но и один и тот же тип мужчины в сочетании с одним и тем же типом женщины. У Дюрера и Эль Греко, например, это высокие, костистые, аскетичные сатурнианские мужчины рядом с кроткими, округлыми, бледными лунны shy;ми женщинами; у Веронезе и Рубенса - свирепые, рыжие марсианские мужчины рядом с пышнотелыми юпитерианскими женщинами; у Кор-реджо, Фрагонара и Буше - гибкие меркурианские юноши рядом с томными венерианскими богинями. И это совсем не случайно, потому что именно эти сочетания типов являются естественными и основными.
Однако в жизни положение не так просто: люди одного пола могут принадлежать к любому из шести типов; возможны меркурианские и марсианские женщины, которые остаются при этом вполне женственными, и лунные и юпитерианские мужчины, которые остаются при этом вполне мужественными. Вместе с тем, в этих случаях чувство пола не так определенно, не так исключительно. Если взять Луну за среднюю точку женственности, а Сатурн за среднюю точку мужественности, то станет понятно, почему наибольшие гомосексуальные склонности обнаруживаются, с одной стороны, среди лунных мужчин, а с другой, среди сатурнианских женщин.
Тем не менее круг типов, который мы разработали при изучении человеческой психологии и который, как мы видим, отражает космическую модель, многое может осветить в вопросе о притяжении противоположностей. Если сложить этот круг по вертикальной оси, то станет очевидно, что типы располагаются - и на схеме, и в реальности - в виде трех пар. Сатурнианский противоположен лунному, юпитерианский - меркуриан-скому, марсианский - венерианскому: эти три пары представляют комбинации максимального притяжения. Они естественно тяготеют друг к другу, будь то половая любовь, дружба или просто физическая симпатия. У кого-то стремление к такому парному соединению может оказаться непреодолимым; другие, бессознательно опасаясь разрушительной силы этого притяжения, противоположных типов старательно избегают. Как мы уже заметили, указанные комбинации не обязательно являются самыми благоприятными или самыми долговечными.
Нередко очень сильное чувство придает любви привкус непостоянства и непрочности, что может вызвать приступ страсти и безрассудства, способных потрясти жизнь человека до самого основания. Под влиянием такого напряжения мужчина (или женщина) готов отбросить все, что дала ему жизнь, ради кратковременного удовлетворения, заранее зная, что никакой надежды на что-то продолжительное и постоянное у него нет. В таких связях часто присутствует ощущение трагического, незаконного. Слабые характеры, лишенные корней, могут быть ими просто разрушены. И вместе с тем, у людей с застывшей и ограниченной жизнью внезапность и сила страсти способны отбросить все условности и проложить путь новым возможностям, которые иначе прийти не смогли бы.
Существует еще одно очень естественное и очень насыщенное отношение между планетарными типами, которое - как и притяжение противоположностей - берет свое начало в космической модели. При изучении психологии типов мы отметили, что каждый тип можно рассматривать в движении между этим типом и следующим за ним, то есть в движении -пусть очень медленном - по установленной нами линии внутренней циркуляции между типами. Лунный, как нам известно, движется к венерианскому, венерианский к меркурианскому, меркурианский к сатурнианскому, Сатурнианский к марсианскому, марсианский к юпитериаискому, а юпитерианский снова к лунному. Именно в этом порядке и ни в каком другом возможно движение между типами.
Если мы рассмотрим внутреннее движение как указание на высшие возможности людей, как направление развития человечества в целом, если поймем брак и сексуальные отношения как космическое средство для этой цели, тогда многие вещи станут ясными. В самом деле, мужчины и женщины, в правильной комбинации, своей любовью и стремлением понять другого ведут друг друга по пути человеческого развития. Меркурианский мужчина, который любит и наслаждается в венерианской женщине теплотой и сочувствием, может вывести ее из лености и привить вкус к быстроте, легкости, проворству и прилежанию, которых ей не достает. Точно так же юпитерианская женщина, которая любит и восхищается храбростью марсианского мужчины, может приручить его силу и привести к пониманию и терпимости.
Изучая реальных мужчин и женщин в свете этой последовательности, мы обнаруживаем, что самый прочный и длительный союз возникает тогда, когда один участник - так сказать, "лидер" - находится на одну ступень впереди другого. Так, Венера может вести Луну, Меркурий - Венеру, Сатурн - Меркурия, Марс - Сатурна, Юпитер - Марса, Луна - Юпитера. В таких комбинациях, если обоим будет удаваться движение к следующему типу, оба будут, как и раньше, взаимно дополнять друг друга. Наслаждаться друг другом и помогать друг другу они перестанут только в том случае, если кто-то из них остановится и отстанет.
Конечно, возможны и другие половые комбинации типов, способные вызвать экстаз и глубокое понимание, но мало кто из них способен к длительному и непрерывному творчеству, присущему союзу тех, кто естественно следует один за другим. Можно сказать, что такой союз созидает рост, тогда как другие провоцируют взрыв.
Существуют и такие типы, половые отношения между которыми являются поистине незаконными, никакого полового чувства здесь не существует; и если эти отношения все-таки возникают, они способны лишь оскорбить половую природу людей и причинить им глубокие духовные раны, с трудом поддающиеся излечению. Пол - это функция, в которой притворство невероятно опасно. Большинство отклонений в этой области - следствие притворства, будто бы полового притяжения нет, хотя по типу оно должно быть, или будто бы оно есть, хотя по типу его не должно быть.
Истинный пол - чистый и неизвращенный - дан мужчинам и женщинам для понимания величайших законов вселенной непосредственно и от рождения. Эта сила, если ее уважать, наделяет людей способностью выбирать между тем, что для них правильно и что неправильно. Эта сила, если к ней прислушаться, может повести людей по пути развития через все типы к совершенству. Эта сила, если отбросить из нее все негативное, позволит им на мгновение испытать в соитии чувство экстаза и единения, присущие высшему сознанию.
Обычный человек может очищенным сексом за одну минуту получить то, чего аскет достигает многолетным самоограничением, то, ради чего святой всю жизнь проводит в молитве. Но это при условии, что он подходит к сексу, освободившись от страха, насилия и жадности, и не отрекается потом от того, чему научился в сексе, но, напротив, позволяет новому пониманию пропитать все стороны своей жизни, делая их такими же зрелыми, гармоничными и богатыми.
Женщина напоминает мужчине о том, откуда он пришел. Мужчина напоминает женщине о том, куда она должна идти. Вместе они напоминают друг другу о начале и конце, о целом и совершенном.
20 Цикл возрождения
БЛАГОПРИЯТНЫЕ ПЕРИОДЫ
23 сентября 1846 года на расстоянии в три миллиарда миль от Солнца, в месте, указанном математическими вычислениями, была открыта внешняя планета Нептун. Впоследствии стало известно, что по своим размерам эта планета находится между внутренними планетами и гигантами Сатурном и Юпитером. Но при этом оказалось, что она невероятно разреженна, производит собственное тепло и, самое важное, обладает атмосферой из чистого метана.
Если вспомнить теперь, что атмосфера - это та часть планеты, посредством которой они преобразуют и отражают свет Солнца, этот факт покажется весьма интересным. Из всех основных газов, обнаруженных в планетных атмосферах, метан - самый тонкий, наименее плотный. Если двуокись углерода Марса и Венеры имеет молекулярный вес 44, кислород (О2) и азот (N2) Земли соответственно 32 и 28, а аммиак Юпитера 17, то молекулярный вес метана равен всего 16. Таким образом, у Нептуна самый "тонкий" в Солнечной системе механизм преобразования света, и от него можно ожидать соответствующего влияния.
В схеме человеческого тела, где железы внутренней секреции лежат на раскручивающейся от сердца спирали в последовательности, которая соответствует порядку планет, "самая последняя" железа - шишковидная, расположенная в центре мозга. Насколько нам известно, у обычного человека эта железа не работает или, по крайней мере, выполняет лишь малую часть своих потенциапьных функций. Поскольку железы располагаются в порядке восходящего напряжения энергии, объяснить это можно тем, что обычно человек не обладает энергией достаточной напряженности, чтобы запустить в работу эту самую внешнюю и отдаленную железу. Другие соображения навели нас на мысль, что деятельность этой железы связана с возрождением всего существа человека и открытием в нем новых сил и возможностей.
Если даже существует какое-то влияние Нептуна, управляющее шишковидной железой и ее потенциальной функцией, то из-за большой длительности цикла этой планеты ее влияние на отдельного человека просле-
дить невозможно. Но в человечестве как целом какой-то видимый результат колебаний этого влияния должен проявляться. Цикл Нептуна равен примерно 165 годам. Хотя Нептун находится так далеко, что его влияние остается почти неизменным, тем не менее в пределах этого цикла должен существовать период, когда оно достигает максимума (или, быть может, оказывается в самом благоприятном соединении с другими силами во вселенной, такими, например, как влияние галактического центра), и другой период, когда оно достигает минимума.
Что происходило бы с человечеством в самый благоприятный момент этого влияния? Вероятно, следует ожидать усиления интереса к идее возрождения в целом, распространения в человечестве поисков какого-то нового пути, новой жизни, устремления в неизвестное. Возможно, большему числу людей или, точнее говоря, некоторым людям действительно удастся возродиться, преобразоваться в новые существа. О них, однако, трудно что-либо говорить, поскольку очень часто - хотя и не всегда - в результате этого преобразования они исчезают из обычного хода истории и больше нам не видны.
Тем не менее некоторые следы их существования обнаружить можно. Однажды преуспев в возрождении, или преобразовании, они могут взять на себя работу по организации "школ возрождения", внутренняя работа которых должна оставаться невидимой. Но эти школы занимаются и какой-то внешней работой, например, строительством храмов, написанием священных текстов, проведением научных исследований и так далее. Именно эти, так сказать, побочные продукты оказываются ключом к тем временам, когда сознательные люди действительно существовали.
Вероятно, в той или иной форме школы существовали всегда. Но в неблагоприятные периоды они существовали в очень скрытой и концентрированной форме, подобно тому, как жизнь растения зимой остается скрытой и сконцентрированной в семени. С другой стороны, в благоприятные периоды, хотя внутренняя школа по-прежнему остается скрытой и концентрированной, ее подготовительные школы и внешняя работа могут достигать большой силы и даже оказывать существенное воздействие на видимый ход истории. В такие времена кое-кто из тех, кому удалось достичь цели школы, могут появиться на исторической арене в роли жрецов, святых, архитекторов, живописцев и так далее.
Помимо этого существует немало "подражательных школ", возникающих стихийно из всеобщего интереса к возрождению, но не имеющих никакой связи с сознательными людьми и вынужденных довольствоваться изучением старинной литературы, изобретением сомнительных методов и общими разговорами о возрождении. Любопытно, что нередко именно они дают самый верный ключ к распознанию благоприятных периодов. Самосовершенствование становится, так сказать, модной идеей.
Истинные школы можно узнать по их плодам - они действительно производят сознательных людей, о которых в подражательных школах только говорят. Но поскольку таких людей увидеть или изучить в позднейшие годы невозможно, и в лучшем случае о них упоминают их современники, то ретроспективно отличить истину от подражания, первичное от вторичного почти невозможно. С течением времени то, чем люди были на самом деле, и то, чем они надеялись стать или кто-то верил, что они стали, сплавляется в единую картину, и нам ничего не остается, как изучать ее всю в целом. Великая слава - лишь побочный продукт великого бытия, и последнее вынуждено влачить неизбежное бремя первой.
Что такое истинные школы, как они организованы, каковы их правила и методы, как достойные ученики, или исходный материал, выбираются из общего потока жизни, мы этого не знаем. Очевидно, одно из главных требований истинных школ - секретность и анонимность, подобно тому как для прорастания семени необходимо огороженное, скрытое и темное место в почве. Даже там, где мы догадываемся о реальном существовании какой-то школы (элевсинские таинства в определенные времена, группы строителей готических соборов), все те, кто был с ней связан, остаются, тем не менее, безвестными личностями.79 Как и в случае с прорастанием семени, это вполне понятно. Возрождение, или прорастание, людей может начаться только в спокойной и благоприятной среде, укрытой от внешнего вмешательства.
Почти всей нашей скудной информацией о "школах возрождения" и их знании мы обязаны либо отколовшимся от школы ученикам, либо благодаря каким-то исключительным обстоятельствам, которые некоторые ученики истолковали как снятие с них клятвы молчания. Нашим знанием об орфейских мистериях, например, мы обязаны таким источникам, как Климент Александрийский и Афинагор, которые оставили эти мистерии на самой начальной стадии ради христианства, а затем воспользовались своим частичным знанием, чтобы открыто осудить их.
Другой любопытный случай касается школы, возглавляемой в Александрии в III веке таинственным Аммонием. По одному из правил этой школы ничего нельзя было записывать, и главные ученики Аммония Херрений, Ориген-христианин и Плотин - приняли это условие. Херрений, однако, нарушил свою клятву, после чего Ориген и Плотин сочли своим долгом исправить ложное впечатление. От писаний Херрения ничего не осталось, зато Плотин стал нашим основным источником сведений о внутреннем учении истинных неоплатонических школ.
79 Имена, устаноапенные недавно исследователями строительства средневековых соборов, являются, по-видимому, именами старших мастеров-строителей.
Создается впечатление, что некоторые школы намеренно выбрасывают знание в мир через какого-нибудь постороннего человека или сочувствующего им ученого или писателя. Так, одно из лучших объяснений тайных космологических теорий розенкрейцеров XVII века было дано через английского доктора Роберта Флудда. Флудц по природе своей - самоуверен и напыщен, но, красноречиво изложив свою космологическую теорию и яростно изругав своего оппонента Иоганна Кеплера, он роняет следующее замечание:
"Неужели вы действительно думаете, что человеку с помощью божественного инструмента невозможно создать новую вселенную под названием Микрокосм? Если таково ваше мнение, вы совершенно заблуждаетесь... Но "не давайте сапожнику оставлять колодку".** "Всяк сверчок знай свой шесток". - Прим. пер.
80 Robert Fludd, "De Monochordum Mundi", Frankfurt, 1623.
Признаюсь, что в этом я не понимаю ничего и потому ограничусь моим исследованием природы."
Флудц упоминает о возможности создания нового человека, о возрождении и добавляет, что сам он не принадлежит к "школе возрождения", но ему известны некоторые из ее космологических теорий. В другом месте он сообщает, что некоторые эксперименты были показаны ему человеком, "который, без сомнения, в тысячу раз больше Флудда и Кеплера вместе взятых осведомлен о тайнах философии и о глубоком и истинном знании космической гармонии".80
Такие случайные открытия особого знания "школ возрождения" отколовшимися от школы учениками или приглашенными "специалистами" являются определенной удачей для последующих поколений, в том числе для нас с вами. Если бы их не было, мы бы ничего не знали о школах и их мудрости, не считая того, что можно понять в глубоко зашифрованном языке оставленных ими "писаний" или в символизме скульптур и зданий.
Вместе с тем все эти открытия относятся только к теоретическому знанию о вселенной и психологии человека, они не способны передать методы и практику школ, даже если бы пишущий этого хотел.
Первая наша трудность в попытке установить связь между циклом Нептуна и раскрытием и обновлением "школ возрождения" заключается в
том, чтобы найти отправную точку. Некоторые общие тенденции ясны, но точный год максимального развития этого цикла определить трудно. Возможно, самые явные примеры в истории - это объединение школ готических соборов около 1125 года и самый открытый период розенкрейцер-ской алхимической школы около 1620 года, после которого она "ушла в подполье" и в литературе более не упоминалась.
Если отсчитать 165-летние периоды от этих двух точек, мы получим следующие даты: 30 г. до н. э., 135 г. н.э., 300, 465, 630, 795, 960, 1125, 1290, 1455, 1620 и 1785. Как раз в эти годы Нептун находился в центральной точке Весов, то есть располагался в направлении галактического центра, что бы ни означало это соединение.8' 1 См. Приложение XIII "Цикл возрождения".
Хотя здесь не место подробно исследовать историю эзотерических движений, многие из вышеперечисленных дат действительно связаны с появлением совершенно новых влияний этого рода. Год 135 н.э. отмечен поразительным ренессансом буддизма, который в это время распространился из места своего возникновения на северо-восток в Китай и на запад в Афганистан. Около 300 г н.э. развитие отшельнической жизни в египетской пустыне позволило бежать из опустившегося и обреченного римского мира и придало христианству новые очертания. Циклом позже св. Бенедикт создал в Монте-Кассино образец для всей монастырской системы Запада, а в 630 году Магомет закончил приготовления, приведшие к распространению ислама от Индии до Атлантики. Еще один цикл, и Падма Самбава вводит в Тибет то влияние, которое сделало его центром эзотерического знания вплоть до нашего времени.
О влиянии тех школ, которые в начале XII века проектировали готические соборы и сверху донизу перестраивали средневековое общество и традиции, мы, вероятно, знаем больше всего. Мы обнаруживаем их влияние повсюду: в архитектуре и музыке, в изобразительном искусстве, в церковных ритуалах и установлении политического мира, в организации сословий и гильдий, даже в народной мудрости легенд и пословиц. Созданная таким образом стабильность позволила Европе просуществовать до нашего времени. Вряд ли какое-либо другое эзотерическое течение имело столь глубокое и продолжительное воздействие.
Вместе с тем нельзя забывать, что все это - лишь следствия, возможно, даже очень отдаленные следствия реальной деятельности этих школ. Те люди, которые производили изменения во внешней жизни и истории и чье реальное существование можно удостоверить, вероятно, вообще не входили в школы, но ими могли руководить люди из школ, или они подражали другим, кто уже получил такое влияние из вторых рук.
В любом случае можно с уверенностью сказать, что те, кто составлял внутренние круги школ, были в свое время так же невидимы, как и сейчас, ибо настоящая и единственная работа этих людей - возрождать других людей, то есть помогать немногим подходящим людям создавать сознательные души. Это совершенно особая и напряженная работа, вести которую можно только в условиях, изолированных от грубых и разрушительных влияний жизни. Хотя люди, созданные этими школами, достаточно сильны для того, чтобы вернуться в жизнь и начать влиять на нее, в их развитии возможны стадии, когда они оказываются гораздо уязвимее, чем обычные люди, и тогда всю их работу могут совершенно обесценить влияния, которые эти последние, защищенные скорлупой привычки и безразличия, вряд ли даже заметят.
Материальное благосостояние современного общества - продукт работы машин, существование которых, в свою очередь, зависит от сравнительно небольшой, но высоко квалифицированной индустрии по изготовлению орудий для изготовления машин. Точно так же все истинно цивилизующие воздействия косвенно произведены сознательными людьми. Сами же они, в свою очередь, связаны с существованием школ для создания сознательных людей, о которых мы ничего не знаем. Такова связь между видимым прогрессом, производимым цивилизующими воздействиями на историю, и невидимой работой школ возрождения.
Насколько глубоко может проникать такая невидимая работа, мы не знаем, но определенный ключ можно обнаружить в известных принципах академического обучения. Предположим, пятьдесят "хороших" людей в обычной жизни были обучены правильному пониманию одним человеком, у которого стремление к сознанию стало постоянной чертой сущности. И предположим, что пятьдесят людей этого последнего уровня были обучены одним человеком, имеющим сознательную душу. Человек какого уровня будет необходим, чтобы руководить школой из пятидесяти сознательных людей?
И вновь мы не в силах дать ответа. Зато в силах из этого принципа видеть, что величайший "золотой век" мог быть на самом деле создан не более чем пятьюдесятью сознательными людьми, появление которых, в свою очередь, зависело от присутствия в то время в мире одного-единственного человека неизвестного, но еще более высокого уровня. В таких исторических личностях, как Христос, Будда, Магомет, мы обнаруживаем, кажется, след этих людей.
С точки зрения обычных людей для благоприятных периодов характерно то, что в это время легче реагировать на высшие влияния. Однако, если смотреть сверху, возможно, главный смысл этих периодов состоит в том, что определенные космические условия позволяют войти в это время в мир человеку, который обладает непостижимым с обычной точки зрения развитием и от которого зависит уже все остальное. На самом деле, обе эти идеи одинаково верны и одинаково важны.
Вместе с тем следует помнить, что благоприятные периоды и неблагоприятные периоды сами по себе для обычных людей не имеют никакой разницы. Нам никогда не придет в голову, что комар, живущий в солнечный июньский день, лучше комара, живущего в облачный сентябрьский день. Просто ему больше повезло. Вся разница в том, что в июне для комаров солнце стало относительно видимым; так же как во времена театральных праздников элевсинских мистерий, или паломничеств, организованных строителями готических соборов, истина стала относительно видимой обычным людям.
Эти парадоксальные идеи хорошо выражены в притче, дошедшей до нас со времен египетских пустынников, как раз одного из упоминавшихся благоприятных периодов. Один отшельник имел видение. Он оказался у огромного моря, с ближайшего берега которого поднялся ввысь монах и, мерно взмахивая могучими крыльями, полетел к далекому, почти невидимому берегу- Пока отшельник изумлялся этому, взлетел второй монах, но крылья его были гораздо слабее, чем у первого, так что он летел чуть выше волн и с большим трудом добрался наконец до другого берега. Отшельник все еще смотрел ему вслед, как взлетел третий монах, но с такими слабыми крыльями, что он то и дело падал в море, с неимоверными усилиями выплывая, взлетая и снова падая. И все же, в конце концов, вопреки всем ожиданий, этот монах тоже достиг далекого берега.
После долгих раздумий отшельник направился к настоятелю и рассказал о видении. Настоятель дал такое толкование. "Первый монах, которого ты видел, - тот, кто стремится достичь небес в наше время - это дело сравнительно легкое; второй монах - тот, кто будет пытаться сделать это во времена, следующие за нашими, - это намного труднее; третий монах -тот, кто старается достичь неба в очень отдаленном будущем, когда это будет почти невозможно. Радуйся, что ты живешь в наше время, но не забывай - усилия третьего монаха стоят усилий всех остальных."
РАБОТА ШКОЛ
Как ни мало мы знаем о школах возрождения, невозможно обойти вниманием одну из сторон их работы.
Мы говорили, что цель школ - помощь в создании сознательных душ нескольким подходящим для этого людям. С определенной точки зрения успех (даже частичный) их работы означает, что ученики приобретут множество новых способностей, обычным людям неизвестных. Например, мы описывали их как осведомленных о своей природе и своем истинном отношении к окружающей вселенной. Это понимание позволяет им отличить то, что они могут сделать, от того, чего не могут. Благодаря этому они способны сосредоточить всю свою силу на реальных задачах и избежать того огромного труда и усилий, которые обычный человек тратит на задачи, решить которые согласно законам природы он никогда не сможет.
Так, обычные люди тратят огромное количество физической и эмоциональной энергии, стремясь изменить окружающих людей. Они требуют от своих друзей, врагов, партнеров и знакомых, чтобы те вели себя иначе, чем велит им их тип: чтобы интеллектуальные типы уважали их чувства, а эмоциональные принимали их теории, чтобы медлительные типы стали быстрыми, а беспокойные - терпеливыми, бродяги - домоседами, а воины -миротворцами. Все это совершенно бесплодные желания.
Первое, что должен понять человек, обретая осознание самого себя и своего окружения, это то, что он не способен никого изменить: он может изменить только свою собственную точку зрения. Парадоксально, но это понимание, если оно глубоко в него проникает, одаряет его совершенно новыми силами и новой свободой. Благодаря ему он получает колоссальное преимущество: все его силы освобождаются для достижения того, что он реально способен достичь.
Это касается субъективного приобретения новых сил через освобождение от общераспространенных иллюзий. Но кроме того рост сознания может принести с собой объективную силу, связанную с уже обсуждавшейся работой новой функции в до сих пор не использовавшейся нервной системе. Эта сила - реальная телепатия, то есть способность усилием воли вкладывать в умы людей определенные мысли. Вопрос о такого рода объективной, или реальной, силе не входит в наше рассмотрение. Можно только сказать, что ее развитие возможно, и оно составляет часть работы всех истинных школ.
Мы видели, что даже избавление от некоторых иллюзий дает человеку огромное преимущество. Как только он перестает верить, что способен изменить других, и начинает понимать, что можно вполне положиться ни слабость другого человека, у него возникает один из двух вопросов: "Что мне лично дает это новое знание о других?" и "Как я могу помочь людям?" Уже то, что он видит теперь намного яснее, означает, что он может делать и то, и другое гораздо успешнее, чем раньше.
Какой именно из этих двух вопросов у человека возникает, является важнейшим испытанием его бытия. Более того, эти две открывающиеся возможности делают особо отчетливым одно сущностное различие, которое необходимо понять, а именно: способности не имеют ничего общего с бытием.
Как мы уже видели, везучие комары не обязательно лучшие комары, и точно так же сильный человек не обязательно хороший человек. Эти две особенности несопоставимы, ибо первая относится к способностям, а вторая - к бытию. Сильный человек может использовать свою силу, чтобы работать для других, а может заставить других работать на себя, а может, наконец, быть ленивым и вообще никак не использовать свою силу. Эти три направления относятся к разным состояниям бытия.
Та же проблема, но в еще более острой форме возникает в связи с приобретением новых способностей через усиление сознания. Если сильный человек в любом новом месте может встретить человека сильнее себя, то сознательный человек может долго странствовать по всему миру, не встречая себе равного. Поэтому он может некоторое время быть свободным т force majeure* Вместе с тем, его новые силы могут оказаться такими, что, с точки зрения человечества как целого, их просто нельзя передавать неподготовленному человеку. Представьте себе, например, ужасные последствия способности телепатии (то есть способности намеренно вкладывать свои мысли в ум других людей), которой владеет жестокий и трусливый человек или даже человек, подверженный любопытству, тщеславию или злопамятству.
Именно поэтому во всех истинных школах работа по усилению сознания ведется параллельно работе по совершенствованию и очищению бытия, которая главным образом касается того, как человек, воспринимает самого себя. Для некоторых людей эта часть школьной работы может оказаться самой трудной для понимания и выполнения
Непреодолимая сила (фр.) - обстоятельства, которые не могут быть предусмотрены или предотвращены. - Прим. пер.
Предварительная работа над бытием необходима лишь до определенного момента. Она очень важна в период, когда человек уже понимает больше, чем он понимал в обычной жизни, но еще недостаточно для того, чтобы постичь весь смысл нового знания. В это время школьная дисциплина становится очень строгой и жесткой - именно сейчас ученик может разрушить своим неполным знанием и себя, и других. Впоследствии, когда он поймет достаточно, то есть увидит все принципы, связанные воедино, и неизбежные последствия неверного использования новых сил, какие-то ложные направления станут для него совершенно невозможны. Главная опасность заключается здесь в том, что он остановится в своем развития или довольствуется небольшим ростом сознания, что может выразиться в некой недостаточности бытия.
Теперь становится лучше видно, что именно изменяется, а что нет в цикле возрождения, управляемом Нептуном. В благоприятные периоды этого цикла, о которых уже упоминалось, легче приобретать новые силы, связанные с ростом сознания. Однако проблема бытия всегда остается неизменной, и работа над бытием в разные периоды не становится ни легче, ни труднее.
Более того, если усиление сознания возможно только с помощью школ возрождения, проблема развития бытия - это проблема, с которой сталкиваются все люди, испытание для любого человека, и пока он его не пройдет, вопрос о школах и их возможностях даже не возникает.
Мы уже говорили о том, что на пути истинного развития в человеке должно умереть нечто старое и родиться нечто новое. Обсудим эту идею дальше, поскольку вся работа школ фактически связана с тем или иным из этих двух процессов и только с ними.
Хотя вторичной целью какой-либо школы может быть распространение среди возможно большего числа людей истинного понимания природных законов, природы человека и его возможностей, ее первичная цель по отношению к тем, кто находится с ней в самых тесных отношениях, состоит в том, чтобы, во-первых, помочь им разрушить свои старые личности, и во-вторых, помочь им приобрести сознательные души. Все те, кто подчиняется школьной дисциплине, должны - насколько это касается их лично - понять и признать обе эти цели.
Необходимо также понять, что это два совершенно независимых процесса, не обязательно вытекающих один из другого. То, что говорилось об улучшении бытия, можно в самых общих чертах отнести к первому процессу, тогда как непосредственная работа над развитием новых сил ведет ко второму. В любом случае в этих двух процессах задействованы совершенно разные школьные методы и упражнения, хотя они могут и должны протекать параллельно. Если этого нет, то может случиться так, что старая личность будет разрушена, а душа не создана, в результате чего возникнет или полная подчиненность другому человеку или безумие. Может случиться и так, что душа появится, а старая личность не будет разрушена, и она, со всеми своими слабостями, жестокостью, похотью и амбициями, станет постоянной и обретет необычайную силу для осуществления своих иррациональных побуждений. К счастью, оба эти случая чрезвычайно ред shy;ки, хотя возможны как тенденции, подлежащие исправлению в общем ходе работы по развитию.
Итак, распространение понимания - это экзотерическая часть работы школы, которая оказывает воздействие на сотни и даже тысячи людей.
Следующая часть работы школы - постепенное разрушение старой личности у ее самых близких учеников. Эта работа в той или иной степени также может затронуть довольно большое количество людей. Что касается отдельного человека, то у него этот процесс может идти годами, а то и всю оставшуюся жизнь.
Процесс разрушения личности можно сравнить с сушкой орехов перед их очисткой от скорлупы. Когда грецкий орех зелен, отделить скорлупу, не повредив при этом ядро, невозможно - скорлупа и ядро образуют еще нераздельное целое. Однако после сушки скорлупа отделяется от ядра и делается хрупкой, так что расколоть ее можно сравнительно легким уда shy;ром, сохранив при этом ядро в полной целости.
Все попадающие в школу извне являются "зелеными"; те же, кто честно доверился влиянию школы, через несколько лет приближается к состоянию, когда сущность и старая личность отделяются друг от друга, и теперь достаточно легкого удара, чтобы совсем разделить их. Отделение личности от сущности - одна из главных задач школьной дисциплины. Чтобы получить один и тот же результат, учитель, в зависимости от своей природы, может использовать самые разные методы - от строгих выговоров до примера полного смирения.
Если отделение личности достигается в ученике школьным влиянием, то его собственная внутренняя работа - это работа по самоочищению. Это значит, что он стремится устранить из своего организма все, что не хочет сохранить там навсегда. Сюда относятся все дисгармоничные физические состояния и телесные болезни; вредные эмоции и неуправляемые отож shy;дествления и желания; злопамятные, трусливые и эгоистические мысли. Физическое очищение не является абсолютно необходимым, но если им пренебречь, страдание ученика на поздней стадии резко возрастет, и его воле придется выдержать чудовищное напряжение, чтобы преодолеть физическую инерцию и боль. Одно из последствий физического очищения -устранение ненужного страдания.
За время подготовительного периода ученик должен научиться заставлять себя делать трудные вещи и выполнять неприятные или монотонные упражнения, которые позже пригодятся для удержания себя в определенном состоянии. На этой стадии он не должен слишком в них углубляться, поскольку ему еще не нужно ничего в себе закреплять. Вместе с тем он должен овладеть ими настолько, чтобы они оказались для него привычными в тот момент, когда ему понадобится использовать их более активно.
Так идет приготовление к тому времени, когда старая личность умрет или будет убита. Ее смерть зависит от многого и может случиться по-разному. Возможно, это будет деянием учителя - постепенным или посредством одного жестокого удара. Возможно, смерть личности будет вызвана неким сокрушительным давлением из жизни, которое ученик добровольно принял на себя или спровоцировал. Лишения и жертвы, растянувшиеся на многие подготовительные годы, могут превратить личность в бессильный призрак. Боль, тюрьма, голод, физические муки, отверженность или разорение, - принятые без малейшего сопротивления, - с одинаковым успехом могут ее разрушить. Как в случае с орехом - когда сушка завершена, любой удар может расколоть скорлупу, и она отлетит сама собой.
То, что в результате остается, не имеет ни положения, ни денег, ни семьи, ни знакомых, ни честолюбия, ни желания действовать для самого себя. Многое из этого может впоследствии вернуться к ученику другими путями, но в этот момент - в школе, в тюрьме, на поле боя - он оказывается абсолютно обнаженным, лишенным всякого прошлого, как если бы он попал вдруг на пустынный остров, где никогда раньше не был. На какое-то время он превращается в новорожденное дитя.
Независимо от смерти старой личности, хотя это может случиться и в то же самое время, в нем происходит зачатие сознательной души. Этот процесс напоминает зачатие физического тела. Сущность ученика выступает в роли женщины, в нее должно попасть семя из источника сознания.
Оба процесса - умерщвление старой личности и выращивание души -станут понятнее из аналогии с прививкой черенка садового дерева к стволу дичка. Сначала обрезают все ветки дичка до самой земли, оставляя лишь корни и ствол. Затем на стволе делают один или два надреза и вставляют в них черенки садового дерева. Вскоре сок начинает течь из  дикого корня в черенок, и со временем вырастает дерево, приносящее новые плоды, но питаемое силой и корнями старого дерева.
Если душа "привилась" к сущности ученика, необходимо определенное время, чтобы она на ней закрепилась. И вновь это закрепление может быть добровольным или вынужденным - сознательно провоцируемым испытанием или испытанием, неизбежно пришедшим вместе с пониманием.
Возможно, ученик испытывает непреодолимое желание оказаться в условиях невероятной трудности, без нищи и питья. Возможно, когда-то он испытал величайший экстаз или озарение, и что-то подсказывает ему. что он не вправе получать то, за что не заплатил. А может быть, человека, который даже не подозревает, что он - ученик, но достиг этой стадии дру shy;гим путем, вдруг сражает мучительная болезнь, и ему необходимо собрать всю свою силу, чтобы перенести ее.
Одинокий в своем отшельничестве или со своей мукой, он существует за счет собственных ресурсов. Ему могут быть даны наставления - учителем, если он имеет такового, или вдохновением, если не имеет. Но путь, на который он вступает, методы, которые при этом использует, и выводы, к которым приходит, все происходят из его собственной сущности.
Теперь со всей энергией, на которую только способен, он должен воплотить в жизнь все, что до этого изучил. В целом боль и повторение способствуют закреплению, и все подразумеваемые здесь упражнения и опыты используют либо один, либо оба эти фактора для закрепления души и утверждения в ней неких общих установок, убеждений и принципов. Неважно, возникает ли боль в руке, неподвижно удерживаемой факиром над головой, от пренебрежения путешественника к жаре и холоду, от раны или от болезни. Повторение в равной степени имеется и в бесконечной "умной молитве" русских странников, и в каждодневном претерпевании узником своего заключения. Самое важное - это отношение, которое сопровождает боль и повторение, ибо подобные опыты могут навсегда закрепить в человеке определенное отношение к Богу, к ближним, к долг}'. Если они проводятся достаточно напряженно, эти отношения сохранятся у человека на всю жизнь.
Именно в это время становятся видны результаты подготовки и очищения, поскольку закреплены будут не только общие отношения, вызванные в нем ситуацией и страданием, но и любые случайные мысли, желания, сожаления, страхи и амбиции, оставшиеся от его личности. Например, предвкушение того, чем он займется, когда вернется, освободится или выздоровеет, может закрепиться в нем в виде постоянной склонности. Поэтому, если во время закрепляющего опыта он обнаружит в себе наряду с пониманием, которое хочет удержать, какие-то сожаления, желания или фантазии, он должен как следует обдумать, действительно ли хочет всю оставшуюся жизнь жить с этими мыслями и чувствами. Эта идея поможет его уму сосредоточиться.
В это время становится понятной и ценность физического очищения. В том случае, если им пренебрегали, воздержание и закрепление могут вызвать немало страданий. Конечно, если ученик достаточно силен, преодоление страдания даст ему огромную эмоциональную энергию. С другой стороны, оно может помрачить его ум и сохранит в нем определенные страхи, избавиться от которых он уже не сможет. Если физическое очищение было проведено заранее, период закрепления не обязательно будет трудным, испытание окажется не таким тяжелым, как ожидалось. Во всяком случае все окажется в пределах его сил и выносливости.
Вместе с тем люди совершенно правы в своем естественном отвращении к боли и лишениям, являющихся причиной кристаллизации, и в своих усилиях избегать их. В самом деле, кто готов закрепить навечно все, что находит в себе? И даже если кто-то готов, пусть он вспомнит, что закрепление без понимания - как выпечка без дрожжей, - впоследствии все это вряд ли удастся исправить.
Во время закрепления устанавливается ход будущей жизни и работы этого человека. Все его природные способности и приобретенные интересы, все, что он изучил и чем овладел, его понимание и даже его истинные удовольствия - все в этом участвует. Все должно соединиться с теми общими установками и убеждениями, которые он закрепляет, показывая характер работы в будущем и даже некоторые связанные с ней внешние события и обстановку.
По окончании своего испытания ученик уже безусловно и навсегда знает, кто он такой, во что верит и что должен делать. Это вовсе не значит, что эти идеи закрепились в виде жестких схем; это значит, что в нем утвердились главные идеалы и установки, от которых он никогда не отойдет и исходя из которых его понимание будет бесконечно расти.
Эти четыре процесса (отделение личности от сущности и ее предварительное очищение; смерть личности; внедрение души; закрепление души и характерных для нее установок и понимания) проще всего соотнести с обработкой и крашением шерсти. Во-первых, шерсть нужно высушить и вычистить, удалить из нее грязь и жир, что соответствует подготовке и очищению. Во-вторых, ее необходимо обесцветить, что соответствует умерщвлению старой личности. В-третьих, окрасить в нужный цвет, что соответствует внедрению души. В-четвертых, краску неоходимо закрепить, что соответствует периоду испытания. Когда все процессы закончены, шерсть готова к тому, чтобы ее соткали в некую ткань, которая получила бы узор, или украшение, в соответствии с требованиями высшего разума.
Насколько нам известно, разрушение старой личности и внедрение сознательной души составляют работу школ.
ШКОЛА КАК МИР
Истинную школу возрождения от всех других человеческих сообществ отличает то, что она стремится имитировать и в отдельных случаях действительно создает своп мир.
Причина этому ясна. Как мы видели, каждый из миров и только он содержит все шесть процессов, включая процесс возрождения. Чтобы быть возрожденным, человек должен стать участником возрождения некого высшего мира. Но этот процесс в таких естественным образом существующих мирах, как Земля или Природа, происходит для человека слишком медленно. С его 80 годами жизни ему вряд ли поможет то, что он будет участвовать в возрождении на шкале в десятки и даже сотни тысяч дет. Есть только один выход. Необходимо создать искусственный мир, в котором будут проходить те же самые процессы и допускаться те же возможности - но намного быстрее. Это и есть работа школ.
Шаг за шагом перед нами открывались разные аспекты мира - круг его жизни, логарифмически развивающейся во времени; одушевляющий его треугольник, образованный точками, в которых входят, чтобы питать его, три вида "пищи", или вдохновения, из высших миров; внутренняя циркуляция, соединяющая разные его функции. Все эти движения скрещиваются и пересекаются, и в точках их пересечения возникают определенные явления - "аккумуляторы" или "органы", которые поочередно заряжаются и разряжаются в соответствии с импульсами, которые через них проходят. В одном из таких пересечений внутри мира становится возможным возрождение - то есть выход индивидуальной "клетки" из низшей циркуляции в высшую.
Все это прекрасно известно и понятно руководителям школ. Они понимают не только общую схему мира, но и внутренний смысл всех его движений и частей в мире людей и организуют своеобразный живой ритуал, длящийся десятилетиями и веками, в котором десятки, сотни и даже тысячи людей выполняют требующиеся от них движения. Если вспомнить живые шахматы, модные в эпоху Ренессанса, и представить, что в них играют не на одной площади в течение одного дня, а по всему миру целыми десятилетиями, и если представить далее, что эти человеческие шахматные фигуры изменяют свое бытие и природу при переходе с одного поля на другое, тогда мы получим некоторое понятие о том, что все это значит.82
Один из предметов изучения, традиционно связанных с эзотерической работой - актерская игра и театр. Здесь много разных аспектов. Когда ученик школы начинает наблюдать за собой по-новому, то есть с точки зрения сознания, он очень скоро понимает, что с ним все случается. Если до сих пор ему казалось, что он - плохо ли, хорошо ли - распоряжается своей жизнью, то теперь он видит, что его жизнь случается с ним, его поступки случаются с ним, его друзья случаются с ним, его вражда и любовь - все случается с ним. Его жизнь и жизнь других людей теперь видится наполненной непроизвольными реакциями, бессознательным и нежелательным поведением, которое случается с людьми, подобно тому как случается с ними цвет глаз или форма носа.
На этой стадии идея "игры" оказывается связанной с сознательным поведением в противоположность тому, что случается. "Играть" означает вести себя так, как было решено заранее, и по причине, которая была решена заранее. Это означает намеренный выбор и выражение одного чувства из множества возможных противоречивых чувств. Это означает намеренное удержание некоторой позы с тем, чтобы не допустить позы привычной, но бессознательной. На самом деле, как вскоре замечает ученик, намеренная "игра" в этом смысле означает "игру" в то, кем он хочет стать, "игру" в то, как будто он несет ответственность, несмотря на безответственные побуждения, "игру" из искренних чувств, которые он обычно механически скрывает, и так далее.
Однако, хотя то, чему ученик может научиться из таких экспериментов, неограниченно, не он является их главным смыслом. Это первые приготовления к той великой пьесе, которая - где-нибудь и когда-нибудь -будет сыграна. Эта пьеса представляет собой совершенство космоса.
82 Эта идея затрагивается мной в книге "Теория вечной жизни",  глава  12 и в очерке "Тайна христианства".
Теперь ясно, чем отличаются обычные объединения людей для морального и культурного совершенствования, распространенные религиозные практики и философские методы от истинных школ возрождения. Люди в обычной жизни ничего не знают о строении мира, и даже если им показать его теоретическую схему, они не поняли бы ее применения к сфере человеческой психологии и не смогли бы убедить все разнообразные типы двигаться с пониманием и каждый к своей цели. На это способен только человек, который достиг совершенно иного уровня сознания, такого уровня, на котором он действительно видит работу разных миров к окружающей его вселенной. На самом деле истинную, или полноценную, школу может основать только человек сознательного духа.
Одна из самых трудных для понимания особенностей мира школы -природа треугольника, который связывает его с высшими мирами и наделяет всеми возможностями. Первая точка этого треугольника, начало и конец, то место в обычном человеке, где зарождается первый толчок и достигает своей высшей точки окончательный процесс возрождения, можно назвать "высшей школой", то есть школой высшего, чем эта созданная, уровня, школой, где происходит возрождение высших, нежели обычный человек, существ. Из высшей школы исходит необходимый план, необходимое знание и необходимая сила в их самом общем виде.
Вторая точка треугольника, соответствующая у человека дыханию, -это видимый "учитель", который появляется в мире, собирает вокруг себя людей и вдыхает "дыхание жизни" в принципы, которые слишком абстрактны для человеческого понимания. В этой точке находятся Христос, Будда и в той или иной степени все великие учителя человечества.
Третья точка треугольника - самая трудная для логического ума. Это точка, в которой в человека входят восприятие света и, как следствие, наряду с чувствованием возникает возможность понимания. Здесь находится "знание добра и зла". Один из самых загадочных аспектов этой точки заключается в том, что здесь появляется несогласие, разделение, враждебность. Кровью и дыханием люди на определенном уровне понимают друг друга. Восприятием и различным толкованием, которые дает восприятию каждый тип, люди перестают понимать друг друга. Контраст между мирным нравом первобытного "инстинктивного" человека и агрессивностью цивилизованного "умственного" человека прекрасно демонстрирует антагонистическую природу двух этих последовательных стадий. После этого люди снова поймут друг друга только на гораздо более высоком уровне, на котором начинает пробуждаться новая функция.
В школе точка 6 является механизмом, который ломает инстинктивную "веру", чтобы стало возможным высшее "понимание". Все нормальные люди, встретившись с Христом, верят. Но как помочь им понять его работу? Для этого необходимо создать искусственную оппозицию, или враждебность. Чтобы спичка загорелась, необходимо чиркнуть ею, создав сильное трение. Таким образом, школа должна препятствовать своему
собственному первому выражению. Это и есть "второе потрясение". Очень интересно указывает на это в Новом Завете фигура святого Павла, который начинает с "гонений" на первых христиан, а позже "гонит" само учение Христа, давая свои собственные наставления по внешней и организационной форме, которые одновременно и искажают учение, и делают его приемлемым. Известная борьба между Платоном и Сократом и их суфий-ские двойники Джелаледдин Руми и Шемсуддин (Хафиз) предполагают то же самое явление. Первый учитель слишком далек от обычных людей, они могут любить его, но не способны понять. Школа должна дать посредника, который объяснит учителя миру, который прольет на него свет. Этот посредник положит основание организации. Но тем, кто знал и любил учителя, будет казаться, что он разрушает его работу.
Если мы хотим дать названия трем сторонам треугольника, то можно назвать первую сторону - "Истечение из высшей школы", вторую -"Борьба с сопротивлением", или "Гонение", а третью - "Возвращение к высшей школе". Треугольник представляет три аспекта непосредственной связи с первоначальным толчком.
Как и во всех других мирах, которые мы изучали, этот круг будет представлять "жизнь" школы в мире, ее развитие во времени. Первая треть, или созревание, представляет скрытое появление в мире идей школы, первые несколько лет обучения учителем его ближайших учеников. Затем, в той точке, где круг снова касается треугольника, учитель сбросит свою маску и явится открыто как представитель высшей школы. Он будет "преображенным".
С этого момента его ближайшая группа уже "знает", сомнение для нее невозможно. Но одновременно с этим неожиданно возникает сильная оппозиция и из внешнего мира, и из другого аспекта школы. Начинается период "гонения". Жар этого гонения будет исторгать из влияния учителя весь смысл, все понимание, все значения на больших и малых шкалах, которые оно содержит. Такая борьба, как мы видим из логарифмической шкалы, продолжается при жизни нескольких поколений.
В этом необходимом напряжении скрывается опасность для всего эксперимента школы. Именно здесь может появиться преступление и все испортить. Чем больше напряжение между двумя аспектами школы, тем выше возможное понимание и достижение. Но это напряжение может оказаться слишком высоким для бытия тех, кто с ней связан, и тогда весь механизм расплавится.
Интересный пример мы находим в великом расцвете XII века. Некоторое время напряжение между мужественным монастырским выражением эзотеризма в северной Франции и женственным чувственным выражением катаров на юге создает в средневековой культуре редкое для нее богатство и совершенство. Напряжение растет, затем совершенно неожиданно соединяется с приливом политического соперничества и насилия над личностью. С чудовищной жестокостью один полюс напряжения начисто стерт Альбигойским крестовым походом - преступлением, от которого средневековый эксперимент так и не смог оправиться.
Мы сказали, что мир школы, как и любой другой мир, содержит в себе все шесть процессов, поэтому в нем имеется и преступление, хотя преступление совершается не им. Это то преступление, которое всегда и неизбежно существует в мире и в сердцах людей. Принять в себя и нейтрализовать какое-то количество преступления входит в задачу любого школьного эксперимента, подобно тому, как для человека высшая возможность зависит от принятия в себя боли и порчи и их нейтрализации.
Внутренняя школа знает, что процесс преступления нейтрализуется не сопротивлением, или процессом разрушения, как обычно считается, но совершенно отличным от него процессом возрождения. Пока это тайное знание управляет работой, эксперимент торжествует. Но рано или поздно кто-то связанный со школой впадает в искушение. Терпение его иссякает - и он отвечает на преступление не возрождением, но сначала разрушением, а затем - другим преступлением. Таким образом, определенная часть эксперимента всегда обречена на неудачу. Пропорция между такого рода неудачей и победой - великое неизвестное, космический риск в любом школьном эксперименте.
Однако во второй точке, где круг вновь касается треугольника, человек, олицетворявший "гонение", также сбросит свою маску, явится открыто как представитель высшей школы и окажется "преображенным". После чего работа двух личностей сплавится воедино, внутренняя и внешняя формы примирятся, и будет создана одна "церковь", или "традиция". Третья треть круга, развиваясь все медленнее через века и все шире в человечестве, представляет собой влияние и работу этой "церкви", этой "традиции". В конце концов форма данной школы придет к своему завершению, а ее опыт и достижения возвратятся в высшую школу, из которой она возникла.
Теперь мы видим, что мир школы следует той же шкале времени, что и мир цивилизации, и понимаем наконец, что на самом деле это одно и то же, поскольку именно скрытое присутствие школы делает цивилизацию саморазвивающейся и потому особым миром. "Цивилизация" указывает на внешнюю форму, "школа" - на внутренний смысл.
Понятно также, что означают "благоприятные периоды" - они означают периоды около точек, где одухотворяющий треугольник влияния высшей школы касается круга времени. Вместе с тем мы видим, что на самом деле никакие точки не являются более благоприятными, чем любые другие, поскольку возможность изменения для человека лежит вовсе не на круге времени, а на линии внутренней циркуляции, которая пересекает время во всех направлениях и начинается в любой точке.
Значение последовательности внутренней циркуляции для школы уже затрагивалось в главе "Психология человека". Как и в случае человечества, "функции" школы представлены разными типами людей, и поэтому циркуляция оказывается сознательным ускорением взаимообмена между типами и сознательным развитием сбалансированных "сверхтипов". В этом аспекте, как и во всей совокупности своей работы, школа представляет собой управляемый эксперимент, имеющий целью огромное ускорение - в пределах определенных границ и условий - общего процесса возрождения вселенной.
Таким образом, циркуляцию нельзя рассматривать как движение на одном уровне. В школе это движение становится восходящим, или спиральным: каждый тип изменяет бытие не только в направлении следующего типа, но в направлении этого же типа на более высоком уровне, с сопутствующим ростом понимания, сознания и восприятия целого.
В отличие от последовательности в круге, это движение происходит не во времени, а представляет собой некий "поток", составленный из движения всех людей всех типов, во все века находившихся под влиянием данной школы. Тем не менее учителю необходимо установить форму этого движения, выбрав среди учеников представителей шести разных типов и помогая им в движении к следующей стадии. Пример такого "движения": изменение воинственного и нетерпеливого Симона Петра, который отрубил ухо солдату в Гефсиманском саду, - в мудрого, понимающего, все-обьемлющего, "юпитерианского" Петра "Деяний апостолов".
Следует отметить, что путь внутренней циркуляции имеет множество "пересечений" - он дважды пересекает сам себя снаружи треугольника, один раз внутри него и двенадцать раз пересекает сам треугольник. Каждое из этих пересечений имеет определенное значение. В мире человеческого тела, как было сказано, пересечения треугольника представляют "аккумуляторы", или органы, которые содержат запас очень концентрированной энергии сознания, одновременно питая ею поток крови и собирая ее из него. Пересечения снаружи треугольника представляют собой некоторые фиксированные формы, напоминающие волосы или кости, которые хотя и являются неотъемлемой частью организма, но не содержат в себе доступной другим частям возможности сознания. Пересечение внутри треугольника, как объяснялось в главе "Психология человека", представляет собой точку, где совпадают излучение и невидимость, пересекаются две различных нервных системы и где для отдельных клеток возможен "выход", или возрождение.
В "представлении" этой циркуляции, поставленном руководителем школы, необходимо достичь не только индивидуального движения типов, но и воспроизвести соответствующие явления на пересечениях. На двенадцати пересечениях треугольника следует создать определенные "памятники", или "мемориалы", из которых все люди, связанные со школой, могут черпать вдохновение, каждый в соответствии со своим типом, и которые служат дорожными указателями, указывающими каждому, куда он должен двигаться дальше.
Эти двенадцать "аккумуляторов" олицетворяются в драме Христа двенадцатью апостолами, которые утверждают ряд постоянных идеалов, к одному из которых любой человек в определенной точке своего движения может стремиться или обращаться. Постепенно эти "аккумуляторы" заполняются конкретными выражениями длительной работы школы: на нис shy;ходящей стороне треугольника, - четырьмя Евангелиями, на нижней стороне - конфликтующими "верами" и "догмами", на восходящей стороне -великими соборами, обрядами и произведениями искусства.
В отдельных случаях необходимый "аккумулятор" создается выбранным руководителем человеком, как некое условие, так сказать, его продвижения. В определенной точке это становится его "задачей" - как Евангелие святого Иоанна или учреждение апостольской преемственности святого Петра. С течением времени каждый из аккумуляторов накапливает дальнейшие выражения - например, в христианской традиции накапливаются различные "ордены", "реформации" и даже "ереси".
Таким образом, двенадцать аккумуляторов - это устройства, посредством которых многовековой поток индивидуальных типов одновременно и питается, и приближается к изначальному творческому импульсу, проистекающему из высшей школы.
Пересечения вне треугольника проявляются в школе весьма любопытным образом. Они представлены застывшими группами людей с мнениями, постепенно накопившимися вокруг того или иного внешнего аспекта школы, которые посвящают все свое время этому аспекту, критикуют все другие аспекты и совершенно отъединились от одухотворяющего треугольника, который один дает всему смысл. Это те, кого изображает Павел: "...я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов",* - те, для кого группа важнее, чем работа. В позднейшее время они стали, с одной стороны, "изначальными христианами", которые высмеивали все формы ритуала и церкви как лицемерные, а с другой - "профессиональными цер shy;ковниками", озабоченными увековечиванием одной догмы или одной организации. Среди этих двух застывших масс вне треугольника нет ни понимания, ни осознания, и лучшее, что о них можно сказать, это что они, подобно скелету, придают форму и жесткость всему целому.
О пересечении внутри треугольника можно сказать очень мало, за исключением того, что для всех, кто соприкасается со школой, эта точка есть точка ухода, смерти и нового рождения, реальная возможность возрождения. В существовании этой точки, в реальном проникновении скрывающихся в ней возможностей и заключается назначение школы.
Таким образом, мы видим огромный след школы в прошлом. Но мир идет вперед, а принципы остаются прежними. Школы по-прежнему существуют и должны создаваться в настоящем и будущем повсюду, где только есть человек.
I Кор. 1,12- Прим. пер.
21 Человек в вечности
СМЕРТЬ
В логарифмической шкале жизни человека мы подошли к девятой вехе и остановились. Девятая веха - это смерть. В круге жизни девятая веха является также нулем или началом, зачатием. Смерть и зачатие - одно, такова тайна любви и смерти. На каждой вехе появляется все более мощная энергия: на первой - для пищеварения, на второй - для движения, на четвертой - для строительства тела, на пятой - для мышления, на седьмой - для страстного действия, на восьмой - для секса, творчества и самоконтроля.
На девятой вехе появляется энергия такой мощи, что для обычною человека она оказывается абсолютной и конечной, как огонь абсолютен и конечен для полена. Индивидуальность человека полностью в ней исчезает. Он разрушается и воспринимает это как смерть.
Однако эта энергия, которая приходит к обычному человеку лишь для того, чтобы его разрушить, для других существ может иметь совершенно другой смысл. Энергия пламени свечи губит мотылька, а человеку дает возможность видеть. Она слишком велика для мотылька, но она же наделяет человека новым восприятием.
Энергия смерти - это энергия, которая объединяет все вещи, сливает их в одну, подобно тому, как положенные в огонь поленья объединяются в едином жаре и в едином пепле. Обычный человек не в силах противостоять этой энергии и поэтому не может знать, в чем смысл этого единения.
Что он знает о смерти? Все, что мы обычно о ней говорим, это чисто физические признаки: остановка дыхания и биения сердца, постепенное охлаждение (за 15-20 часов) тела, волна окоченения, медленно проходящая от челюстей к ступням и так же исчезающая, через два-три дня начало разложения...
Все это свидетельствует лишь об исчезновении человеческого тела с линии исторического времени, но ничего не говорит о том, что происходит с сущностью человека, с его индивидуальностью, и ничего не сообщает о том, что происходит с его сознанием, если он его приобрел, не проливает света на то, что означает единение в смерти.
Куда направляется после смерти сущность человека? Что означает тайна смерти и зачатия, являющихся одним и тем же? Ни обычное знание, ни обычный опыт, ни обычный "спиритизм" ровно ничего нам об этом не говорят.
А между тем мы уже нашли ключ к смерти. Из нашей шкалы времен можно установить, что с каждым дыханием все молекулы человеческого тела "умирают" и заменяются новыми. С каждым дыханием человек обретает совершенно новое молекулярное тело. И как можно наблюдать в очень слабой пульсации его внимания, его "самость" - все, что он знает, понимает, помнит, все его привычки, симпатии, антипатии, все, что он называет своим "я" - засыпает и вновь просыпается, чтобы обрести все таким же, как прежде.
Точно так же каждую ночь, когда "он" спит, клетки его тела умирают и заменяются новыми. Утром он получает новое клеточное тело. Однако, когда он просыпается, его новое тело имеет точно такую же форму, структуру и здоровье, как и старое, и в нем просыпается то же самое "я", которое обитало в прежнем.
Так человек постоянно умирает и постоянно рождается заново. Однако его "самость", его индивидуальность остается прежней, ибо те части, которые умирают, воссоздаются точно такими, как были. Лишь одно крошечное изменение появляется с каждым новым рождением - то самое, которое за десятки тысяч повторений создает разницу между молодостью и старостью.
В чем причина этого постоянства? В отношении миров, в отношении их измерений. Время клетки образуется не поколениями молекул, а их возвращением, то есть четвертым измерением. Время человека образуется не поколениями клеток, а их возвращением, их вечностью.
С каждым дыханием молекулярное тело человека умирает и рождается заново. Человек на мгновение засыпает, и в это мгновение каждая молекула возвращается, рождается заново. Она рождается заново в том же Месте и в той же клетке, где находилась до этого, в тот же момент своей смерти, состоит из того же материала и наследует все те воздействия, ко shy;торые она оказывала на свое окружение - она возрождается той же самой Молекулой. Если бы этого не было, клетка не могла бы существовать  Дальше.
Каждую ночь клеточное тело человека умирает и рождается заново.  Человек засыпает. В этом сне каждая его клетка возвращается, рождается  заново. Она рождается заново в том же месте человеческого тела, которое  она занимала, в тот же момент своей смерти, состоит из того же материа-ла и наследует все те воздействия, которые она оказывала на свое окруже-
ние - она возрождается той же самой клеткой. Если бы этого не было, человеческое тело не могло бы существовать дальше.
Каждую жизнь человеческое тело умирает и рождается заново. Человек засыпает. В этом сне его тело возвращается, рождается заново. Оно рождается заново в том же месте в человечестве, которое оно занимало, к тот же момент своей смерти, состоит из того же материала и наследует все те воздействия, которые оно оказывало на свое окружение - оно воз shy;рождается тем же самым телом. Если бы этого не было, человечество не могло бы существовать дальше.
Мы позволили себе не прерывать эту аналогию. Что же означает столь странный и страшный результат? Он означает только то, что каждая завершающаяся жизнь оставляет наследство воздействий - на природу, окружение, других мужчин и женщин, - которые автоматическими становятся причинами следующей жизни. Отпечаток, оставленный делами этого тела, - точная форма для отливки следующего тела. Этот отпечаток - след бытия человека. Этот след - образ причины его бытия и причина следующего образа бытия. Бытие и его воздействия - одно и то же.
В момент смерти форма этих воздействий, преобразованная космической молнией смерти в один символ, отпечатывается через некоторое время на поджидающем его эмбрионе. Вот тайна того, что происходит с человеческой сущностью после смерти. Она является причиной того, что то же самое тело рождается снова, в том же самом месте, у тех же самых родителей, в то же самое время.
Эта возможность не может принадлежать обычному времени, то есть четвертому измерению человека. Она принадлежит его пятому измерению, его возвращению, его вечности.
Смерть и зачатие - одно и то же в вечности. Жизнь каждого человека протекает во времени, но сумма его жизней пребывает в вечности. Точка, в которой одна жизнь соединяется со следующей, - это точка, в которой время соединяется с вечностью. В этой точке воздействия его жизни перетекают из одного времени в другое. То, что было, создает то, что бу shy;дет. И все, что человек называет своей "самостью", должно заснуть и вновь проснуться в том же самом теле, в том же окружении, с теми же проблемами, которые он оставил, - не подозревая, что это могло бы быть как-то иначе.
Поскольку мы не можем непосредственно проникнуть в низшие миры, мы не догадываемся, какое ослепляющее разрушение, взрыв и экстатическое слияние приносит молекулам крови кислород нашего дыхания. Однако мы понимаем, что потрясение, отделяющее конец одной жизни от начала следующей, отъединяющее сущность от трупа и снова вклады shy;вающее ее в семя, - это самое ужасное, с чем призван столкнуться человек. В самом деле, это слишком сильное потрясение для обычного человека, который не имеет другого выбора, кроме как забыть и заснуть.
Мы уже сравнивали рождение и конец детства с двумя критическими точками, в которых пар превращается в воду, а вода - в лед. Момент смерти и зачатия можно уподобить точке, в которой в одной вспышке лед проходит все эти стадии в обратном порядке, расщепляется на кислород и водород и в то же мгновение снова конденсируется в пар. Для того, чтобы расщепить молекулу на составляющие ее атомы и снова собрать эти атомы, необходимо не только тепло, но и сильный электрический удар. По-видимому, энергия смерти оказывает такое же воздействие на все бытие человека, расщепляя его на составные части (тело, сущность, личность, жизнь) и в то же мгновение соединяя заново и по-другому то, что остается в живых.
Тот миг, когда все причины, оставшиеся в прошлой жизни незавершенными, вырываются из трупа смертью, это тот самый страшный миг оплодотворения, когда гены, или прообраз тела, устремляются все вместе в свой новый образ. Это есть то.
Старое тело гниет и возвращается в землю. Магнитное поле, которое было его жизнью, улетает на Луну. Личность, в любом случае отражение, исчезает вместе с предметом, который ее отражал. А сущность, эта квинтэссенция накопленных причин, мгновенно проходит через время, чтобы дать тело другой жизни.
Но обычный человек не имеет сознательной души, чтобы последовать за ней. Поэтому он не знает, ни что такое смерть, ни что такое единение в смерти. Причины переходят из одной жизни в другую, а сознание их не сопровождает. Если бы человек имел сознательную душу, смерть имела бы Для него какой-то другой смысл.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Обычно человек изображает свое путешествие к концу времени так же, как в средние века изображали путешествие на край света. Считалось, что Земля плоская и что в определенном месте путешественник доходит До ее края и навсегда обрывается в неизвестное. Лишь когда один отважный мореплаватель, придерживаясь одного направления, с превеликими трудностями и приключениями вернулся к тем же местам, откуда отправился в путь, все поняли, что Земля круглая и что он обогнул ее.
Так же и мы теперь понимаем, что время круглое, и что наше путешествие по нему неумолимо приведет нас к тем годам, которые мы оставили позади. Это трудное и опасное знание. Когда люди узнали, что Земля круглая, их ощущение известного расширилось, а ощущение неизвестного ослабло. Таково искушение нового знания. Известное, даже самое удивительное, всего лишь нуль по сравнению с бесконечным неизвестным. Только с этим спасительным ощущением может человек использовать сильные идеи.
Например, мы сказали, что следствия одной жизни становятся причинами жизни следующей. Одни и те же причины приводят к одним и тем же следствиям, а одни и те же следствия - к тем же самым причинам. Это и есть возвращение. Но теперь мы можем добавить, что одно из очень немногих изменяемых следствий, которые могут оказывать непосредственное воздействие на жизнь человека, создается его отношением к новому знанию.
Чтобы подготовить себя к идее возвращения, необходимо понять, что случаи и события, которые непрерывным потоком происходят с нами от рождения до смерти, приходят к нам совершенно по-разному. Причины этих событий находятся от нас на разных, так сказать, расстояниях. И нам очень важно научиться для любого события различать, насколько близко или далеко находится его причина.
Например, существует класс событий, причина которых находится в них самих, в настоящем. Я иду по улице своей обычной дорогой. Вдруг какой-то человек выбегает из магазина, налетает на меня, сталкивает в канаву и исчезает в толпе. Я больше никогда не увижу этого человека, и на этом инцидент исчерпывается. События, которые не вызваны ничем в прошлом и причина которых пребывает внутри самого момента, мы называем случаями.
Другой класс происходящих с нами событий - это события, являющиеся следствием общей тенденции, которая характерна для прошлого. Каждый день я вожу машину по такой-то дороге, превышая скорость. Тридцать пять дней ничего не случается. На тридцать шестой меня останавливают и штрафуют. Нельзя сказать, что штраф был вызван только моим нарушением правил в тот день; он, безусловно, является суммарным результатом всех тридцати шести нарушений, ибо если бы это не случилось в тот день, значит случилось бы несколькими днями позже. События, являющиеся результатом типичной и продолжительной тенденции, причины
которых лежат во времени, это примерно то, что на Востоке называют "кармой". Они - продукт причин и следствии, пребывающих во времени .
Для третьего класса событий, которые безусловно имеют для человека самое глубокое и сокровенное значение, в пределах ею нынешней жизни причину найти невозможно. Я родился в таком-то году, в такой-то день, в таком-то месте, у таких-то родителей. Совершенно очевидно, что в этой жизни я ничего не сделал (и не мог сделать), что могло бы на это повлиять, ибо все произошло до того, как я начал создавать причины. Насколько это касается меня, эти события являются моей судьбой, и, вероятно, можно сказать, что их причины пребывают не во времени, а в возвращении или в вечности, то есть в какой-то предыдущей жизни или жизнях.
Теоретически для человека возможен и четвертый класс событий, причина которых лежит не в настоящем, не в прошлом и даже не в возвращении. Только если мы начнем осознавать ту почти неотвратимую власть, которую судьба человека имеет над любой стороной его жизни, мы поймем, что с его точки зрения такие события будут чудесами.
Становится ясно, что если кто-то хочет изучить возможность возвращения, он должен особо изучить собственную судьбу и научиться различать, какого рода события принадлежат этой судьбе.
Итак, если жизнь является возвращением той, что предшествовала ей, тогда то, что мы воспринимали как круг человеческой жизни, на самом деле является спиралью. Судьба человека, или вся совокупность человеческого бытия, оказывается не кругом, существующим во времени, "длинным телом" человека, а спиралью, существующей в вечности, закрученной последовательностью его "длинных тел". Ее форма повторяет спираль движения Луны вокруг Земли, Земли вокруг Солнца, Солнца вокруг галактического центра. Жизнь раскручивается из прошлой жизни, отделяясь от нее изолятором смерти, подобно тому как день раскручивается из вчерашнего дня, отделяясь от него изолятором сна.
Это то самое вечное возвращение, которое постиг Успенский и о котором писал Ницше: "Желай жить снова, потому что в любом случае это будет твоим уделом." Круг жизни расположен параллельно кругу жизни последующей и кругу жизни предшествующей, создавая повторяющийся во всех подробностях образ. День рождения человека в этой жизни лежит рядом с днем его рождения в жизни прошлой и в жизни последующей; День свадьбы - рядом с днем его свадьбы в других жизнях; день смерти -рядом с днями всех его других смертей. И каждый взгляд, каждый звук, каждое движение, которыми были наполнены его дни, будут наполнять их снова и снова.
Когда человек впервые слышит об этой идее, он спрашивает: "Откуда мне это знать? Почему я ничего не помню?" Обычным способом он не может узнать и не может вспомнить. Он не помнит свои прежние жизни по той же причине, по которой не в силах помнить большую часть своей нынешней жизни - он не осознает свое существование в ней.
Его форма восприятия, как нам известно, - это чуть теплое, или бодрствующее, пятно, медленно продвигающееся вперед, всегда в одном направлении - не только по кругу жизни, но и по спирали многих жизней. Его тепла, или пробужденности, хватает лишь на то, чтобы воспринимать "настоящее" секунд или минут и намного более смутно схватывать дни и недели. Дальше этого, впереди и позади движущегося пятна - холод и полное отсутствие памяти, если не считать нескольких ярких моментов, как правило, безотносительных к чему-либо и не связанных друг с другом.
В главе "Психология человека" мы узнали, какое значение имеет сознание и память по отношению к кругу жизни и то, что моменты усиления сознания подобны точкам внезапного усиления тепла, которые передают импульсы вслед удаляющемуся моменту восприятия и достигают его как память. Обычная память соответствует явлению проводимости тепла по проводу жизни.
Как представить себе возможность памяти о другой жизни? Несомненно, чем сильнее сознание, тем дальше по линии времени может проникнуть память. Но когда сознание оказывается выше определенного уровня напряженности - или когда точка разогревается выше определенной температуры - возникает совершенно новая возможность. Предположим, что последовательные витки спирали в нашей модели не касаются друг друга, а отделены небольшим промежутком. В этом случае, некая точка, например, на пятнадцатом году жизни находится точно под такой же точкой в следующем возвращении, но слегка отделена от нее.
Если бы эта точка на пятнадцатом году, допустим, накалилась добела, она стала бы нагревать соответствующие ей точки на спирали выше и ниже - на этот раз посредством излучения. Передача тепла посредством излучения подчиняется совершенно иным законам, чем передача посредством проводимости, и для этого потребуется, конечно, гораздо больше тепла. Тем не менее именно таким образом возникает момент сознания настолько мощный, что он создает в другой жизни память.
На самом деле в нас существует способность, которая знает нашу судьбу, то есть сохраняет память о прежних возвращениях. Примеры тому бесчисленны, хотя они останутся недоказанными, пока не подтвердятся реальными событиями. Стендаль писал своему близкому другу: "Я считаю что умереть на улице вовсе не смешно, при условии, что человек не делает этого нарочно." Через год после этих слов он умер на улице - вряд ли нарочно.
Эта способность не имеет ничего общего с обычным негативным воображением и, кажется, на самом деле работает только при его отсутствии или в тех людях, которые избавились от негативного воображения относительно себя, - как сделал это Стендаль, что видно из того же письма. "Я не стал спрашивать врача, как называется болезнь, - писал он, - чтобы не забивать себе голову мрачными мыслями". Способность знать свою судьбу, по-видимому, развивается у тех людей, кто уже выработал в себе беспристрастное к ней отношение. Память пробуждается у тех, кто обрел уверенность, позволяющую смотреть за пределы памяти.
Во всяком случае можно сказать, что рост сознания в нынешней жизни человека означает его рост во всех направлениях, то есть не только в прошлое и будущее времени, но и в прошлое и будущее вечности.
Представив образ многих жизней человека в виде спирали возвращения, попробуем теперь представить себе, как будет выглядеть в возвращении связь между разными людьми. Предположим, мужчина в расцвете жизни и его жена, молодая женщина, зачинают ребенка. Мы получаем три пересекающихся круга: первый - на восьмой вехе, второй - на седьмой, третий (жизнь их ребенка) - на девятой. У людей обычного урсзня это  родство будет закреплено навсегда, и невозможно себе представить, чтобы относительный возраст мужа, жены и ребенка когда-либо изменился, сколько бы жизней ни прошло. Поскольку этот совпадающий день будет одним и тем же для каждого из них в отдельности, он должен быть одним и тем же для всех троих вместе.
В возвращении мы получим три переплетающихся спирали, которые пересекаются в одной соответствующей точке на каждой спирали. Из этой конструкции видно, что жизни всех людей одинаковы и завершены независимо от того, доживет ли муж до 100, жена до 50, а их ребенок только До 10 лет. Имея дело с возвращением, мы вынуждены отказаться от измерения времени годами, которое, как мы видели в замедляющейся шкале одного жизненного цикла, даже там имеет лишь относительное значение.
Вместе с тем мы должны помнить, что пересечение разных жизненных спиралей - лишь один из способов видеть возвращение, ибо люди встречаются и на другом уровне энергии - чисто физическим контактом, общностью мысли, чувственным и физическим притяжением, а также высшей любовью, благоговением и чистым полом. Еще более важно то, что все эти реакции человек может либо испытывать совершенно слепо. либо переживать их сознательно. По-видимому, это можно изменить, и если бы это действительно изменилось, то все оказалось бы и тем же самым, и совершенно другим.
Как мы видели, возвращение - это один из способов понять пятое измерение. Представленное таким образом, пятое измерение выглядит как бесконечное проживание заново четвертого измерения, которое составляет одну жизнь человека. Но не существует ли других способов постичь это пятое измерение?
Четвертое измерение измеряется продолжительностью времени от зачатия до смерти, днями, месяцами и годами - в виде линии, не имеющей толщины. Но мы прекрасно знаем, что наше восприятие всех этих дней и минут ничуть не похоже на линию без толщины. В самом деле, целые дни проходят абсолютно "плоско", но затем наступает момент, когда время внезапно расширяется в стороны. Этот момент имеет невероятную напряженность, или глубину, и эта напряженность связана с незнакомыми прежде картинами, открывающимися под прямыми углами к пути времени, -так сказать, во все стороны от времени. Час, который вчера проходил между высокими стенами, ничего не открывавшими и ни о чем не говорившими, сегодня длится столько же, но проходит через необъятный пейзаж, раскинувшийся под просторным небосводом до далеких гор. Изменение в напряженности, или глубине, момента является, вероятно, еще одним способом восприятия пятого измерения.
И вновь необходимо понять, что эта напряженность зависит прежде всего от уровня нашего сознания, что только рост сознания дает средство проникнуть в пятое измерение, и что мужчина, женщина и ребенок соединены вместе не только возрастом и функциями, но и - над всем этим -  уровнем сознания, преодолевающим и преобразующим эти ограничения.
Постараемся теперь представить взаимосвязь не трех, а сотен разных жизней, соприкасающихся с каждым человеком между его рождением и смертью, и не один момент, а возвращающиеся моменты или продолжительные периоды их взаимосвязи, - и мы получим совершенно невообразимую картину возвращений.
Невообразима она потому, что в очередной раз изменилось измерение. Понятно, что если мы расширим систему взаимосвязанных спиралей, включив в нее всех живущих на земле людей, то получится фигура настолько сложная, что, фактически, она будет твердым телом. Совокупность всех спиралей возвращения всех людей образует тело человечества точно так же, как возвращение всех клеток образует тело человека.
Мы можем даже получить смутное представление об этом теле: оно окажется своеобразным ковром, сотканным из миллиардов нитей, которые, несмотря на их непостижимо запутанные сплетения, все направлены в одну сторону, в сторону вечности. Можно предположить, что все эти нити имеют разную природу или цвет, в соответствии с уровнем энергии, преобладающей во всей совокупности жизней каждой из них. И мы обнаружили бы, что на больших участках, или периодах истории человечества, в узоре преобладает какое-то одно качество или цвет - красный цвет чисто физического существования, желтый цвет умственной деятельности, зеленый цвет двигательной способности и ощущения.
Вспомнив о существовании людей с сознательными душами и с сознательным духом, мы представим их как нити из совершенно иного материала, которые резко выделяются на этом ковре, которые сообщают жизнь всему остальному и вокруг которых формируется твердое тело человечества.
Эти нити являются нитями только в нашей метафоре, на самом же деле они живые и вся их масса живая. Они представляют собой клетки, капилляры и нервы единого тела, Адама Кадмона каббалы, человечества.
ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВОЗВРАЩЕНИЯ
Жизнь человека, его, так сказать, протяжение по плоскости истории, составляет его собственное "время", и за пределами этого времени непосредственным опытом он обычно ничего узнать не может. Это его четвертое измерение.
Идея о вечном возвращении жизни, бесконечном повторении одного и того же исторического отрезка вводит нас во второе измерение времени, то есть в пятое измерение человека.
Теоретически, это измерение подразумевает абсолютное и неумолимо точное повторение пьесы жизни во всех ее подробностях, как лицо бесконечно отражается между двумя зеркалами. Ибо если мы предполагаем, что хотя бы что-то - мельчайшее слово, жест - окажется в повторной жизни Другим, значит мы утверждаем тем самым еще одно измерение, подобно тому как мельчайшее отклонение прямой линии предполагает плоскость, или как даже самое незначительное изменение выражения в одном из отраженных лиц означает чудо.
Если предположить, что в другой жизни человек мог бы услышать нечто, чего он раньше не слышал, встретить кого-то, кого он раньше не встречал, побывать в каком-то месте, где он раньше не был, то мы должны допустить возможность движения - пусть даже самого незначительного - в третьем измерении времени, то есть в шестом измерении человека. Как мы видели во второй главе, шестое измерение любого мира - это то, в котором реализуются все его возможности. И даже если реализована всего одна возможность, не реализованная раньше, это уже означает начало движения в шестом измерении.
Итак, первый принцип, который необходимо усвоить, это принцип повторения: одни и те же привычки и склонности должны снова и снова создавать одни и те же обстоятельства и ситуации в сотне жизней с той же неизбежностью, с какой они делали это в одной жизни, и с каждым разом еще неизбежнее, чем раньше. Но второй принцип, который также необходимо усвоить, таков: ничто не может всегда оставаться одним и тем же, и именно благодаря самому количеству повторений вещи в конце концов меняются. Повозка, часто проезжающая по одним и тем же колеям, должна рано или поздно либо совсем износить эти колеи и наконец остановиться, либо освоить новый способ передвижения и подняться в воздух. Принцип повторения сам по себе подразумевает, что вещи должны становиться лучше или хуже, то есть в конце концов перейти в шестое измерение.
Поэтому мы должны признать, что идея возвращения жизней - хотя она абсолютно необходима - очень неполна. За ее пределами для человека существует еще одно измерение, в котором все возможно. Именно в этом измерении находятся возможности рая и ада, озарения и вечных мук и все другие представления о совершенно новых состояниях, не реализованных раньше, которые занимают умы людей с самого зарождения мысли. Если такие представления вообще соотносятся с какой-либо реальностью, эта реальность должна существовать в шестом измерении.
Огромной ошибкой людей оказалось то, что они предположили возможность изменения до того, как догадались о громадной и страшной истине возвращения, то есть попытались представить себе шестое измерение без пятого. Эта существенная ошибка исказила все идеи о рае и аде и позволила людям думать о них как о простом расширении их физических состояний и личных жизней. На самом деле думать о всемогуществе, вездесущности и бессмертии - свойствах шестого измерения - без понимания бессилия, незначительности и неотвратимости человеческой судьбы в пя-
том измерении так же невозможно, как думать о полноте и изобилии сферы, не поняв сначала ровности и банальности плоскости.
Более того, только глубокое понимание всего ужаса и тщеты вечного возвращения обычной жизни способно породить в человеке необходимую эмоциональную силу, чтобы взять на себя тяжкий труд проникновения сознания в неизвестное и невообразимое измерение за пределами возвращения.
Каким образом возможно такое проникновение? Где мы на самом деле соприкасаемся с измерением всех возможностей? С начала времен люди интуитивно понимали, что это - момент смерти. Человек, наделенный живым сознанием, не нуждается в доказательствах того, что здесь он подходит к порогу совершенно новых и непостижимых состояний. Сама невозможность вообразить себя и свои восприятия и чувства в отрыве от физического тела, которое их производит и хранит, - лучшее тому доказательство. Человек связывал с этим неизвестным состоянием одновременно и самые величественные, и самые ужасные судьбы, какие только способен был вообразить. Иными словами, он относил туда новые возможности, несовместимые со всем его опытом в нынешней жизни.
Мы уже говорили о том, что момент смерти и зачатия является одним и тем же моментом, и в этот момент человек переходит к началу новой жизни, которая представляет собой не более чем повторение старой. Если это так, значит его движение к смерти происходит в пятом измерении, измерении вечного возвращения. Где же в таком случае дверь в шестое измерение? Куда делись рай и ад?
Странная идея приходит в голову в связи с логарифмической шкалой времени, которую мы согнули, чтобы получить круг. Эта шкала не имеет начала. Как и все логарифмические шкалы, она начинается не с нуля, а с единицы. А ведь на предшествующих ее ступенях, до единицы, должны находиться одна десятая, одна сотая, одна тысячная, и так до бесконеч shy;ности. Иными словами, эта шкала должна идти откуда-то еще, извне круга физической жизни и, следовательно, даже извне спирали повторения.
Мы обнаружили, что в направлении к рождению и еще дальше - к зачатию каждая единица времени заполнена более концентрированным опытом, большей напряженностью роста. При зачатии скорость процессов измеряется уже не временем органических тел, а временем жизни клетки, которое, как мы видели в одной из предыдущих глав, во много тысяч раз быстрее времени взрослого человека. Если бы эти процессы протекали еще быстрее, они оказались бы для клеточной структуры взрывоопасными.
Этот круг, таким образом, представляет предел человеческого существования в клеточной форме, срок его органического, или физического, тела. В этом смысле смерть отмечает его выход из мира клеточной материи, а зачатие - вход в нее. С определенной точки зрения дверь его входа - лишь обратная сторона двери выхода. Но не существует ли на этом пороге еще одна дверь! И если да, то куда она ведет?
Ответ может быть только один: в более быстрое состояние материи. Если логарифмическая шкала продолжает с нарастающей скоростью уменьшаться в направлении ее неизвестного источника, тогда мы должны вообразить себе, даже до зачатия, индивидуальность, прикрепленную не к клеточной материи, а к материи в молекулярном и даже в электронном состоянии. Мы должны вообразить прообраз человека, его модель или сущностную природу, отпечатанные сначала на неком носителе, подобном воздуху, а затем на носителе, подобном свету. То есть мы должны вообразить индивидуальность человека, прикрепленную к душе без какого-либо тела и к духу без какой-либо души.83
Конечно, ничего из этого мы вообразить не можем. Наши мысли и воображение, обусловленные восприятиями физических органов чувств, с этой задачей не справляются, ведь обычно все наши функции (даже те, что работают в очень тонкой, разреженной и быстро распространяющейся материи) так надежно заперты в физический морганизм, что все их восприятия принимаются и истолковываются в понятиях клеточной материи, с точки зрения ее удовольствия, боли или здоровья. Только в особых условиях, таких как долгий пост или разреженный высокогорный воздух, все эти разные функции несколько отделяются друг от друга, и мы начинаем улавливать проблески смысла некоторых из них, освобожденных от тяжелого балласта плоти и неотъемлемого от нее процесса пищеварения.
Как, например, выглядит функция логического мышления без материального тела, проверяющего выводы в материальном мире? В чем смысл эмоциональной функции в отрыве от клеточного тела или половой функции без возможности физического соития? Какова - если все тела созданы по одной схеме - природа семи функций молекулярного тела или семи функций электронного тела? Какова анатомия и психология души и духа?
83 Этот довод подробно развивается в "Теории вечной жизни".
Конечно, для таких размышлений у нас очень мало материала. Однако приготовление к состояниям после смерти или к состояниям до рождения как раз и предполагает задачу сознательного воображения. Если мы попытаемся это сделать, то начнем смутно понимать, что у человеческой индивидуальности, прикрепленной к молекулярному телу или электронно shy;му телу, эти тела обладали бы такими способностями, свойствами и особенностями, которые с точки зрения клеточных тел кажутся непостижимыми и чудесными.
Молекулярные тела могли бы, как газы, охватывать и пронизывать другие тела; они принимали бы любую форму; были бы неразлагающимися и неразрушимыми. При их скорости опыт целой жизни уместился бы в несколько недель. Электронные тела передвигались бы со скоростью света, занимали бы, как свет, огромные участки пространства, подобно радиоволнам, производили бы на расстоянии вещественные явления без видимых средств, а кроме того пребывали бы в том состоянии, в котором вся материя в Солнечной системе имеет одну природу и взаимозаменима. Опыт человеческой жизни был бы освоен на электронной скорости не за годы, месяцы или дни, а за несколько минут.
Итак, мы можем представить себе помимо круга человеческой жизни в клеточном мире еще один, несоизмеримый с ним круг жизни в молекулярном мире, и еще один, такой же несоизмеримый, круг жизни в электронном мире; каждый круг завершен в себе, каждый ведет к другим, и все соприкасаются в одной точке - моменте смерти и зачатия, где все заранее предопределено и при этом все возможно.
В начале книги мы видели, что пространственные измерения человеческого тела могли представлять собой время, или четвертое измерение, для клетки, вечность, или пятое измерение, для молекулы, и абсолют, или шестое измерение, для электрона. Теперь мы понимаем, что верно и обратное. Распад после смерти клеточного тела человека в молекулярный мир представляет его прибытие в вечность, возвращение, а распад его молекулярного тела в электронный мир означает его вход в шестое измерение, слияние с Абсолютом.
Этот принцип - последовательного существования в разных состояниях материи - мы вынуждены принять как некую механическую черту вселенной. В ней нет ничего морального, ничего желательного или нежелательного, ничего зависящего от индивидуальных достоинств или недостатков. Для огромных масс обычных людей такой переход сравним по своему значению с переходом определенного количества энергии из угля и тепла в механическое движение и электричество. И если после смерти этих людей их прообразы окажутся в электронном мире, это ничем не будет отли shy;чаться от круглосуточной передачи в этот же мир миллионов мелодий и слов посредством радио.
Смерть и возрождение - неотменная судьба человека, которую он не выбирает. Все, что он может выбрать и изменить, - это сознание. Но изменить сознание - значит изменить все, ибо теперь мы начинаем, наконец, видеть между людьми одну огромную разницу. Тот факт, что все они обладают физическим телом, головой, двумя руками, двумя ногами, искушает нас преуменьшить различие между сознательным человеком и несознательным. Если исходить из того, что у обоих пища входит внутрь, а слова выходят наружу, Христос и разбойник окажутся одинаковы. И только распад этого обманчивого тела и переход того, что от него остается, в иные состояния материи, обнаруживает бездну между спящим человеком и человеком, который создал постоянный и нерушимый принцип сознания.
Первый - лишь механический импульс, без конца воспроизводящий самого себя, второй - человеческий дух, наследующий все возможности и задачи во вселенной. Величайшая работа - построить мост между ними, по которому каждый из них может перейти на другую сторону. Ибо как иначе творению осознать свой первоисточник и как воплотить все свои бес shy;конечные надежды? 
Приложение первое ЛОГИЧЕСКИЙ УМ И СВЕРХЛОГИЧЕСКИЙ РАЗУМ В НАУЧНОМ ОСВЕЩЕНИИ
(см. Вступление)
(а) Сэр Артур Эддингтон об ограничениях логического ума: "Допустим, ихтиолог исследует жизнь океана. Он забрасывает сеть в воду и вытаскивает рыбу разных видов. Ознакомившись с уловом, он в обычной своей манере ученого начинает систематизировать то, что обнаруживает, и приходит к двум обобщениям.
(1) Все морские создания имеют в длину не менее двух дюймов.
(2) Все морские создания имеют жабры.
Эти обобщения истинны для его улова, и на основании опыта он предполагает, что они останутся такими всегда, как бы часто он ни забрасывал сеть.
В этой аналогии улов символизирует всю сумму знаний, составляющих физическую науку, а сеть - чувственные и интеллектуальные инструменты, которое используются для их получения. Забрасывание сети соответствует наблюдению: знание, которое не было или не могло бы быть получено наблюдением, физической наукой в расчет не принимается.
Сторонний наблюдатель может возразить, что первое обобщение неверно. "Существует множество морских созданий длиной меньше двух дюймов, но ваша сеть не способна их поймать". Ихтиолог высокомерно отвергает это возражение: -"Все, что не ловится сетью, находится ipso facto вне сферы ихтиологического знания и не относится к царству рыб, которое было определено как предмет ихтиологической науки. Иначе говоря, все, что не может поймать моя сеть, рыбой не является!" Или, чтобы перевести аналогию: "Вы утверждаете существование знания о физической вселенной, полученное каким-то способом, отличным от методов физической науки и, естественно, не поддающееся проверке такими методами. Вы - метафизик!"
...После того как ихтиолог отверг предположение наблюдателя об объективном царстве рыб как слишком метафизическое и объяснил, что его цель - открывать законы (т.е. обобщения), которые были бы истинны для вылавливаемой рыбы, наблюдатель, надо думать, ушел прочь, бормоча про себя: "Готов поспорить, он недалеко уйдет со своей ихтиологией вылавливаемой рыбы. Хотел бы я посмотреть, как будет выглядеть в его изложении теория воспроизводства этой вылавливаемой рыбы. Конечно, неплохо было бы пренебречь мальками как метафизическим измышлением, но, по-моему, они все-таки имеют к этой проблеме какое-то отношение".
A.Eddington, "The Phylosophy of Physical Science" p. 16-17, 62.
(b) Немецкий химик Кекуле и открытие идеи бензолового кольца: "Работа не двигалась (написание учебника по химии); мой дух был занят другими вещами. Я повернул кресло к огню и погрузился в полудрему. Атомы порхали перед моими глазами. Длинные ряды по-разному и тесно соединялись, все в постоянном движении, извиваясь и вертясь как змеи. Но что это? Одна из змей ухватилась вдруг за свой собственный хвост, и этот образ насмешливо завертелся перед моими глазами. Я проснулся, как от удара грома. Весь остаток ночи я разрабатывал следствия этой гипотезы... Давайте научимся видеть сны, господа!"
Цитируется по: "The Art of Scientific Investigation", W.L.W.Beveridge, p. 66.
(c) Математик Гаусс о доказательстве одной арифметической теоремы: "Через два дня мне это наконец удалось, но не за счет моих мучительных усилий, а милосердием Божьим. Как неожиданная вспышка молнии, загадка разрешилась случайно. Я сам не могу сказать, что было путеводной нитью, соединившей то, что я знал до этого, с тем, что сделало возможным мой успех".
Цитируется по: "Man is a Microcosm", J.A.V.Butler, p. 147.
(d) Французский математик А.Пуанкаре о разрешении одной проблемы тета фуксовых функций:
"В ту пору я покинул Кан, где жил тогда, чтобы принять участие в геологи- ческой экскурсии, организованной Горным институтом. Среди дорожных перипе- тий я забыл о своих математических работах; по прибытии в Кутанс мы отправи- лись куда-то на омнибусе; и вот в тот момент, когда я поставил ногу на ступеньку  омнибуса, мне пришла в голову идея - хотя мои предыдущие мысли не имели с ней ничего общего, - что те преобразования, которыми я воспользовался для  определения фуксовых функций, тождественны с преобразованиями неевклидовой  геометрии. Для проверки этой идеи у меня не было времени, так как, едва усев- шись в омнибус, я возобновил начатый разговор, и тем не менее я сразу же почув- ствовал полную уверенность в ее правильности. Возвратясь в Кан, я сделал про- верку; идея оказалась правильной".
H.Poincare', "The Foundations of Science". 
(e) Астроном Кеплер об открытии своего третьего закона:
"То, что я предположил уже двадцать два года назад еще до того, как нашел пять основных систем небесных орбит... то, о чем шестнадцать лет назад писал как об исследуемой проблеме, то, ради чего я отдал большую часть своей жизни  астрономическим исследованиям, то, что заставило меня разыскать Тихо Браге и  избрать местом жительства Прагу, - то я, наконец, осуществил, и сформулировать  это мне удалось лучше, чем я надеялся. Свою задачу я осуществил не тем путем,  который казался мне правильным, а совершенно отличным путем, чрезвычайно  совершенным и для этого дела пригодным. Прошло уже восемнадцать месяцев с  тех пор, как я увидел первый проблеск света, три месяца - от рассвета и несколько дней с тех пор, как солнце - самое изумительное, что можно увидеть - вдруг показалось мне... Если вы прощаете меня, я радуюсь; если сердитесь, я могу это

СНИЖАЕМЫЙ АБСОЛЮТ, ИЛИ СРАВНИТЕЛЬНАЯ РЕЛИГИЯ


Существует, на самом деле, один способ, которым мы можем сравнивать души цивилизаций и различные фазы одной цивилизации. Этот способ - по их взгляду на вселенную.


В начале книги мы пытались установить общее строение вселенной. Нам нужно было предположить философский Абсолют, в котором, так сказать, плавало бесконечное количество галактик. Точно так же, внутри нашей собственной галактики или Млечного Пути плавали бесчисленные солнца. Внутри нашей Солнечной Системы плавали планеты. На поверхности нашей планеты, Земли, плавал мир органической жизни. Внутри этой органической жизни плавал отдельный человек, внутри человека - клетки, в клетках молекулы, в молекулах электроны.


Каждый мир или космос несопоставим с тем космосом, частью которого он является. Высший космос содержит бесконечные возможности для низшего, является богом для низшего. В этом смысле каждый мир может быть принят как абсолют или бог для существ меньшей шкалы. Однако человек, по своей чрезвычайно сложной природе, наделен, видимо, способностью постигать не только мир непосредственно выше него - то есть, мир органической жизни, часть которого он составляет, - но многие высшие миры, Землю, Солнце, Млечный Путь, и даже может философски предположить Абсолют абсолютов. Так что у человека есть много абсолютов или богов на выбор.


Если мы теперь рассмотрим разные цивилизации, и даже разные народы в рамках одной цивилизации, мы увидим, что человек обычно устанавливает свой абсолют, то есть свое понимание о боге, то выше, то ниже во вселенной.


В разные времена, чаще всего в начале цивилизаций, делаются попытки расширить идею Абсолюта абсолютов, абстрактного и бесформенного Единого. Но такая идея очевидно непригодна для обычного употребления, потому что в тот самый момент, когда к ней прикрепляется какое-то имя или атрибут, или она ассоциируется с каким-то особым раем или небесным телом, то она сразу же опускается на уровень ниже. А поскольку ни всеобщее поклонение, ни изучение не может происходить без имен и образов, то такой уровень "бога" находится полностью вне человеческого понимания.


Иногда мы находим галактический абсолют, как Египетский Кепера, создатель самих богов, или Шива, в одно мгновение ока которого умещается вся жизнь Солнечной Системы. Но такое понимание все еще слишком трудно для обычного человека, и никогда не выходит за пределы духовенства или касты браминов.


Обычно в самом начале каждой цивилизации, наряду с этими абстрактными идеалами, устанавливается более приемлемый абсолют - на уровне Солнца. Люди могут чувствовать тепло и свет Солнца, понимать свою крайнюю зависимость от него, интеллектуально изучать его природу и эмоционально радоваться ему, как источнику жизни, времен года, яркости красок, и так далее. Как мы уже знаем, они могут даже приблизиться к пониманию его природы. Так что часто обожествление Солнца давало людям реальный и живой абсолют, которому они могли поклоняться самым непосредственным образом. Ра в Египте, Аполлон в Греции, Ваал в Сирии, Тонатиу в Мекике, Индра в Индии были богами, установленными на этом уровне.


В другие времена, часто на поздней и уже довольно выродившейся стадии цивилизации, общее поклонение начинало снижаться до уровня планет, или до самой Земли. В позднем Греческом и Римском мирах, в позднем Средневековье, и особенно во многих сектах 17 века, планетные сущности стали высшим пониманием абсолюта, а из идеи взаимодействия их влияний, а также использования этих влияний или какой-то работы с ними, возникла псевдонаука магия. Широкое распространение идей магии почти всегда связано с политеизмом, неизбежно вытекающим из признания планет богом или абсолютом.


На дальнейшей стадии вырождения, которую обычно можно наблюдать у отдаленных потомков древних цивилизаций, ныне существующих как первобытные, высшие силы ассоциированы с проявлениями природы - громом, дождем, лесами, горами, и так далее, - то есть с миром органической жизни, следующим сразу над человеком. Это означает снижение абсолюта на еще более низкий уровень.


Таким образом мы получаем систему для сравнительного религиоведения; и кроме того, видим, что развитие каждой цивилизации обычно связано с вырождением идеи абсолюта на все более низкие уровни. На первый взгляд это кажется абсурдом, поскольку люди поздних времен, казалось бы, могли оглянуться назад и увидеть открытые перед ними в истории высшие понимания. Но удивительный трюк человеческой психологии делает этот нисходящий переход совершенно простым. Эти высшие понимания, видимые через искажающую линзу времени, кажутся выродившемуся человеку суеверием. И применяя к ним это название, он остается полностью удовлетворенным своим собственным уровнем понимания.


Мы говорили о первобытных людях, принимающих мир природы за абсолют или бога. Существует, однако, еще одна стадия вырождения, особенно распространенная в наше время. Она выражается в принятии 1человека0 за абсолют или бога. То есть в том, что обычный неразвитый человек считается высшим существом или силой во вселенной. Это, конечно, не имеет ничего общего с идеей святых, поскольку сама святость предполагает бога или очень высокую силу, для которой святой служит посредником. Обожествление Римского императора, поклонение Гитлеру, полная покорность некоторым партийным правительствам, или, с другой стороны, идеализация воображаемой фигуры, как, например, Средний Человек, когда больше никакой высшей силы не различается, являются примерами такого снижения понимания бога или абсолюта до человека.


Ниже этого лежит только кошмар суеверия - отнюдь не неизвестный в наши дни - когда человек верит, что микробы, бактерии и другие организмы, стоящие ниже человеческого, сильнее человека или бога, то есть являются решающей силой во вселенной.


Все это обычно указывает на работу в теле цивилизации патологического или преступного процесса. Потому что основное свойство этого процесса, как мы видели ранее, рассматривая его в Солнечной Системе и человеке, - это неправильное отношение между частью и целым. Всеобщая вера в человека или в микроба как высшую силу во вселенной означает стадию, на которой человечество полностью утратило правильное отношение с телом космического целого. Из такого патологического состояния цивилизации редко выздоравливают. И поэтому наступает время для того, чтобы пререстроить все сначала, для того, чтобы была рождена совершенно новая цивилизация.



16 Последовательность цивилизаций


ЦИВИЛИЗАЦИЯ КАК ЧАС ЗЕМЛИ


Наблюдая последовательность или происхождение цивилизаций, мы замечаем несколько странных фактов. Во-первых, мы видим более или менее одни и те же семьи народов, объединяющиеся то в тело одной культуры с одним характером, то в тело другой культуры, основанной на совершенно других способностях, идеалах и понимании. За последние два тысячелетия современные народы Европы почти не изменились и до сих пор четко и ясно различаются между собой. И однако этот самый материал, это самое скопление клеток могло принимать форму разных цивилизаций необычайно контрастирующих стилей.


Конечно, характерные черты каждой цивилизации отвечают психо-физическому типу и особенностям народа, который ее начинает. Одна цивилизация была зачата греками, другая римлянами, третья французами, а четвертая - вновь итальянцами. Но очень скоро все остальные народы европейской семьи начинают с большим или меньшим успехом подражать примеру лидера, и, видимое на фоне шкалы веков, главное устремление всего континента самым необычным и необъяснимым образом меняется от мышления к труду, к искусству, к мистицизму.


Если материал большого тела этих цивилизаций остается одним и тем же, то что же изменяется, создавая в следующие одна за другой эпохи такие разные интересы, разные достижения и разные идеалы? Можем ли мы проследить какое-либо космическое движение, которое выглядело бы соответствующим этому ритму изменений?


При изучении времен вселенной мы пришли к выводу, что дыхание Солнца соответствует периоду прецессии равноденствий, за время которого ось Земли обходит весь полный круг неподвижных звезд. В результате этого движения позиция Солнца в периоды весеннего равноденствия постепенно смещается, проходя через весь цикл зодиака, и возвращается к первоначальной точке только через 25 765 лет. Таким образом, знаки зодиака, используемые как математические деления курса Солнца, в наше время уже не соответсвуют реальным созвездиям с этими названиями, поскольку они уже, так сказать, оставлены позади. Другими словами, излучение Солнца действует на Землю в постепенно изменяющемся сочетании с тем влиянием, которое - каким бы оно ни было - может достигать нас из центра галактики.


В одной из ранних глав мы представляли жизнь на Земле в аналогии со спектаклем, разыгрываемым на сцене, вокруг которой непрерывно движутся цветные огни планет, создавая постоянно изменяющееся эмоциональное впечатление. Но вместе с тем мы думали о впечатлении, производимом совершенно другим и весьма тонким способом - звучавшей за кулисами слабой музыкой, которая могла совершенно без ведома зрителя изменять все его чувство по отношению к спектаклю. В нашей аналогии эту далекую музыку можно сравнить с влиянием нашего изменяющегося отношения к зодиаку, то есть к Млечному Пути. Поэтому, если мы примем одну цивилизацию как один полный спектакль, то это значит, что каждый спектакль будет иметь совершенно отличное от других музыкальное сопровождение. А это в свою очередь означает, что тонко изменится все эмоциональное впечатление, и та же самая пьеса будет обращена к совершенно другим, таким образом затронутым, сторонам человечества.


Как мы помним, эта ось между Землей и Солнцем постепенно обходит весь круг зодиака за 25 765 лет. Этот период не только кажется равным дыханию Солнца, но, кроме этого, если принять за весь срок жизни Земли цифру между 1 1/2 и 2 тысячами миллионов лет, то он точно представляет половину земного дня. Таким образом, то время, за которое ось проходит через один из зодиакальных знаков, то есть 2150 лет, будет соответствовать одному какому-то часу этого большого дня Земли; и так же как час утра, дня или сумерек в обычном дне человека, каждый космический час будет иметь свое особое качество, свои особые возможности и свою особую эмоциональную прелесть.


Более того, если мы рассмотрим этот земной час длиной 2150 лет как образующий октаву, то каждая нота этой октавы будет длиться немногим больше 300 лет. Эти три века кажутся соответствующими одному поколению культуры, то есть времени между рождением цивилизации и тем моментом, когда, достигнув зрелости, она, в свою очередь, порождает новую цивилизацию, которая затем ее вытесняет.


Таким образом, мы видим, что октава европейских цивилизаций, охватывающая два последних тысячелетия, может неким образом представлять отражение в человеческом мире семи последовательных нот часа Земли. И, теоретически, цепь из 84 таких цивилизаций могла бы составить один день на шкале Земли.


Конечно, трудно установить достаточно определенно какой-либо другой цикл цивилизаций помимо знакомого нам европейского, хотя одна ранняя октава или, возможно, даже две октавы цивилизаций различаются в Египте; и существуют следы других тысячелетий культуры в Америке, Китае, Индии и Месопотамии.


Однако в еще более давнем прошлом интересно было бы принять во внимание многочисленные легенды о каких-то великих земных катастрофах, которые, как считается, разрушили континент Атлантиду и совершили почти полный перелом в цепи человеческой культуры. В наше время сравнение астрономических, геологических, археологических и мифологических данных подтверждает, кажется, факт такой катастрофы и устанавливает ее дату где-то около 11 000 или 12 000 лет до Р.Х. 67.


67. H.S. Bellamy, "The Atlantis Myth", в частности стр. 113.


В то далекое время Солнце в весеннем равноденствии стояло не в Рыбах или Овне, как в эту последнюю эпоху, а в знаке Весов. Все отношение солнечных и галактических влияний тогда должно было быть обратным тому, что есть теперь, и, весьма возможно, это бедствие было каким-то образом связано с земной ночью, предварявшей нашу современную цепь цивилизаций и резко отделявшую их от трудов человека в ту раннюю и оставшуюся незафиксированной эпоху.


Некоторые современные ученые пытались объяснить этот перелом в человеческой истории неким космическим или астрономическим катаклизмом. Венский космолог Ганс Хёрбигер, развивая теорию о том, что большие планетные тела склонны захватывать меньшие и со временем разрушать их, предположил, что причиной всему было разрушение какого-то спутника, предшествовавшего нашей современной Луне. Великовский, с другой стороны, утверждает, что Земля изменила свою орбиту и магнетизм, Венера трансформировалась из кометы в планету, а Марс за одно мгновение прошел стадию Земли,- всё в пределах исторического времени и с историческими результатами. Такие теории неприемлемы в их современной форме, потому что они рассматривают Солнечную Систему как бессмысленную игру летающих шаров, в которой можно ожидать любого дорожного происшествия по вине пьяного вождения. Если принять идею о живом космосе, то физические захваты и столкновения возможны в Солнечной Системе не больше, чем между органами в человеческом теле, и по той же причине.


Тем не менее некий физический перелом в истории человечества существует. У нас есть шесть тысяч лет истории и, может быть, на десять тысяч лет больше легенд. Дальше - тишина. Затем, еще дальше в прошлом, мы снова можем различить явные следы человека, и до некоторой степени понять их. Это странный факт, что о человечестве, жившем двадцать тысяч лет назад, мы знаем больше, чем о жившем десять тысяч лет назад.


Совершил ли человек какую-то великую ошибку, которую нужно было вычеркнуть из истории? Или же он просто прошел через какой-то земной интервал, который не больше зависел от него, чем гроза от роя летних комаров? А может быть, оба фактора - человеческая судьба и биение космического пульса - равно участвовали в этом? Мы не знаем. Ясно только, что какой-то основной ключ к этому человеческому преданию потерян.


Чем глубже в прошлое, тем величественее памятники, тем точнее знание. Додинастический Сфинкс и Великая Пирамида - два эти памятника грандиознее по замыслу и многозначительнее в деталях, чем все, что пришло позже. В Перу до-Инкская архитектура более совершенна, чем Инкская, а легендарные древние руины Тиахуанако, в которых каменные блоки весом в сорок тонн каждый обтесаны и подогнаны друг к другу с гладкостью штукатурки, еще более совершенны. Многие из самых поразительных человеческих достижений не имеют известного первоисточника. Как замечает Игнациус Доннелли, ни одно животное не было одомашнено на памяти человечества: все нынешние домашние животные уже были одомашнены на самой заре истории. Кем и как?


Не только в материальной культуре, но в величии философии, чистоте религии, смелости астрономии, утонченности символизма, то, что мы находим во многих древних эпохах, стоит выше всего достигнутого с тех пор. Составление халдеями карты созвездий, точное измерение египтянами звездных циклов, продолжавшееся целыми тысячелетиями, изобретение букв, иероглифов и письменности, утраченная идея богов, создающих богов - едва ли можно представить себе бо'льшие достижения. Ни одно из них не относится к тем, которые могли быть случайно открыты обычным человеком. Все несут на себе отпечаток сознательной школы.


Отходя еще на десять тысяч лет назад, к древним наскальным рисункам, мы поражаемся огромной разнице. Мы видим физическую отвагу охотника, искусство стрелка из лука, волнующий след того, кто отпечатал свою ладонь на стене, жадность к мясу и сексу, страх к своей жертве и любовь к своей добыче. Но ни одного следа школы. Человек живет в мире, где самые могущественные силы - не боги или звезды, а бизон и мамонт. И ему едва удается выжить среди них.


Где-то между Альтамирой и Египтом, где-то между 20 000 и 10 000 лет назад были, по-видимому, впервые основаны на Земле школы для достижения сознания. Чем-то люди привлекли помощь высших сил вселенной, и им было позволено войти сознательно в космическую систему. Это тот ключ, который потерян. Это то, что люди смутно чувствовали, оглядываясь на Атлантиду, - место, где вся культура была единой, все знание новым, где все последующие цивилизации, языки и религии имели свой общий первоисточник.


Мы сказали, что по своей природе школы невидимы. Но когда они были основаны на Земле впервые, и начали огромную работу по открыванию глаз этого наполовину животного человека на природу вселенной и его возможности в ней, они должны были действовать открыто. Такие люди иначе не могли и не стали бы реагировать. Школа стала невидимой после этого. По некоторой космической причине все следы ее первого толчка к сознательным человеческим усилиям были уничтожены. И обычному человеку было позволено считать, - и быть может, это даже поощрялось в нем - что он сделал все сам, без чьей-либо помощи. Это часть его испытания, часть его возможности достижения независимого понимания.


Изучая самые древние наскальные рисунки, мы можем узнать и нечто другое. Эти рисунки - по-видимому, первые художественные следы, оставленные на Земле человеком - датируются так называемым Ауригнасийским Периодом, около 40 000 лет назад. Они изображают громоздких мамонтов, в своей неподвижности напоминающих глубоко вкоренившиеся в землю деревья, рогатый череп северного оленя, извилистые линии, похожие на лесные тропы, тяжелые руки, громадный торс женщины без ног. Все это тяжелое, статичное, упорно вкоренившееся в землю, как будто навсегда. Лунный, лимфатический мир - слова приходят сами собой.


Проходит половина периода Ауригнасийского человека, когда начинается следующий - Магдаленский период. В тех же самых или подобных им пещерах во Франции и Испании, а именно в Альтамире, мы находим рисунки совершенно другого характера. Здесь все в самом бурном движении. Бизон, конвульсирующий в своей предсмертной агонии, галопирующее в паническом страхе стадо копытных, гибкие, как проволоки, люди, бегущие, застывшие в прыжке, натягивающие луки, выпускающие стрелы. Даже при взгляде на эти рисунки вам передается живое ощущение действия, напряжения, безудержного движения. Это меркурианский, чисто щитовидный мир.


Когда мы сравниваем тех первых людей, вся жизнь которых была жеванием жвачки, и этих вторых людей, вся жизнь которых движение, с людьми нашего времени, в жизни которых так очевидно преобладает мышление, то из всего этого развивается весьма интересная идея. Не могло ли быть так, что в истории человечества стимулировались различные функции,- в том же порядке и таким же способом, как это происходит в жизни отдельного человека? В Главах 10 и 11 эти функции виделись нами раскручивающимися из одного центра, как в анатомии его тела, так и во времени его жизни. Вилочковая, поджелудочная, щитовидная; околощитовидная, надпочечники, задняя доля гипофиза; передняя доля гипофиза, половые железы, шишковидная железа. Как замедленная цепная реакция, каждая из них, казалось, запускала следующую, и со временем вытеснялась ею.


Давайте предположим такой же порядок стимулирования и в жизни человечества. Только здесь, как мы видели в изучении геологии, время движется в обратную сторону относительно времени отдельного человека. В отличие от замедляющегося с каждым последующим годом времени отдельного человека, время Земли и человечества становится все более наполненным. Ранние периоды длинее, поздние короче. Логарифмическая шкала стимулирования последовательных функций очевидно направлена назад, а не вперед.


Давайте предположим теперь, что, как мы позднее постараемся показать, в современном мире умственные способности человечества испытывают совершенно новое напряжение в связи с стимулированием передней доли гипофиза. Предположим, что период доминирования заднего гипофиза продолжался тысячу лет, и что каждый предыдущий функциональный период был в два раза длиннее последующего. Переделав схему жизни отдельного человека, разработанную в Главе 11, мы получим таблицу, подобную следующей: 


Дата Железа и Тип Период

Длительность Эпохи

60 000 лет назад Вилочковая - Солнечный ?

} 32 000 лет

30 000 лет назад Поджелудочная - Лунный Ауригнасийский

} 16 000 лет Магдаленский

15 000 лет назад Щитовидная- Меркурий (камень)

} 8 000 лет Египетский

5 000 до н. э. Околощитовид.-Венера Халдейский,

} 4 000 лет Древне-Индийский

(медь)

1 000 до н. э. Надпочечники-Марс Греко-Римский

} 2 000 лет Иранский

(железо)

1 000 н. э. Задний гипофиз- Европейский,

Юпитер Средневековый

и Ренессанс

} 1 000 лет (бумага)

Настоящее Передний гипофиз- Современный

Сатурн (Электричество)


Конечно, трудно охватить одним взглядом все следы человека определенной эпохи во всех частях мира, и прийти к ясному выводу об особом функциональном понимании, которым он тогда обладал. Но, как мы видели, Ауригнасийский период - до странности лимфатический, Магдаленский - поразительно меркурианский. Великие медлительные архитектурно-строительные цивилизации Египта, Шумера и Древней Индии, появившиеся на свет вместе с медными орудиями около 5 000 лет до н.э., имели все характерные свойства уравновешенного, твердого и спокойного роста, которые мы ассоциируем с околощитовидной железой или Венерой. Затем, около 1000 лет до н.э., изобретение железных орудий действительно возвещает, кажется, наступление периода бурных страстей и изменений, ломающего неподвижные формы древнего мира и на две тысячи лет наполняющего Европу, Средний Восток и Китай марсианскими тревогами. И наконец, последнее тысячелетие произвело и уравновесило такое юпитерианское изобилие достижений во всех физико-эмоциональных сторонах жизни, какого мир никогда до этого не видел.


Такая таблица относится к росту человечества, но не к его перерождению: к его взрослению, но не увеличению в нем доброты или мудрости.


Дальше мы разовьем эту идею более детально. Сейчас же важен лишь один из ее аспектов. В жизни человека мы видим, что периоды поджелудочной или щитовидной желез являются дородовыми и относятся к созреванию плода. Ауригнасийский и Магдаленский человек, трудившийся в темноте пещер, напоминающих материнскую утробу, на другой шкале подразумевает созревание плода. В жизни отдельного человека где-то между моментами запуска щитовидной и околощитовидной желез, между шевелением плода и младенчеством, происходит рождение на свет и воздух, - со всем, что это может означать.


Где-то между 15 000 и 5 000 лет до н. э., в каком-то месте, о котором мы не имеем никаких данных, человечество было рождено? - рождено в воздух, свет, культуру, традицию и наследие сознательной эволюции? Была ли повивальной бабкой этих родов эзотерическая школа, впервые основанная на Земле в соответствии с неким вселенским планом? Каково было право рождения, и кто были свидетелями? Все это одни из величайших человеческих загадок, и смутное их предчувствие даже до наших дней заставляет останавливаться на слове "Атлантида".


Рождение и возрождение культур


68. Смотрите Приложение VIII, "Цикл цивилизаций"


Родоначальной цивилизацией нашей Западной культуры является, очевидно, Греческая. До нее Европа была лесным раем, населенным рассеянными племенами, жившими по племенным обычаям. Не было ни городов, ни литературы, ни общей науки, ни религии. Ранние цивилизации - в Египте, Месопотамии, Индии и Китае - развились у совершенно других народов и в совершенно других климатических условиях, и поэтому не могут принадлежать к этой особой ветви развития.


Нам не известны личности тех сознательных людей, которые около начала шестого века до н.э. зародили первую настоящую цивилизацию в Европе. У нас есть полулегендарный Солон, законодатель, поэт, реформатор, воспитатель, традиционный "отец народа", и современный ему Фалес Милетский, такая же неясная фигура первого ученого, исследователя и учителя законов природы и вселенной. Они лишь наполовину выступают из того невидимого "периода вынашивания", о котором мы говорили. Возможно, они являются лишь подставными фигурами, поскольку истинные основатели должны были принести ту сильно сконцентрированную сумму знаний, необходимую для такого начала, от какой-то другой цивилизации, уже высоко развитой, - скорее всего, египетской - и все данные сходятся на том, что это действительно были люди этого другого народа.


В самом деле, Платон особо говорит о том, что его предок Солон во время своего визита в Саис, около 590 г. до н.э., обучался у египетских священников, а Клемент Александрийский добавляет, что из этого же источника усвоил свою науку Пифагор. В "Тимее" говорится еще яснее, что школа в Саисе намеренно открыла долго державшееся втайне знание посетившим ее грекам, "потому что они очень любили Афинян, и сказали, что являются некоторым образом их родственниками." Это родство, в эзотерическом смысле, было родством родителей и детей.


В любом случае, именно за время жизни их последователей выявились контуры новой культуры во всем ее великолепии. За восемьдесят лет на побережьях Греции и Южной Италии, где до этого были лишь лачуги из дерева и черепицы, выросли самые утонченные храмы, когда-либо были построенные людьми. Чтобы это техническое достижение стало возможным, Пифагором уже были развиты внутренние законы гармонии и разработано их применение для новой архитектуры и новой музыки. Анаксимандр, ученик Фалеса, изобрел основные инструменты новой технологии - гномон, часы, астрономическую сферу. Неизвестные скульпторы пробудили египетскую скульптуру от ее долгого сна, и создали статую куроса, человека новой эпохи с широко открытыми глазами. Художники, расписывавшие вазы, внесли в каждый дом символическую мифологию отношений между людьми и богами: а драматическая форма трагедии, созданная Тесписом, открывала вечный конфликт между своеволием человека и высшими законами природы, и на больших театральных праздниках люди могли "очищаться жалостью и ужасом".


Однако за всем этим разнообразием чувствуется один источник, некий скрытый центр всей жизни, на который указывает, хотя никогда не открывает до конца, странная роль Элевсинских Таинств.


Таким образом, за время одной человеческой жизни были установлены новые формы для каждого аспекта и каждой функции новой цивилизации. "Личность" ее оформилась окончательно, и всем техническим и интеллектуальным применениям этих новых форм предстояло только совершенствоваться, разрабатываться, распространяться, а еще позднее стать стилизованными, преувеличенными и упадочными.


С этой точки зрения интересно наблюдать действие законов шкалы. Мы видели, как человеческий организм вырастает по определенной модели из одной клетки во многие миллиарды клеток. Так же и цивилизации. Греческая культура, со всеми возможностями, сконцентрированными в начале шестого века в одном человеке или горсточке людей, к середине века уже вобрала в себя несколько сот лучших и самых творческих индивидуальностей, а к концу века "организовала" по новому образцу жизнь тысяч граждан Афин, Кротона, Сиракуз и полудюжины других центров.


Этот рост или объединение все большего количества человеческих "клеток" продолжался постоянно. В пятом веке колонии на Черном море, в Сицилии и Азии постепенно повысили численность населения Греческого мира до сотен тысяч. В четвертом веке Александр Великий, завоеватель мира, довел ее до миллионов.


Вместе с тем сила эллинизации ослаблялась в точной пропорции к "росту", и втянутые в греческое государство последние миллионы скорее затемняли его природу - так же, как жировые слои, накопленные взрослым человеком, хоть и включены в его тело, могут затемнять его истинную природу и возможности. Они, несомненно, разрушили бы его окончательно, если бы не более сознательные люди, как Сократ, Платон, Аристотель и другие, которые продолжали производиться центром или высшей частью цивилизации. Они поддерживали жизнь в организме. Без них он стал бы чудовищным автоматом или Франкенштейном, ощупью движущимся к саморазрушению.


Но даже в этом случае приходит время, когда внутренней жизни культуры становится недостаточно для защиты ее от гниения, всегда готового напасть на перезрелый организм. Завоеванные земли отпадают, и греческий мир, как старик, начинает ссыхаться и горбиться. В возрасте всего лишь четырех с половиной веков он попадает под власть Римской цивилизации, и после этого живет рабской жизнью, обучая или потворствуя желаниям своего молодого хозяина, до того самого времени, когда в конце концов, через восемь веков от основания, греческое отечество опустошается готами и эллинская цивилизация умирает как независимый организм.


Но откуда появилась эта новая Римская цивилизация? В начале четвертого века до н.э., когда Греческой цивилизации было всего два с половиной века, на Самосе существовала школа Эпикура, а в Афинах школа стоиков Зенона. Кто перешел в то время из этих школ в еще варварский пограничный город Рим, мы не знаем. Но знаем, что приблизительно в это время в Италии происходит такой же поразительный рост и неожиданно яркие проявления во всех видах человеческой деятельности, как до этого в Греции. И еще мы знаем, что эта новая Римская цивилизация, с своих самых ранних дней до разорения гуннами и вандалами восемь веков спустя, вдохновлялась двойным идеалом эпикуреизма и стоицизма.


Однако сущность этой Римской культуры была совершенно отлична от Греческой. Ее памятники - не храмы, но дороги и акведуки; ее средство распространения - не философия, но легионы, маршировавшие по этим дорогам. Она притягивала к себе людей талантом не искусства и мысли, но закона и порядка. Так что, через три века роста мускулатура ее дорог и лагерей управляла империей даже большей, чем прежняя, объединявшаяся нервной системой греческой философии.


Рис. 13: Последовательность цивилизаций в Европе.


Затем, в этот период зрелости, в Римском мире родился человек, исторически известный как Христос, который, согласно преданию, за несколько лет своей деятельности не только заложил основание следующей цивилизации, но даже установил некую наследственную форму или идеал для всех последующих поколений культур. В этом случае мы имеем точные литературные свидетельства об одном единственном основателе, о его ближайшем круге двенадцати учеников, и о "Деяниях Апостолов", которыми новое знание, идеалы и организация за несколько десятилетий были распространены по всему Восточному Средиземноморью.


Эта Ранняя Христианская Цивилизация имела центр тяжести на неком более тонком уровне, чем Греческая или Римская. Ее величайший памятник - не храм и не дорога, но одна книга, Новый Завет; и на своих первых стадиях она выросла и была объединена не какой-либо политической или художественной системой, но одной лишь метафизической системой необычайной чистоты. Ее центр тяжести, так сказать, лежал ближе к ее душе, чем у какой-либо из ее предшественниц.


Однако и в этом случае материальное тело цивилизации росло по тем же законам, и из "семи церквей в Азии" первого века, оно, в свою очередь, достигло имперской зрелости с признанием Христианства официальной доктриной Римской Империи около 320 г. н.э. Христианская цивилизация объяла весь этот мир, затем пришла в упадок, выродилась. Спустя восемь веков от ее зачатия, Папство, ее высшее светское выражение, было предметом торговли на римском рынке.


Так Ранняя Христианская цивилизация умерла. Но уже в 529 г., человек, являвшийся, возможно, ее наивысшим продуктом, Святой Бенедикт, основал в Монте Кассино монастырь, где в ограниченном закрытом кругу все было перестроено, все было начато заново, в новой форме, подходящей к новой эпохе. Это было рождением второй или Монастырской Христианской Цивилизации.


В этом новом начале есть нечто очень интересное. С Греческой, Римской и Ранней Христианской цивилизациями мы проходим первые три ноты большой исторической октавы. Здесь же мы подходим к интервалу - Темным Векам - когда Европу захлестнула волна насилия, невежества и анархии.


Бенедикт создал форму, специально приспособленную для того, чтобы пройти этот интервал. Монастырь представлял собой семенную коробочку. В нее были заложены и запечатаны гены новой культуры. При этом максима "orare et laborare" позволяла каждому монастырю быть самодостаточным, целым миром в миниатюре, окруженным стенами, делавшими его наполовину тюрьмой, наполовину крепостью. Здесь сохранялось из прошлого все имевшее ценность - копировались греческие и римские рукописи, византийская символика переносилась в живописные миниатюры, сохранялись секреты музыки и медицины, делались попытки "opus dei", то есть работы перерождения. Материальное величие древнего мира было как бы переведено на молекулярную шкалу, как память в клетки коры головного мозга, до времени, когда оно смогло бы вновь проявиться открыто.


Во Франции за два века возникло около тысячи таких монастырей. Как всегда, лишь множество самодостаточных единиц могли надеяться пройти через хаос. 69.


69. Сравните роль редкоземельных металлов в таблице элементов, Глава 7, I. Вокруг же них условия становились все хуже. Сарацины с юга, мадьяры с востока, норманны из-за Ла-Манша проносятся по долинам рек, сжигая деревни и урожаи, разрушая древние города. Авторитет и защита центральной власти полностью исчезают. "Три человека не могут встретиться с двумя без того, чтобы не предать их смерти."


Но с течением веков и монастырская система также стареет и становится легкомысленной. Правила забыты, к учению пропал интерес, женатые светские аббаты - живущие как феодальные владельцы - наполняют обители стражей и охотниками. Безопасность и защищенность, те самые условия, которые позволили цивилизации спастись, теперь расслабляют и разрушают ее.


В одиннадцатом веке для школ вновь приходит время идти в мир. Монастыри были их Ковчегом. Теперь, как Ной, они должны заново возродить землю после того, как отступили воды потопа.


Рождается Средневековая Христианская Цивилизация. Так же внезапно, как всегда, огромная волна надежды, энергии и усилий за время одной человеческой жизни полностью меняет лицо Франции. Момент ее появления поразителен. В 1095 году в закрытом аббатстве Клюни в Бургундии освящается огромная церковь в новом стиле, предвестница всех средневековых кафедральных соборов, и величайшая - за исключением Собора Святого Петра - из когда-либо построенных. За одно поколение этот необычайно новый образ вселенной, доведенный до совершенства в тишине монастыря, был воспроизведен в каждом городе и городке Западной Европы. Эта работа была проведена не церковниками, но анонимными франкмасонами. Школа вновь вышла в мир.


Так сами материальные памятники указывают на свой источник. Но в данном случае у нас есть возможность изучить более детально тот огромный труд - продолжительностью в два века - бывший необходимым, чтобы подготовить их рождение. Клюни, внешне - монастырь как и любой другой, был основан в 910 году, когда, как сказано было на Совещании в Тросли, "люди уничтожали друг друга, как рыбы в море." Местом для его строительства была выбрана забытая долина, одинаково удаленная от беспокойных дворов Парижа, Аахена и Павии; а учредительный устав грозил проклятием длиной в тридцать строк любому, даже самому Папе, кто нарушит его абсолютную независимость. Пришедшие туда двенадцать монахов перенесли эту традицию по прямому наследованию из самого Монте Кассино.


Значение этой преемственностии и этой традиции проявляется не сразу. Вначале монахи Клюни преобразуют лишь окружающую сельскую местность, улучшают агрикультуру, высаживают виноград, наполняют реки рыбой. Вскоре их начинают приглашать для реформирования других монастырей. Где устанавливался мир, там сразу появлялись новые монастыри. Через сто лет они управляли уже тысячей квадратных миль, и имели дело непосредственно и на равных с герцогами, королями, самим императором.


Именно монахи Клюни предприняли около 1000 года первые эффективные шаги против анархии и насилия. Шаг за шагом они добились принятия Божьего Перемирия (прекращение вражды в дни, установленные церковью - прим. перев.). Вначале были запрещены сражения с пятницы до понедельника; запрещено было нападать на безоружного монаха, на мужчину, идущего с женщиной, а также на идущих в церковь; все могли искать убежища у алтаря. Позже Перемирие было расширено на половину недели и все Святые Праздники; за нарушение его мятежные бароны публично отлучались от церкви. Но обычай насилия умирает нелегко. Рыцаря, который из своего родового замка терроризиет проезжающих и всю округу, переубедить трудно. И в 1095 году вновь именно монахи Клюни, с расчетливостью, может быть, их самих погубившей, объявляют Первый Крестовый Поход, который одновременно дает Франции целое королевство на Востоке и, отвлекая неисправимых грабителей, приносит наконец мир домой.


Другую линию традиции непосредственно из классического мира сохраняли Мастера Комачене, наследники Римских коллегий, которые - согласно преданию - спаслись бегством от преследования Диоклетиана и обосновались на острове озера Комо, откуда оказывали влияние на архитектуру всей Западной Европы с девятого по одиннадцатый век. Кажется вероятным, что аббат Одо из Клюни, во время своих многочисленных путешествий через Альпы в Италию, установил прямой контакт с Мастерами Комачене, поскольку с десятого века и далее Клюни становится строительным центром первой величины, и тема Комачене часто появляется в его работе.


К одиннадцатому веку центры Клюни существуют уже по всей Франции, за исключением областей, находящихся под влиянием других связанных с ними школ: в Шартре - со специализацией в медицине, в Реймсе - в музыке, в Монт Сен-Мишель - в астрономии. Совместная исследовательская миссия от Клюни и Шартра отправляется в Арабскую Испанию, и присылает оттуда Коран, логарифмы, работы по астрономии, алгебре и алхимии. После покорения норманнов именно монахи Клюни колонизируют дикий северо-восток Англии. Когда Санчес Великий отвоевывает Северную Испанию у мавров, именно у них он просит помощи, и они, со строительством в Компостелле на Атлантическом побережье огромного кафедрального собора Сент Джеймс, организуют тысячемильный маршрут паломничества для перенесения идей, культуры и возможностей во вновь завоеванную дикую местность.


В самом деле, можно сказать, что монахи Клюни изобрели паломничество, создав сеть святых мест, которая впервые внесла намеренное движение в застойное общество. Для раба паломничество означало отпуск в его однообразной работе, более широкий мир, открывавшийся всем лишенным воображения. Оно означало распространение ремесел, искусств, достижений агрикультуры. Мало кто мог вернуться из Кантербери, Компостеллы или Рима без новых впечатлений, новых идей, и даже, может быть, указаний на великую внутреннюю работу, стоявшую за всем этим.


Вся эта огромная работа была лишь приготовлением для новой культуры, которая расцвела в Западной Европе в двенадцатом и тринадцатом веках. Вместе с своим расцветом она ушла из рук монахов Клюни. "Iussu et imperio Hugonis", орден и империя аббата Гуго, которая на пике своего могущества включала 15 000 монастырских хозяйств, протянувшихся от Португалии до Польши, и управляла землями, равными по величине самым большим европейским королевствам, перезрела, была разграблена и разрушена. Мир, созданный ею, стали терзать чудовищные преследования, догматические споры, Инквизиция. Суеверие и схоластика заморозили мысль. Как всегда, то, что вначале было символом новизны и надежды, теперь само старалось подавить всякие изменения. Скрытое напряжение росло. И через девять веков от своего основания великое Аббатство Клюни было сокрушено толпами Французской Революции столь основательно, что едва ли остался хоть один след от его былого великолепия.


Но вновь, внутри этой стареющей культуры уже была зачата новая. В тот самый момент, когда огни Испанской Инквизиции показали, как низко могут пасть средневковые идеи, новый свет появился в Италии. Местом рождения, как и раньше, был незаметный уголок, в стороне от громоздких воюющих империй. Но теперь, с учетом новой эпохи, отвечали условиям не аббаты и священники, но семья богатых банкиров.


Козимо Медичи был главным гражданином Флоренции в то время, когда этот маленький городок становился центром одновременно и растущей оппозиции к Папскому Риму, и страстного увлечения классической античностью, статуи, храмы и рукописи которой - после тысячи лет безразличия - были теперь раскопаны. Эти обнаженные фигуры, гладкие колонны и ясные умы - по контрасту с суеверием, запутанностью и ритуальностью позднего Средневековья - открывали, казалось, окно в Рай. Козимо собрал у себя лучшие из находок, а вокруг себя - плеяду вдохновлявшихся ими молодых художников - Донателло, Джиберти, делла Робья, Липпи. Он собрал греческие и римские рукописи, открыл первую публичную библиотеку в Европе, и к 1440 году был признан как первый покровитель того, что уже носило название "Нового Учения".


Затем произошла странная вещь. В 1438 году император Иоанн Палеолог Константинопольский, в сопровождении свиты ученых, художников и церковников, прибыл на запад, в последний раз пытаясь получить поддержку в борьбе против турок. Объединенный Совет с Папой и Западной церковью был собран в Ферраре. Перед самым его открытием Козимо Медичи убедил Императора, Папу и все собрание перенести Совет во Флоренцию за его личный счет. Никакой западной помощи не последовало, и Император с пустыми руками вернулся в Константинополь, чтобы в одиночку встретить неизбежную трагедию.


Но за кулисами этих сцен случилось нечто очень важное. Ученые из свиты императора, казалось, искали убежища для своей традиции. Козимо, имея какие-то скрытые указания на роль Флоренции и требование времени, казалось, искал школу. Или, возможно, он уже принадлежал к школе, и теперь узнал свою ровню. Было достигнуто обоюдное понимание. Четырнадцать лет спустя Константинополь, как и следовало, пал. Но все на самом деле важное уже было перенесено во Флоренцию.


Нам известно, что идея знаменитой Платоновской академии была предложена Козимо греческим ученым Плетоном. Но что именно в ней происходило, мы знать не можем. Мы только слышали о воскресных собраниях на Вилла Кареджи или в Фьезоле. Мы смотрим на картины Боттичелли или Доссо Досси, на которых натурщики, как бы в состоянии само-воспоминания, как будто намеренно держатся так, чтобы передать эту идею. А в фреске Беноццо Гоццоли "Шествие волхвов", покрывающей три стены часовни Дворца Медичи, и изображающей процессию всадников, мы, кажется, видим автопортрет этой группы. Все, кто в ней участвует - греческие священники, художники, как Фра Анжелико и сам Гоццоли, новые философы, как Пико Мирандола и Марсилио Фичино - движутся через Тосканские холмы и леса к месту поклонения Христу. Старый Царь - это Патриарх Константинопольский, Молодой Царь - мальчик Лоренцо де Медичи, а Второй Царь, который едет навстечу всей процессии, одновременно и возвещая Рождество и отражая его, - Император Палеолог. Это описание группы в школе.


Из этой группы вышли Политиан и Мирандола, чтобы дать начало литературному ренессансу, Ботичелли и Вероккьо, чтобы создать ренессанс художественный, Рехлин, чтобы посеять семена Реформации в Германии, Линакр, чтобы основать Колледж Физиков в Лондоне. К нему принадлежал Леон Батиста Альберти, отец архитектуры Ренессанса, вдохновлявшийся божественной пропорцией и Пифагорейской системой чисел, которым в школе он учился у Фичино. Лоренцо, ее номинальный глава, открыл и вырастил мальчика Микеланджело, избрал молодого Леонардо да Винчи для работы в Милане. Своим искусством, техникой, литературой, идеалами и свободой Западная культура и поныне существует в живой памяти нашего времени.


Так культура рождается из культуры, порождаемая семенем из некого чужеродного, но эзотерического источника: Средневековая - новым знанием из Арабского мира, Ренессанс - учеными, перешедшими на Запад с падением Византии; новая цивилизация наших дней - открытием древней мудрости Индии и Тибета.


Рождение новой цивилизации должно для всех тех, от кого это зависит, вновь и вновь означать, что все должно быть перестроено, все должно быть начато сначала, в некой новой форме, подходящей к новой эпохе. Оглядываясь назад на все развитие истории, можно заметить, что каждое новое начало на самом деле было лишь громадным усилием продолжить. Это было не началом, но лишь продолжением жизни человечества. Для тех, кому приходилось начинать, порождать новую фазу человеческого развития, это начало было всей жизнью, или смертью. Но с точки зрения звезд ничего не менялось, потому что человечество и все его потенциальные возможности остаются все теми же.


Эпоха покорения времени


Чем больше мы изучаем весь этот цикл прошедших цивилизаций, тем чаще и настоятельнее встают перед нами вопросы: Что такое наша цивилизация? Каковы ее характерные черты? Во что она может развиться? Присутствуем ли мы при новом рождении или же это очевидная смерть?


На эти вопросы очень трудно ответить. Потому что, если смотреть с близкого расстояния, гниение очень часто выглядит как прогресс, а прогресс как гниение; так же как день весны и день осени в какое-то время могут внешне ничем не отличаться друг от друга.


Однако если мы оглянемся назад, то увидим, что действительно живем в другом мире, отличном от мира тысячу лет назад - отличном в идеалах, проявлениях, понимании, интересах, возможностях, и во всем остальном. И если мы возьмем как одно поколение культуры период между 300 и 400 годами, а рождение цивилизации Ренессанса поместим около 1450 г. н.э., то становится ясно, что новая эпоха для нас уже должна была начаться.


Но когда она началась? Как ее узнать? По каким признакам мы можем отличить рост новой формы от падения старой?


Главная черта этой новой культуры, которая, возможно, когда-нибудь будет названа "Эпохой Покорения Времени", сначала была невидна. Точно так же, как Ренессанс, эпоха покорения пространства, началась не с открытия Америки, но с открытия перспективы в рисунке, впервые позволившей человеку точно отразить три пространственных измерения в пределах двух, так и наступление этой новой эпохи возвестили механические и философские новшества, реальное значение которых скрывалось в будущем.


Конечно, "покорение времени" - неправильный термин, так же как и "покорение пространства". Никто не покоряет ни времени, ни пространства. Они представляют и всегда будут представлять два разных плана нашей вселенной, так сказать, вид сверху и вид сбоку. И их так же невозможно покорить, как "покорить" поверхность стола или яблока. Однако многие поверхности можно изучить, обследовать, проникнуть сквозь них, постепенно изменить их форму, так же, как когда кто-то осматривает, ощупывает, сжимает яблоко, и наконец откусывает от него кусочек. И за этот период времени, зачатие которого произошло где-то около 1865 года, люди на самом деле научились исследовать время и вступать в совершенно другие отношения с ним, отличные от тех, которые они имели с ним раньше.


Из всех бесчисленных изобретений этого периода нам достаточно лишь трех, чтобы продемонстрировать это общее направление. В 1872 году Эдвард Мэйбридж предвосхитил кино, разделив движение на составные единицы с помощью ряда скоординированных друг с другом фотокамер, снимавших последовательные позиции лошадей на скачках. В этом изобретении была скрыта возможность расположения этих "единиц" движения различными способами, то есть воспроизведения событий либо быстрее, либо медленее, чем они на самом деле происходили, либо в обратном порядке. Это сразу указало путь освобождения от иллюзии, с которой человек жил тысячи лет - что время течет в одном направлении с постоянной скоростью.


Четырьмя годами позже Александр Грэхэм Белл изобрел микрофон. И снова, в этом, кажется, простом изобретении скрыта возможность обращения одного человека не к сотням, но к миллионам людей одновременно, или перенесения своего голоса и присутствия по всему миру, без посредничества времени. До этого связь между людьми за пределами слышимости была основана на времени. Если кто-то желал обратиться к большому количеству людей, он должен был выступать перед толпой в одном месте, затем переходить в другое место, говорить там, ехать в третье место, и так далее. Даже если он писал книгу, эта книгу нужно было напечатать и распростанить в тех местах или странах, где жили читатели. И все это означало время.


Третье изобретение, изобретение фонографа Эдисоном в 1877 году, имело обратный эффект. До сих пор звуковые волны исчезали в тот же момент, когда были произведены. Не было способа сохранить их дольше того времени, за которое они отражались или отдавались эхом, - самое большее, полминуты или около этого. Теперь, неожиданно, стало возможно сохранить звук так же, как веками сохранялись зрительные образы. Произнесенную сегодня речь можно было с точностью воспроизвести через десять или сто лет. Время было неожиданно введено как измерение в такие явления, в которых раньше для него не было места.


На самом деле существует одна вполне определенная причина этого изменения отношения человека к времени, и эта причина стала выясняться в шестидесятые годы девятнадцатого века. Механическое движение подразумевает время; тогда как электромагнитное движение для человеческого восприятия мгновенно. Тачка, например, может существовать только в одном месте в один момент времени; тогда как свет может существовать во многих местах одновременно. С самого начала мира человек был окружен явлениями этих двух порядков, но вплоть до девятнадцатого века они оставались совершенно раздельными. Движение физического тела могло протекать только механически и занимало время. Движение чувственного впечатления было мгновенно и несохранимо.


Изобретения, давшие начало Эпохе Времени, произошли из постепенного понимания того, что механическое движение и электромагнитное движение - взаимозаменяемы. Изменением электромагнитных волн в механическое движение, как в кино или фонографе, время было введено туда, куда оно до этого не входило. Заменой механического движения электромагнитными импульсами, как в радио или телефоне, мгновенными стали такие явления, которые до этого были осуществимы лишь с помощью времени.


Даже в медицине замена естественных лекарств, действующих на органы, синтетическими лекарствами, действующими на клетки, или коротко-волновым лечением, действующим на молекулы, была попыткой ускорить процесс лечения посредством перенесения его в более быстрое время меньшего космоса. Все это означало новую взаимозаменяемость измерений.


Библией этих новых возможностей стал "Трактат об электричестве и магнетизме", опубликованый Клерком Максвеллом в 1865 году. И воплощение его законов в жизнь произошло ровно за одно поколение. В 1895 году пришло кино, беспроволочный телеграф, а также был открыт радий - удивительное дитя мира минералов и мира света. Десятью годами позже Эйнштейн своей теорией относительности попытался, с неполным успехом, нарисовать картину фантастической вселенной, которая начинала разворачиваться перед непонимающими глазами людей. А уже к 1950 году реальные орудия проникновения во время - кино, радио, телевидение, магнитофон, пенициллин - стали, как игрушки, доступны всем тем, кто в прежнюю эпоху должен был бы для этого иметь книги и картины.


Между тем, напряжение, накладываемое на старый порядок этими изменениями в оценке времени, а также возникающее из него чувство всемирности не могли ограничиться миром науки. Вскоре стало ясно, что они должны таким же образом действовать в политической сфере, и вызывать там подобные же изменения и создавать людей такого же склада. Маленькое эластичное княжество, расширяющееся и сжимающееся вместе с брачными союзами его правящей фамилии, едва ли могло надеяться вынести такое давление. Требовалось нечто большее по размерам, более жесткое и более осведомленное о своем единстве.


Тенденция к федерации меньших единиц в большие появилась уже за сто лет до этого. Теперь же она выразилась в жгучей озабоченности установлением границ, в котором одинаково участвовали и большие нации (в стремлении вобрать в себя все завоеванные земли) и малые (в страхе потерять свою индивидуальность). Первоначальную идею "Великой Британии" переняли теперь "Единая Италия", "Всея Русь", "Великая Германия", и так далее. Чем больше была нация на самом деле, тем дальше мог заходить у людей этот предрассудок в направлении к всеобщему братству, которое подразумевалось техническим прогрессом того времени.


Видимое противоречие между этим растущим чувством национальности и общей тенденцией к смешению - это лишь результат некой, ставшей заметной, остановки в этой тенденции. В средние века человек принадлежал к единому целому его "поместья", его города, или его религиозного ордена, а люди из соседних городов были такими же иностранцами, как позже стали жители соседних стран. В 18 веке человек, родившийся в Англии, был больше "корнуолльцем" или "кентцем", чем "англичанином", - это была страна, представлявшая единое целое больше, чем нация, которая не действовала и не могла действовать как целое, кроме как символически через ее лидеров или ее подобие армии. Но к 1865 году нация фактически стала социальной единицей, и люди с полным основнием думали о себе как об англичанах, французах или немцах. Сами нации существовали давно, теперь же произошло огромное расширение человеческого воображения.


В самом деле, есть много оснований полагать, что естественная единица, к которой человек чувствует органическую преданность, его "родная земля", измеряется расстоянием, которое он может преодолеть за один день. Это то, что он может успеть увидеть между восходом и заходом Солнца. До самого начала девятнадцатого века это была область диаметром не более пятидесяти миль. Затем, неожиданно, с появлением железных дорог, однодневная поездка смогла охватывать уже не пятьдесят, а пятьсот или шестьсот миль. И это поразительно, что европейские нации, которые начали кристаллизоваться около 1865 года, и по отношению к которым составляющие их жители начали чувствовать во многом новый и страстный патриотизм, большей частью имели размер именно такого порядка. Так же как в середине двадцатого века привычка мыслить континентами и субконтинентами навязана людям дальностью дневного перелета авиалайнера.


На самом деле усиление самосознания наций, развившееся так заметно с 1860 года и далее, имеет и другой аспект. Оно представляет некую параллель на другой шкале с усилением самосознания, которое, очевидно, по неким космическим причинам ожидалось и от отдельных людей, и которое мы должны позже изучить более детально.


Как всегда, это новое понимание государства кристаллизовалось вокруг исторических личностей. Так же как Король Артур, Карл Великий, Сид олицетворяли первую Англию, первую Францию и первую Испанию, так же и теперь неожиданно возникли или были придуманы новые национальные герои, олицетворявшие их возрождение. Эти герои были символом "единства", "реформ", "демократии". Они были символом борьбы против каст, против аристократического принципа, который - работал он или нет - стал теперь мерзким и отталкивающим, тогда как "народ", в соответствии с этой новой тенденцией к смешению, приобрел благородную роль. Поэтому если в более старых, зрелых и стабильных странах эти герои выступали как писатели и философы, то в более молодых и развивающихся они поднимались как политические бунтари и объединители.


В Соединенных Штатах Линкольн, бедный мальчик с фермы, символизировал крушение старого Аристократического Юга; в Мексике индеец Жуарес - крушение европейского завоевания; в Италии генуэзский моряк Гарибальди - крушение политической власти религии. При этом все они представляли новое объединение своих стран, и всех троих народное воображение превратило в сверхчеловеческие фигуры, намного более значительные и величественные, чем в жизни, - в новых национальных героев.


Как физики, старавшиеся теперь рассматривать все в терминах вибраций, так и политики, старавшиеся включить все больше территорий в свои границы, - все выражали этим самым глубинную тенденцию к синтезу, к объединению. Международный Красный Крест в 1864 году, Международный Почтовый Союз в 1875, и Первый Рабочий Интернационал в 1864 были выражениями одного стремления к преодолению границ, примирению далекого и близкого, которое само собой вытекало из преодоления некоторых до этого жестких барьеров времени.


Все это, однако, было еще больше ускорено весьма любопытным способом. Приблизительно в то же время, когда ученые сделали свои поразительные открытия, но совершенно независимо от них, в крупных западных странах появляется необычайно яркая плеяда поэтов и писателей, которые по-своему также реконструировали все прошлое, будущее и многообразное настоящее современного человека.


В 1870 году Виктору Гюго было 68 лет, Андерсену - 65, Теннисону - 61, Уитмену - 51, Толстому и Ибсену - 42, и Ницше - 26. И все находились в самом расцвете творческих сил. Появление на западе в одно время этой группы поэтических пророков само по себе необычайно. Все были глубоко религиозны, но в новой свободной манере, не ограниченные никакой доктриной. Все обладали широтой кругозора и пониманием, всей огромностью взгляда на время и пространство, впервые сделавшегося возможным благодаря открытиям новой эпохи. И все весьма своеобразным способом подытожили и воплотили дух их собственных стран, как бы реконструируя наследие каждой из них для выживания в грядущую эпоху.


В период расцвета готического периода такие люди были бы аббатами или церковниками, в эпоху Ренессанса - живописцами и философами. Теперь они выступали прежде всего как писатели, но писатели, которые, как Гюго или Толстой, могли иногда появляться и действовать во внешнем мире политики и социальных реформ, выступая там не менее крупными фигурами, чем профессиональные политики и государственные деятели.


Одна из задач этих людей в их воздействии на время была удивительно параллельна задаче ученых, о которой мы говорили. Она состояла в том, чтобы изменить образ прошлого их стран, и сделать это прошлое приемлемым с новой точки зрения. Яркий пример - "Собор Парижской Богоматери" Виктора Гюго. В этой книге он не только воспроизводит с сверхъестественной реальностью средневековый Париж, но он вносит в тот Париж некую гуманитарную точку зрения, которой на самом деле там не существовало. И он делает это так, что картина средневекового Парижа постепенно меняется - для всех последующих поколений она становится соединением реальности с реконструкцей Гюго, и в дальнейшем они уже никогда не могут разъединить их.


Таким же образом, Андерсен реконструировал и постепенно закрепил картину дохристианской Скандинавии, Теннисон реконструировал и постепенно закрепил картину Артурианской Англии, Толстой реконструировал и постепенно закрепил картину России времен Наполеона, а Уитмен реконструировал и постепенно закрепил картину Линкольновской Америки. В каждом случае реконструкция было настолько грандиозной и всеохватывающей, и настолько верно соответствовала некоторым отношениям новой эпохи, что признавалась почти немедленно, и ей отдавалось предпочтение перед любой другой памятью.


Все эти люди, в одном аспекте, выполняли ту удивительную роль совершенствования прошлого, то есть делания его приемлемым для настоящего и для будущего, которая присуща всем основателям эпох. Эту чрезвычайно трудную работу, которую каждый человек, развивающий память, должен проделать по отношению к своей собственной жизни, они исполнили по отношению к своим странам. Потому что эта задача реконструкции прошлого является первым и необходимым шагом к любому настоящему изменению в будущем, - как понимал это и Карл Маркс, когда приготовлял путь большевизму посредством реконструкции истории на основе "экономического мотива" и "классовой борьбы".


Но Гюго, Андерсен и Уитмен работали над временем противоположно тому, как работал над ним Маркс. Вместо устранения идеалов, которые реально существовали в прошлом и управляли им, и замены их низшими человеческими мотивами жадности и насилия, как делал он, они пытались поместить в прошлое идеалы даже более высокие, чем преобладавшие там на самом деле, или, по крайней мере, идеалы, более постижимые и приемлемые для новой эпохи. Таким образом, они пытались, успешно или нет, переродить прошлое, тогда как работа Маркса, опять же успешная или нет, могла служить только его вырождению.


Эти же люди помогли реконструировать и общий подход к человеческим идеалам и к самой религии. Те самые изобретения, которые устранили время из человеческого сообщения и уничтожили пространство, неизбежно подвергли непосильному давлению некоторые застывшие религиозные формы и понимания, раньше хорошо служившие некому определенному, живущему обособленно расовому типу или группе, но поставленные лицом к лицу с другими формами, также совершенно удовлетворительными для практиковавших их народов, могли показаться только противоречивыми. Такое расширение не могло исходить изнутри церквей или от самих блюстителей отдельных религиозных путей, поскольку очевидно, что их задачей было сохранять чистоту ритуалов. И когда делались такие попытки, они обычно вели к столь резкому ослаблению религиозной практики, что от нее ничего, кроме некой слабой формы социальной благожелательности, не оставалось.


Но эти новые поэтические пророки были более свободны, и именно по отсутствию у них приверженности к какой-либо одной религиозной форме они смогли наполнить весь мир свежей и чистой атмосферой терпимости и большего понимания. Если нет времени, разве не было Христианства до Христа? Если нет пространства, разве не могут быть боги Востока и Запада одними и теми же? Казалось, все, что истинно, должно быть собрано в единое целое, и показано скорее как взаимодополняющее, чем враждебное. Такой новый объединенный взгляд на религию и Бога выразил Уитмен в "Песни о Божественном Квадрате" (1870), Виктор Гюго в "Религиях и Религии"(1880), Толстой в "Во что я верю" (1884).


Этот всеобъемлющий охват и примирение различных форм и миссий без разрушения их индивидуальности, параллель которому в царстве физики представляет использование электромагнитных волн, очень характерно для новой линии религиозной мысли, которая начинает развиватьсяч в 60-70-х годах. И то, что Гюго и Уитмен сделали для религии в широком смысле и поэтически, независимо от них развили в своем собственном стиле ученые и мистики.


В 1876 году немецкий востоковед Макс Мюллер начал в Оксфорде программу перевода "Сокровенных Книг Востока", которые должны были содержать ключевые рукописи Индуизма, Буддизма, Зороастризма, Ислама и Китая. Годом раньше русская женщина, Госпожа Блаватская, основала Теософское Общество, которое было первой попыткой новой синтетической или базовой религии, которая продемонстрировала бы фундаментальное единство всех предшествовавших религиозных форм. А Рамакришна, столь же великая фигура на Востоке, между 1865 и 1875 годами практиковал один за другим не только все ритуалы различных индусских сект, но так же ритуалы Ислама и Христианства, с целью достижения этими различными путями одной и той же трансцендентальной цели.


Как результат целого поколения этого нового "универсального" взгляда на мистицизм и религию, Доктор Р.М.Бюке смог в 1901 году предпринять попытку объективной "психологии" высшего или, как он называл его,"космического сознания", безотносительно к расе, вере или эпохе.


Все целое этой новой культуры, таким образом, казалось основанным на совершенно новой возможности преодолеть эти пространственные деления посредством избавления от одномерного времени. Эта попытка, однако, пошла по двум совершенно различным линиям. Ученые, физики и изобретатели сконцентрировались на возможности механического избавления от времени; тогда как поэты, писатели и мистики изучали возможность сознательного избавления. Чего продолжало недоставать - это моста, соединившего бы эти две точки зрения.


Возвращаясь к генезису предыдущих цивилизаций, у которых все аспекты и применения нового знания исходили, казалось, из одного источника - были ли это Элевсинские Таинства в шестом веке до н.э., или орден Клюни в 11 веке н.э. - мы невольно задаемся вопросом, не были ли на самом деле где-то и у каких-то людей эти две внешне противоречивых стороны культуры девятнадцатого века объединены в некое высшее понимание? Существовала ли где-либо скрытая школа перерождения, из которой все излучалось?


Необычайная скорость распространения идей в 19 веке, новые возможности передвижения, которое за несколько месяцев могли рассыпать учеников такой школы по всему миру, делает ответ на этот вопрос затруднительным. Конечно, сами черты нашей эпохи подразумевают, что новые идеи могут войти в жизнь во многих местах одновременно, без прямой связи.


В то же время, это удивительно, как много ключевых работ, сопровождающих ее рождение, и имеющих особенное свойство прямого школьного знания, происходят, кажется, из Рима.


"Фауст" Гете был полностью перестроен после знаменитого "Итальянского Путешествия" в 1796 году, которого он ожидал так страстно, а в старости объяснял его успех тем, что "оно навсегда сохраняет период развития человеческой души". Этим же периодом в Риме датирована его "Теория цветов", где утверждается, что свет является высшей известной нам формой энергии, и что цвета являются лишь изменениями или разложениями чистого света. Ту же самую идею поэтически выразил Шелли в 1821 году, сразу после своего возвращения из Рима:


Жизнь, как купол из разноцветных стекол,


Окрашивает белое излучение Вечности…


Это особенно поразительно, если вспомнить, что именно в это время в Риме родилась немецкая школа живописцев прерафаэлитов, основанная на новом понимании цвета, которое было связано с идеей другого восприятия, и необходимого для этого изменения бытия. В 1848 году английское Прерафаэлитское Братство возникло из этой же группы. И хотя трудно проследить до этого источника французских импрессионистов, за исключением, возможно, посещения Рима Мане в поздние 50-е, однако стоит отметить, что их целью с самого начала было именно писать свет с помощью контрастного использования чистых, а не смешанных, цветов. Художник должен был сознавать и воспроизводить свои собственные впечатления, происходящие из света, потому что ими каждый человек живет и посредством их знакомится с реальностью.


Около 1860-х годов аналогия Клерка Максвелла между октавами цвета и звука, между высотой тона и оттенком цвета, громкостью и тенью, привела, наконец, изучение художником света в прямое отношение с новым знанием об электричестве и магнетизме, и продемонстрировала подчиненность его тем же законам, которые управляют бесконечным количеством других явлений, до сих пор считавшихся не связанными друг с другом.


Эта новая теория света и колебаний была использована другим членом Римской группы, Карлом-Себастианом Корнелиусом, для примирения явлений материального и духовного миров, в таких книгах, как "О Взаимном Влиянии Тела и Души" (1871). Тогда как примерно в этот же период стало раскрываться значение этого понимания и в царстве времени. "Пер Гюнт" Ибсена, в драматической форме намекающий на эту и на столь многие другие эзотерические истины, был написан во время его пребывания в Фраскати вблизи Рима в 1867, так же как "Вечное Возвращение" Ницше - во время его Итальянского путешествия в 1881 году. Эта последняя книга, впервые связавшая идею возвращения (подразумевающуюся в электромагнитной теории колебаний) с вопросами сознания и развития человека, глубоко повлияла сперва на Хинтона, а позже на Успенского, чье объяснение трех измерений времени проложило путь окончательному примирению между современной наукой и древними идеями вечности и перерождения.


Мы не знаем, какая именно школа сущестовала в Риме между 1800 и 1880 годами, из которой могли исходить столь многие творческие идеи новой эпохи. Однако во всех ее следах мы находим одно понимание - свет как единая творческая и объединяющая сила во всей вселенной, октава как переход чистого света в форму и цвет, и время, возвращение и исполнение всех возможностей как три стадии восхождения человека к природе света.


Так что если нас спросят, что является характерной чертой новой эпохи, и чем она отличается от старой, мы можем теперь ответить: То, что отделяет и разделяет, принадлежит прошлому. То, что примиряет и объединяет, принадлежит будущему. А путь к единству лежит через избавление от времени.


17 Циклы роста и войны


Физиогномика: зеркало меркурия


Перед тем, как перейти к изучению планетных циклов, то есть изменяющегося во времени воздействия отдельных планет на человека, необходимо сначала изучить более детально механизм, через который такое влияние может работать.


Ранее мы уже представляли себе общую схему космоса, и видели - при том, что все космосы построены по этой одной общей схеме, - как каждая часть меньшего космоса отражает и реагирует на соответствующую часть большего космоса. Мы видели, как космос Солнечной Системы отражался в космосе Мира Природы, и оба они отражались, в свою очередь, в космосе человечества и космосе отдельного Человека.


Когда мы рассматриваем возможные воздействия отдельных планет на человека, нам прежде всего нужно ясно представлять себе, что каждая из них сама по себе является космосом или потенциальным космосом, так же как является космосом сама Земля. И далее, что аппарат, в котором каждая из них отражается, должен быть построен по ее же модели, так же как радиоприемник является точной копией в миниатюре и зеркально противоположен передающему прибору.


В главе о "Человеке как Микрокосме", после выявления такой модели Солнечной Системы в человеческом теле, мы пришли к выводу, что отдельные планеты управляют отдельными эндокринными железами, и через них отдельными функциями человека. Например, планета Меркурий имеет, по-видимому, родство с щитовидной железой, через которую управляет всей функцией движения.


Эта функция движения действует через произвольную мышечную систему тела, то есть все мышцы, которые можно намеренно привести в движение умственной волей, а также через их координацию, скорость реакции, способность изучения новых движений, и так далее, и так далее. В свою очередь, вся эта законченная система в уменьшенном масштабе отражена в мышцах головы и лица, в которых вся умственная, эмоциональная и физическая жизнь отдельного человека постоянно отражается как 1движение.0


Все космосы, как мы уже видели, разделены на три части и имеют шесть или, потенциально, семь функций. Таким же образом голова, как зеркало всего тела, также разделена на три части: 


a) верхняя часть головы, включая мозг, зеркало самой головы как местонахождения интеллекта; 

b) средняя часть головы, включая мозжечок, зеркало груди как местонахождения эмоций; 

c) нижняя часть головы, зеркало живота как местонахождения физических функций.


Вместе с тем голова содержит также мышечные и нервные органы управления, отражающие все семь служащих телу функций. Но поскольку нас теперь больше интересует движение и выражение лица, чем внутреняя анатомия головы, мы сосредоточимся здесь на октаве внешних отверстий и органов, через которые принимаются в организм пища, воздух и впечатления, и через которые выделяются отработанные в теле материи:


Обычные четыре группы отверстий в голове следующие:

1) рот, который принимает пищу и питье, выделяет речь;

2) нос, который принимает воздух и запах, выделяет двуокись углерода;

3) уши, которые принимают звук, выделяют?

4) глаза, которые принимают впечатления света, выделяют эмоциональные сигналы;

Далее, вся голова и все эти отверстия покрыты:

5) кожей, которая принимает впечатления от прикосновений и температуры, выделяет физическое тепло и магнетизм.

В дополнение к ним старая физиология отмечала два потенциальных и невидимых отверстия в голове, у обычного человека неразвитые, но которые, если их развить, могли бы принимать и выделять различные виды сверхфизического влияния:

6) отверстие между бровями;

7) отверстие на макушке головы.


Расположение этих отверстий в голове указывает на их главное назначение. Например, рот, находящийся в нижей части головы, служит животу и физическим функциям. Ноздри, стоящие на границе между средней и нижней частью головы, служат одновременно и груди, и животу, то есть и эмоциональной, и физической функциям. Глаза, на границе между верхней и средней частью головы, служат и голове, и груди, то есть интеллектуальной и эмоциональной функциям. Кожа, покрывающая всю голову, служит всем функциям. Отверстие между бровями могло бы служить самой голове; а то, что на макушке, стоящее на границе между головой и не-физически миром над головой, могло бы служить окончательным выходом в совершенно другое состояние существования.


При изучении физиогномики, то есть внешних признаков психологии обычного человека, нам придется пренебречь - за их невидимостью - двумя последними отверстиями. Поэтому физиогномика состоит, главным образом, в изучении отношения между этими тремя частями головы; а так же в изучении формы и размеров рта, носа, глаз и ушей и их движений относительно друг друга, и соответствующих следов их движений на коже в виде линий и складок. Физиогномика - это изучение бытия отдельного человека, которое отражается в движении его лица, и в следах, оставленных на нем привычными выражениями в прошлом.


Все функции - пищеварение, дыхание, обмен веществ, мышление, физическая эмоция, секс - на лице переводятся в движение, в выражение. И, как хорошо известно в эндокринологии, утонченность и живость этой последовательной игры выражений напрямую связана с уравновешенной работой щитовидной железы. Лихорадочное, дикое, неконтролируемое гримасничание означает сверх-активность этой железы: деревянное невосприимчивое лицо - ее недостаточность. Лицо, таким образом, является органом движения, зеркалом Меркурия.


Рассматривая ближе это зеркало или орган двигательной функции, управляемый щитовидной железой, мы видим все больше доказательств его космической модели. Например, внешние формы рта, носа, глаз и ушей сами в свою очередь разделены на три части, отражающие интеллектуальный, эмоциональный и физический аспекты соответствующих функций. В частности, в глазах форма и движение верхнего века отражает состояние интеллектуальной функции, сам глаз - состояние эмоциональной функции, а нижнее веко - состояние инстинктивной функции. Так же и в ушах: конфигурация верхней части ушной раковины связана с интеллектуальным восприятием, входа в слуховой канал - с эмоциональным восприятием, мочки - с инстинктивным восприятием. И так же в носе, чрезмерное развитие верхней части представляет преобладание интеллекта, средней части - эмоций, а нижней выпуклости и ноздрей - инстинкта: так что прямой нос, всегда считавшийся признаком красоты, в самом деле представляет совершенное равновесие между этими тремя сторонами. И хотя это незаметно для взгляда, и поэтому не входит в наше непосредственное изучение, интересно отметить, что кожа лица также разделена на три различных уровня, с теми же значениями.


В принципе, для каждого отверстия возможны три основных состояния: нормальное расслабленное состояние, расширенное состояние и сжатое состояние; и три главных положения рта, носа, глаз и ушей основаны на этом же принципе. Глаза и веки могут быть в своей нормальной расслабленной форме, они могут быть широко раскрыты, или они могут быть сощурены и сжаты. Так же со ртом и ноздрями, и, хотя в случае с ушами степень расширенности и сжатости у людей в сравнении с животными почти незаметна, тем не менее можно наблюдать соответсвующие мышечные и физиологические состояния.


Также в принципе, расширенное состояние отверстий или восприятия представляет желание как можно больше вобрать из окружающего мира, тогда как сжатое состояние представляет желание вобрать как можно меньше или, по крайней мере, регулировать или ограничивать вбираемое. Далее, расширение одного отверстия, скажем глаз, и сжатие другого, скажем рта, представляет желание вбирать пищу для одной функции, но отвергать пищу для другой, или выделять продукт одной функции, но сдерживать выражение другой. Из этого возникает возможность разбираться в человеке, и в бесконечном разнообразии выражений, происходящем из различных степеней расширения и сжатия рта, носа, глаз и ушей.


Еще большая утонченность вводится изменениями сжатия в различных частях каждого органа, представляющих его интеллектуальный, эмоциональный и инстинктивный аспекты.


Например, в глазе верхнее веко может иметь форму арки, представляя интеллектуальное бодрствование, или свисать, представляя интеллектуальную дремоту: нижнее веко может быть напряжено, представляя инстинктивный тонус и контроль, или опускаться, представляя инстинктивную усталость и истощение: глаз сам по себе может блестеть, представляя эмоциональное возбуждение, или быть тусклым, представляя эмоциональное безразличие. Более того, сама радужная оболочка глаза в свою очередь является точным зеркалом всего организма и его различных органов, здоровье которых, каждого в отдельности, можно таким способом вполне ясно диагностировать. 70.


70. Современную иридоскопию (диагностика по радужной оболочке глаза - прим. перев.) разработал венгерский ученый Вон Песцели(Von Peszeley), и развили Нильс Лилиеквист, Ангел Бидаураззага(Nils Liljequist, Angel Bidaurazzaga) и другие.


Эти разные состояния верхних и нижних век и самого глаза могут соединяться в почти неограниченное количество выражений, каждое из которых представляет собой точный указатель состояния данного человека. Более того, каждый человек будет иметь одно обычное или привычное выражение глаз, которое будет равнодействующей всех относительных состояний его интеллектуальной, эмоциональной и инстинктивной функций на протяжении многих лет. В этой связи можно упомянуть восточный эстетический канон, который требует, чтобы обычные люди изображались с верхними и нижними веками одинаково изогнутыми, боги - с верхними веками в форме арки и прямыми нижними, а демоны - наоборот.


Кроме того, помимо расширения и сжатия, глаза могут смотреть влево и вправо, или вверх и вниз: и рот, помимо закрытости или открытости, может быть изогнутым вверх или вниз. В общем, можно сказать, что движение вверх представляет желание или удовольствие, движение вниз - уныние или печаль, а движения в стороны - отвлечение внимания без какого-либо эмоционального оттенка.


Здесь необходимо ввести еще один принцип, неотъемлемый от изучения физиогномики, а именно, что все проявления человека могут быть разделены на два вида - те, что происходят из его сущности, то есть физических качеств, способностей и склонностей, с которыми он родился, и те, что происходят из его личности, то есть всего, чему он до сих пор обучился и перенял, что имитировал и накладывал на свою сущность. В физиогномике правая сторона лица считается зеркалом личности, а левая - сущности; так же как в хиромантии правая и левая руки; и также как сердце - движущая сила сущности организма - расположено с левой стороны груди.


Поэтому наряду с упомянутыми выше движениями рта, носа, глаз и ушей можно так же ясно увидеть, что правый глаз, отражающий состояние личности, может отличаться от левого глаза, отражающего сущность; и точно так же левая ноздря от правой. А "кривая улыбка" - когда правая половина рта, изогнутая личностью вверх, противоречит левой половине, изогнутой вниз реальными чувствами сущности, - стала ходячим выражением. Те же два неизвестных и невидимых отверстия, расположенные на центральной линии головы, могли бы, будучи развитыми, относиться к человеку как целому или к совершенному объединению сущности и личности.


Таким образом, мы видим, что все выражения человеческого лица управляются шестью главными принципами:

1) Тройное деление головы, отражающее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части всего организма;

2) Семерное деление отверстий и органов восприятия, соответствующее семи человеческим функциям;

3) Тройное деление каждого органа, представляющее интеллектуальную, эмоциональную и инстинктивную части соответствующей функции;

4) Расширение, расслабление и сжатие каждого органа, представляющее принятие, равновесие или отвержение в соответствующей функции;

5) Движение вверх, по сторонам и вниз каждого органа, представляющее желание, отвлечение и подавленность в соответсвующей функции;

6) Двойное деление лица, и, таким образом, всех отверстий и органов восприятия, соответствующее сущности и личности данного человека.


Все возможные выражения, доступные человеческому лицу, от самых дьявольских до самых восторженных, создаются взаимодействием этих шести принципов, и могут быть с их помощью проанализированы. И если нам возразят, что эта классификация произвольна и недоказательна, то мы должны вновь подчеркнуть, что она - как все другие идеи в настоящей книге - дана 1как0 основа для наблюдения. Правдоподобная или неправдоподобная, доказательная или недоказательная, всякая теория останется для читателя теорией, пока он не подтвердит или опровергнет ее сам для себя, на основе своего собственного личного наблюдения и опыта. Поскольку ни вера, ни неверие, ни убежденность, ни скептицизм никогда не смогут заменить этого единственного пути, которым идея любой книги может влиять на реальную жизнь и реальных людей.


Главная цель нашего анализа этого внешнего органа одной отдельной функции состоит в том, чтобы показать, что такие органы созданы для того, чтобы отражать в миниатюре все движения и законы высшего управляющего космоса. Как именно такие органы реагируют на влияние их небесных прототипов - сказать трудно, кроме самых общих слов. Но так же, как, обнаружив в одном месте механизм радиоуправляемого самолета, а в другом месте - точно соответствующий механизм его наземного управления, мы бы заключили, что один был построен для того, чтобы реагировать на воздействие другого, точно так же мы заключаем, что функциональный механизм человека создан для того, чтобы реагировать на воздействие функционального механизма Солнечной Системы.


На самом деле существует лишь один способ, которым можно было бы продемонстрировать такое управление или такое реагирование во множестве различных случаев. Если бы мы могли доказать, что возбуждение и инертность таких органов в человечестве как целом следуют тому же циклу, что и соответствующие планеты по отношению к земле, то это было бы если не доказательством, то, по крайней мере, очень ясным признаком связи.


В установлении отношения между двигательной функцией, управляемой щитовидной железой, и циклом Меркурия нам мешает кратковременность цикла последнего и его крайне непостоянная длительность. Очевидно, на практике совершенно невозможно выяснить, действительно ли человечество становится более активным, более мобильным, в большей степени проявляет себя каждые три, примерно, месяца, или нет. Слишком много других факторов препятствуют такому краткому по сроку наблюдению.


Поэтому, чтобы попытаться показать какую-то связь между человеческими функциями и планетами, нам нужно перейти к циклам, имеющим большую длительность.


ВЕНЕРА И ПЛОДОРОДИЕ


Первой нашей трудностью при попытке исследовать воздействие планетных циклов на жизнь человечества является наша неспособность узнавать явления, имеющие одинаковую природу, но переведенные на разные шкалы. Это стало общим местом, что человек видит хирургию или нападение, совершенные по отношению к отдельному человеку, в одном свете, а хирургию или нападение, под названием войны совершенные по отношению к нациям, в совершенно другом свете. Шкала изменилась, и явление представляется нашему восприятию совершенно отличным по своей природе.


Поэтому мы должны сначала хорошо узнать все многообразие проявлений каждой функции в отдельном человеке, и последствия стимулирования планетой этой функции у отдельного человека; а затем, усилием воображения, нарисовать картину последствий такого стимулирования, умноженных в миллион раз, то есть когда они внезапно превратятся из слабости отдельного человека во всеобщий стиль, подкрепленный авторитетом морали, политической целесообразностью и религиозной санкцией.


Очень часто следствием такого изменения шкалы бывает то, что явление начинает казаться своей противоположностью. Потому что в первом случае стимуляция будет казаться выражением так называемого индивидуального "выбора", "свободы совести", "вольностей", "личного счастья" и так далее, тогда как во втором это же самое явление может под тяжестью одного лишь массового примера принимать облик "долга", "судьбы", "обычая", или какого-то другого ограничения индивидуальных действий. На самом деле оба случая представляют действие одного и того же влияния или закона, а разные толкования возникают из иллюзорной веры человека в то, что он сам делает, выбирает и устраивает свою жизнь, независимо от мира, в котором живет. Большая часть страданий в человеческой жизни происходит из столкновения в отдельном человеке таких принуждений на его личной шкале и на шкале его нации или расы; и этот конфликт составляет почти основную тему классической греческой трагедии.


Другая трудность изучения этих циклов в действии - тот факт, что они взаимно воздействуют друг на друга, и один цикл никогда нельзя полностью отделить от общей модели, так же как в симфонии невозможно отделить партию флейты от общей оркестровки. 171.0


71. Смотрите Приложение IX, "Планетные периоды и циклы человеческой деятельности". При изучении функций отдельного организма мы заметили, как проявления пола, например, могут соединяться с другими функциями - со страстным действием, чувствительностью, интеллектом, и так далее - производя совершенно различные результаты. То же самое можно сказать и о ритмах, влияющих на все человечество в целом.


Давайте, однако, начнем с простейшего и наименее сложного ритма. Предположим, что стимулирование околощитовидной железы планетой Венерой побуждает организмы к строительству тканей. Когда такое влияние достигает своего максимума и льется беспристрастно на всю поверхность Земли, то есть на людей, животных, рыб, птиц и растения, вызывая во всех один и тот же или сопоставимый обмен веществ, мы получаем знаменитые "тучные годы". Когда же это влияние спадает, то наступают "скудные годы".


Численность в любом случае связана с изобилием, или, по крайней мере, с процентом выживания детенышей, так что, возможно, такие "тучные годы" будут сопровождаться увеличением плодовитости и на биологическом уровне. Таким образом, "тучность" можно относить не только к индивидуальным телам, но также и к росту сообществ - будь это люди, животные, рыбы или гусеницы.


У человека, жизнь которого в десять раз длиннее 8-летнего цикла Венеры, следствия изменений плодовитости в соответствии с циклом последней смягчены и едва ли отражаются на общей рождаемости. Но у существ, чья жизнь так же коротка или короче этого цикла, численность, если наша идея верна, будет варьироваться прямо пропорционально этому синодическому периоду. И мы найдем этому интересное подтверждение, если обратимся к последним исследованиям биологических циклов. В частности, Элтон нашел явный четырехгодичный ритм в численности, миграциях и эпидемиях леммингов, мышей, белок и охотящихся на них лис, в таких удаленных друг от друга регионах, как Норвегия, Ньюфаундленд и Канада. Мур ясно установил эту законченную восьмилетнюю венерианскую периодичность в сборе основного урожая в средне-западных Штатах Америки; и, как следствие, особенно отражающейся в ценах на хлопок.


В поисках других биологических ритмов на большой шкале мы сразу за этим ритмом неожиданно сталкиваемся с весьма любопытным циклом 9 2/3 лет, являющимся, возможно, наиболее замечательным из всех. Ритмы многих недолго живущих паразитов, таких как гусеница-плодожорка, нападающая на фруктовые деревья, и клоп, нападающий на хлебные злаки, могут быть установлены с большой точностью, и оба они, как оказалось, следуют 9 2/3-летнему ритму уже очень долгое время, а последний даже более века. Тот же цикл прослеживается в ловле лосося в Нью Брансвике, и охоте на пушного зверя, такого как канадская рысь, куница, пекан, норка и ондатра.72.


72. Ellsworth Huntington, "Mainsprings of Civilizations", стр. 462-3 и 488-507.


Была сделана интересная и довольно успешная попытка связать этот ритм биологической потенции и плодовитости с точно таким же ритмом, прослеживаемым в атмосферном озоне. Хорошо известно, что увеличение озона оказывает сильное стимулирующее воздействие на половой и физический тонус всех живых созданий, включая человека. Эта связь, с нашей точки зрения, особенно интересна, поскольку ясно показывает взаимоотношение между разными шкалами - изменения в мире органической жизни следуют непосредственно за изменениями в атмосферных условиях, принадлежащих следующему высшему миру, то есть миру Земли. Тогда как изменения в составе атмосферы можно, в свою очередь, увидеть как результат изменений в электрическом и магнитном излучении, получаемом Землей извне, то есть как следствие изменений в астрономическом мире.


Другими словами, электронное излучение небесных тел производит молекулярное изменение в атмосфере Земли, а это изменение в атмосфере в свою очередь производит клеточное изменение в обитающих в ней органических телах. Таким образом, мы можем видеть практическое влияние небесных явлений на существа, живущие на поверхности Земли, и заполнить казавшийся непреодолимым пробел между движением какой-то планеты и индивидуальными импульсами человека, лосося или рыси.


И все-таки, какова же связь, если она существует, между любопытным периодом 9 2/3 лет, и венерианским циклами 585 дней и восьми лет? Мы окажемся в затруднении, если не вспомним принцип, установленный выше, а именно, что планетные ритмы никогда не действуют в одиночку, но всегда в соединении с другими ритмами, производя в различных совпадениях друг с другом все бесконечное разнообразие природы.


При внимательном рассмотрении становится ясно, что повышение плодовитости не всегда следует за стимулированием исключительно околощитовидной железы или желез тканестроительства, но также зависит от неких страстных требований, связанных с стимулированием надпочечников. Импульсы надпочечников сами по себе, без благоприятных условий "тучности", имеют тенденцию к бесплодию; тогда как "тучность" без побуждения к спариванию, вырабатываемого деятельностью надпочечников, также не способна привести к изобильному воспроизводству. Так что, если, как мы предположили, околощитовидная железа находится под влиянием Венеры, а надпочечники под влиянием Марса, то мы могли бы ожидать, что условия, благоприятные плодородию, будут создаваться тогда, когда максимальное воздействие этих двух планет будет совпадать.


Наблюдаемый цикл плодородия в 9 2/3 лет выражает лишь такое двойное совпадение. Через каждые 3510 дней завершение шести периодов Венеры точно совпадает с завершением четырех с половиной периодов Марса. Эти два влияния, так сказать, "светят вместе", с результатами, которые были описаны и которых действительно можно было бы ожидать.


Хантингтон дает следующее объяснение этому циклу. "Как только мы отходим от млекопитающих, насекомых и рыб к деревьям и урожаям, 9 2/3 летний цикл становится менее различимым. И если мы идем в другом направлении от животных - к здоровью человека (болезням сердца), он также становится менее заметным. Это означает, что условия, вызывающие этот цикл, оказывают особеннное непосредственное воздействие на животную энергию." (Перевод А.Г.)


Другими словами, циклы, относящиеся к околощитовидке и надпочечникам, железам роста и страсти, на самом деле относятся в основном к животной конституции, обнаруживается ли она эмбрионально в насекомых, типично в животных, или в соединении с высшими функциями в человеке. Этот цикл невозможно ясно проследить в растительном мире, так как там он затемнен более сильными ритмами низших функций. Он также неявен в человеке, и именно потому, что в нем побуждение к жирению и производству потомства ослаблено разумом, предвидением, верностью и желаниями, происходящими из высших ритмов, управляющих умом и эмоциями. Этим человек отличается от животных, и такое смягчение ритмов Венеры и Марса является началом его индивидуального выбора.


Каждое состояние материи подчиняется своим собственным неизбежным законам: но то, что объединено в ней, может принадлежать другому, высшему уровню и поэтому иметь право обращаться к высшему суду. Деревянная статуя подвержена опасности сгореть, угрожающей всякой древесине; но образ святого, который ей придан, можно запомнить, чтить и затем вырезать заново совершенно независимо от бренных качеств древесины. Так человек в своем клеточном теле подвержен циклам Венеры, управляющими ростом и постоянной сменой клеток. Но его особое человеческое свойство состоит прежде всего в его возможности обращаться к некому постоянству выше клеток, к уровню выше влияния планет. Это постоянство находится в сознании, этот уровень лежит в возможности сверх-клеточной жизни.


На самом деле, есть нечто глубоко отвратительное для человека в мысли, что он толстеет и размножается по тем же законам и циклам, что рыбы или лисы. И даже если доказано, что это действительно так, тем не менее, именно потому, что он человек, он должен спросить: Если таково механическое воздействие этого влияния, что оно может принести, если воспринять его сознательно? Что может человек сделать по циклу Венеры, чего не могут животные?


Как только он задает этот вопрос, вся картина меняется. И само это влияние, делавшее его беспомощным кусочком плоти среди всей прочей плоти, теперь позволяет понять и сознательно ощутить себя в единстве со всей остальной жизнью. Если Венера неотразимо влияет на него как на клеточное творение, она при этом дает ему возможность чувствовать то, что чувствуют все остальные клеточные творения, и сознательным пониманием ее влияния на себя самого сознавать ее воздействие и на них тоже. Если бы люди не были в одном аспекте сотворены как растения и животные, то растения и животные навсегда остались бы для них странными и непостижимыми. Именно благодаря тому, что человек в одной части себя подобен растению и животному, он обладает возможностью быть разумом и совестью для всего Мира Природы.


Чем больше он осознает чудо и красоту этого мира, тем выше будет ценить эту возможность.


Марс и война


Марс столь традиционно бог войны, что трудно начать рассматривать этот цикл, не имея уже заранее этого в уме. И то воздействие, которое Марс, видимо, оказывает на надпочечники, сердцевина которых управляет импульсами страха и бегства, а кора - импульсами гнева и драчливости, подтверждает эту идею. По самому факту существования разных типов людей всегда должны быть различия, споры и ссоры. Но когда стимулируются надпочечники или железы страсти, то такие различия очень быстро переводятся в насильственные и неуправляемые действия. Очевидно, что склонность с одной стороны к панике, а с другой к гневу, вызванная в миллионах людей одновременно, создаст весьма благоприятные условия для развязывания войны.


Поэтому первая вещь, которую необходимо понять о войне - это что ответственны за нее все люди, все люди виновны в направленных на окружающих страстных реакциях, которые, будучи умноженными в огромной степени и направленными в один поток, делают войну возможной. Работа одной из желез производит "страсть" в человеке, и в его обычном состоянии субъективности и иллюзии эта страсть находит себе выход лишь против других. Это обычное состояние бытия человека. И без определенного изменения уровня бытия, без определенного отказа от некого иллюзорного чувства "я" ни один человек - каким бы культурным и "либеральным" он ни был - не освобождается от этой вины.


"Страсть" - постоянный фактор в человеческой жизни. Любая перемена провоцирует страсть или средство, которое она использует. Некоторые "марсианские" типы могут раздражаться и ссориться в самом деле абсолютно без всякого повода, и время от времени в истории, когда этот тип бывал восходящим, выдумывались особые понятия, такие как "затронутая честь" или "оскорбленное приличие", для оправдания полной иррациональности их действий. Джонатан Свифт высмеял эту склонность раз и навсегда в разорявших всю Лилипутию войнах, которые велись между Тупо-Конечниками и Остро-Конечниками из-за волнующего вопроса о том, с какого конца нужно разбивать яйцо на завтрак.


В то же время необходимо понять, что все типы бывают страстными и ссорятся. Инстинктивные типы будут ссориться и сражаться из-за пищи и женщин, эмоциональные типы за религию и "справедливость", тогда как интеллектуальные типы, которые гордятся своими "широкими взглядами" на секс или религию, будут с тем же ожесточением ссориться и сражаться из-за соперничающих научных теорий или за какое-то совершенно субъективное понимание "вкуса" в искусстве или литературе.


Существует на самом деле лишь один выход из этого тупика. Он возможен только с полным пересмотром всего отношения человека как к самому себе, так и к другим. Только когда он начинает понимать место людей во вселенной, и их неизбежные действия под влиянием различных сил; только когда он полностью поймет, что ни он, ни кто другой не делает ничего, кроме того, что должен делать в свете своего собственного бытия и типа; только когда некая фундаментальная иллюзия о его личности действительно умрет в нем, он сможет освободиться от сражений и ссор. Потому что только тогда его страстная натура перестанет направляться против других, и позволит ему вместо этого покорить себя, совершить невозможное, и бороться не с другими людьми, но с материей и механичностью. Такая трансформация роли страстного импульса редко бывает возможной без помощи школы.


Марсианские склонности трансформируются, лишь делаясь невидимыми. Механическая страсть - самая очевидная из всех планетных черт. Но когда страсть проглочена, переварена и стала невидимой, это именно то, что движет горами, творит чудеса. Конец войны был бы именно таким чудом.


Страстные реакции против других, делающие войну неизбежной, лежат, таким образом, на ответственности и вине всех людей. Самая большая иллюзия - верить, что какой-то отдельный класс, или интерес, или страна, или религия ответственны за войну. Эта идея на самом деле является главной причиной новых войн. И в намеренной ее пропаганде всеми политическими фракциями против своих оппонентов мы видим разлагающий процесс преступности, вступивший в союз с ужасным, но естественным процессом разрушения. Даже тот факт, что войны действительно иногда начинаются настоящими преступниками, не может оправдать такой лжи. Потому что страстные реакции являются, напротив, определенным признаком состояния бытия обычного человека. И даже можно сказать, что "мир", в политическом смысле, есть просто результат миллионов страстных реакций, нейтрализующих друг друга в силу самой их незначительности и субъективности.


Далее, полностью поняв эту общую вину человечества, полностью поняв, что за войну ответственны все люди, следующее, что необходимо понять, - это что никто не ответственен за войну. С другой точки зрения войну можно рассматривать как чисто космическое явление, произведенное небесным влиянием на шкале, где рассуждения и чувства людей не имеют никакого значения. Некая планета на некой стадии своего цикла создает общее напряжение на поверхности Земли, в результате которого люди - в их обычном состоянии бытия - не имеют другого выбора, кроме как начать сражаться друг с другом.


Это не значит, что влияние Марса само по себе подразумевает войну, так же как включение электрического тока не подразумевает того, что электролампочка расплавится. Если бы люди обладали другим уровнем бытия, то есть если бы они могли пользоваться внезапным усилением внутреннего давления для изменения самих себя, вместо автоматического облегчения его против других, тогда этот марсианский цикл имел бы совершенно другое значение. Но такими, какими люди являются теперь, они могут выдерживать лишь очень небольшое увеличение давления, не реагируя на это насилием, и, например, в некоторых частях Соединенных Штатов забастовки на предприятиях и беспорядки на расовой почве так же неизбежно сопровождают июльские электрические бури, как гром и молния. Точно так же и с влиянием Марса.


Если исследовать, например, историю последних двух веков в поисках соответствия между охваченностью войной и пятнадцатилетним циклом, характеризующим эту планету, то факты на самом деле, кажется, подтверждают существование такой связи. Каждые пятнадцать лет, чрезвачайно регулярно, некое количество наций Европы оказываются втянутыми в войны друг с другом, или в войно-подобные происшествия и бедствия в других частях света. 73.


73. Смотри Приложение X, "Цикл Войны". Тогда как промежуточные периоды, хотя и не вполне мирные, тем не менее очевидно приносят самое большое приближение к миру, возможное в настоящем состоянии человечества, а также обильные и неискренние словоизлияния о мирным идеалах и стремлениях. Может быть, самое яркое указание на этот цикл - то, что его пики отмечены всеобщей модой на воинственный патриотизм, тогда как в промежутках даже политики склонны усваивать примирительную и интернациональную позицию.


Своей ясностью этот цикл, возможно, обязан тому факту, что он еще больше подчеркивается другим планетным ритмом, отстоящим от него на одну октаву. Цикл Сатурна, как мы видели, имеет длительность 30 лет, и передняя доля гипофиза, управляемая Сатурном, в одном из своих аспектов связана с побуждением и способностью к доминированию, управлению - как собой, так и другими. Это железа, которая связана с развитием воли. При теперешнем среднем уровне бытия человеческих масс общее стимулирование этой железы будет неизбежно вызывать желание овладеть - не собой, что трудно и болезненно, - но кем-нибудь другим.


В соединеннии о страстными импульсами, производимыми стимулированием надпочечников, это вызывает состояние ума, особенно провоцирующее войну. Таким образом, если синодический период Марса дает тенденцию к войне каждые пятнадцать лет, то можно ожидать, что накладывающийся на него период Сатурна еще больше увеличивает эту тенденцию каждые тридцать лет, то есть, в каждый второй пик.


Далее, каждый третий пик, или каждые сорок пять лет, эта марсовская тенденция будет совпадать с пиком девятилетнего цикла астероидов, и, таким образом, будет усилена еще с одной стороны - общей экономической и психологической депрессией, с сопутствующей волной преступности.


Именно тот факт, что влияние Марса всегда оказывается соединенным с каким-то другим влиянием, делает столь трудным выявление реальной природы войны самой по себе. Мы можем определенно сказать только то, что должно быть много различных видов войн, в соответсвии с природой совпадающих влияний - войны доминирования и завоевания, когда Марс совпадает с Сатурном, войны паники и жестокости при его совпадении с астероидами, войны, происходящие из роста населения под влиянием Венеры, и даже Священные Войны, когда марсианский цикл видоизменяется Нептуном.


Что является общей особенностью всех этих войн? Это, конечно, разрушение. Все войны, даже самые благородные, самые священные, разрушают - жизни, имущество, даже общества и цивилизации. Развязывание войны никогда не может привести ни к чему иному, кроме разрушения, и все, что можно к этому добавить, это что в некоторые периоды, очевидно, сама Природа требует, чтобы некоторые вещи были разрушены. Однако человек, кажется, обычно разрушает намного больше, чем необходимо. Пример этому - разрушение в 1944 году монастыря в Монте Кассино со всем, что он собой подразумевал. Все цивилизации в конечном счете разрушаются войнами, или же настолько ослабляются ими, что падают жертвой несчастий, которые раньше легко смогли бы превозмочь.


Сказав так много, необходимо еще раз подчеркнуть, что сам по себе этот процесс разрушения необходим Природе и избежать его невозможно. Он совершенно отличен от процесса преступления или порчи, который никогда ни при каких обстоятельствах не может привести к хорошим и полезным результатам. Однако в войне разрушение почти всегда соединяется с преступлением.


Это различие позволяет понять, почему люди всегда заходили в тупик, пытаясь на протяжении веков постичь природу войны, и делает очевидной абсолютную нереальность для обычного человека чисто пацифистской позиции. Потому что пацифист никогда не может объяснить, почему, хотя войны кажутся абсолютно бесполезными, тем не менее многие из самых сильных и благородных людей в истории принимали в них участие, и часто вели себя там с намного большей храбростью, верностью, преданностью и самопожертвованием, чем в другое время своей жизни.


Оглядываясь назад на другие эпохи, мы видим, что иногда класс воинов или рыцарство защищало очень высокие идеалы. А в некоторых особых условиях военное искусство могло даже служить формой для эзотерической школы, как это было у Рыцарей Тамплиеров и в школах лучников в Персии и Индии. Если бы сама война принадлежала к процессу преступления, это было бы совершенно невозможно, поскольку все участвующее в ней было бы осквернено. А одно из первых условий всей эзотерической работы - то, что она не должна быть тронута преступлением.


Война, поэтому, это выражение процесса разрушения, действующего через человечество. Привнося страх, ненависть и жестокость, человек делает ее преступной. Это различие очень хорошо выражено в индусском евангелии - "Бхагавад-Гите", где рыцарь Арджуна, находящийся на поле боя и обязываемый долгом кшатрия к смертельной битве со своими родственниками, молит своего божественного руководителя Кришну об освобождении от этого тяжкого испытания. Кришна отвечает: "Сражайся во имя долга, не думая о радости и гре, потерях и приобретениях, победе и поражении. Поступая так, ты никогда не навлечешь на себя греха."(цитируется по русскому изданию "Бхагавад-Гита как она есть". Бхактиведанта Бук Траст. 1992.) 74.


74. "Бхагавад-Гита", пер. на англ. Свами Прабхавананда и Кристофер Ишервуд, стр. 44.


Отвращение Арджуны представляет наивысшую возможную эмоцию цивилизованного человека по отношению к войне. Однако ему указывается еще более возвышенное отношение. Поэтому война, как и секс, представляет собой одно из последних испытаний бытия человека, и по отношению его к ней и его поведению в ней каждый человек показывает, с математической точностью, что он такое.


Вместе с тем, хотя причины войны находятся на небесах, а человеческая природа со времен Арджуны не изменилась, масштаб войны изменился совершенно очевидно. Один фактор изменился полностью, сразу делая ненужными все прежние идеи и объяснения. Этот фактор - количество энергии, находящееся в руках неперерожденного человека.


Посредством дубинки, лука и стрелы, меча или копья люди убивали друг друга лишь с трудом и один на один. И скорее именно этот труд убивания, чем угрызения совести, тысячи лет удерживал войну в определенных границах. С изобретением пороха и первой пушки стало возможно убивать по десять человек сразу, бомбами Первой Мировой войны - по тысяче, а атомными бомбами сегодня - по сто тыяч. Из умерщвления людей, как и из многих других сторон человеческой жизни, ушли теперь и тяжелая работа, и личный элемент.


Таким образом, если раньше человек думал, что имеет дело с вопросом индивидуальной морали, то теперь он совершенно неожиданно оказался перед вопросом выживания человечества. И в соответствии с чрезвычайным ускорением времени, которое мы заметили в столь многих других сторонах его жизни, ему теперь, совершенно неожиданно, отпущено, видимо, лишь несколько десятилетий на разрешение проблемы, которую он приготовился решать веками.


При изучении огромной механики вселенной и медленного течения человеческой истории становится все труднее соотнести власть человека над этой почти бесконечной энергией с его собственной одаренностью или с чем-либо, берущим начало действительно в нем самом. Эти две вещи совершенно непропорциональны, как если бы обезьяна изобрела велосипед. Если обезьяна ездит на велосипеде, то только потому, что он был дан ей в лапы человеком. Если человек пользуется атомной энергией, то, конечно, только потому, что она была дана ему в руки некой высшей силой.


Но разрушительность человека должна быть этой высшей силе хорошо известна и рассчитана ею. Чрезвычайную опасность использования этой неограниченной энергии понимает даже он сам, без помощи какого-либо высшего существа. Наказание очевидно - какая же тогда возможна награда? Потому что едва ли можно представить вселенную настолько дьявольскую, чтобы в ней опасности не сопутствовала бы равная ей возможность.


В том ли она, что смертельной опасностью человек принуждается к некому великому решению или великому скачку в сознательном развитии, потребности в котором он никогда бы не ощутил, если бы не чрезвычайное обстоятельство?

Мы не знаем. Но трудно избежать такого вывода.


18 Циклы преступления, исцеления и завоевания


Астероиды, экономика и преступление


Применяя те же принципы, что и в случаях Марса и Венеры, можно было бы ожидать, что цикл Меркурия, действующего на щитовидку, вызывал бы волны всеобщего неустанного движения. Но как мы заметили раньше, орбита Меркурия настолько эксцентрична, а его период так короток, что любой цикл, который он мог бы производить, слишком неустойчив для серьезного изучения.


Интересно, однако, что дальнейшее исследование действительно приводит нас к некому циклу активности - но, видимо, связанному с астрономическим ритмом совершенно другого порядка. Это цикл девяти лет, который все статистики с великим трудом отличают от уже рассматривавшегося 9 2/3-летнего биологического ритма.


Этот девятилетний ритм управляет ценами и фондовым рынком, повторением финансовых кризисов, строительной деятельностью (18 лет), и многими другими факторами, отражающими любопытные волны оптимизма и пессимизма, предприимчивости и депрессии, которыми отмечены все экономические и промышленные явления. Такой цикл наиболее четко выражен в промышленно развитых обществах. Он очень ясно виден в больших городах, и особенно характерен для Соединенных Штатов - другие циклы, например, одиннадцатилетний, больше преобладают в Европе.


Этот 9-летний цикл, если перевести его со статистического языка на эмоциональный, представляет, очевидно, колебания той странной силы, которая движет и направляет спешащие людские толпы любого большого города то в одну, то в другую сторону, утром в одном темпе, вечером - в другом, и наполняет эти самые толпы в одно время года странным возбуждением, а в другое - равнодушием и безразличием. Любой наблюдатель на улицах Нью-Йорка или Лондона заметит, почти с ужасом, странное впечатление засасываемости куда-то, производимое движением городских масс, и очевидное безразличие этого невидимого засасывания к каким-либо соображениям человеческого счастья или человеческой пользы. Люди втекают в подземку, как зерна пшеницы в мельницу, втягиваются вниз какой-то силой, удерживающей их в постоянном движении, спеша на самом деле не в офис, а в могилу.


Какой бог или дьявол может вызывать такую неустанность? Ища в небе 9-летний ритм, мы находим его в весьма неожиданном месте.


Согласно гармоническому правилу, известному как правило Боде, между Марсом и Юпитером, на расстоянии 260 миллионов миль от Солнца, должна была бы существовать какая-то планета. Никаких следов такого небесного тела не было найдено вплоть до 1801 года, когда в этой области была обнаружена первая из целой группы миниатюрных планет. С тех пор их было зафиксировано более 1200, варьирующихся в диаметре от 250-ти до нескольких миль. Девяносто пять процентов этих астероидов расположены в поясе между 205 и 300 миллионов миль от солнца, при среднем расстоянии, почти точно равном тому, которое предполагается по правилу Боде. Согласно третьему закону Кеплера, орбитальный период тела на таком расстоянии от солнца составляет около 1700 дней, которые и в самом деле являются периодом астероидов. Планетная масса, обращающаяся с такой скоростью, имела бы меньшее совпадение с Землей и солнцем каждые 468 дней, тогда как ее полный синодический цикл составлял бы ровно девять лет.


Давайте вспомним октаву общей синодической периодичности, построенную нами в Главе 6:


Периодичность массы астероидов, таким образом, приходится на ноты ре, соль и си. Нота ре при этом отмечена одними лишь астероидами, и поэтому кажется для них наиболее характерной. В следующей октаве эта нота будет представлена 54-ю годами, в следующей - 108-ю, и так далее. Таким образом, чтобы изучить влияние астероидов на человеческую жизнь, мы должны были бы искать явления с периодичностью не только в девять, но также 27, 54, и 108 лет.


Характерные черты девятилетнего цикла уже были описаны. Но намного более сильный ритм примерно такого же характера наблюдается каждые 54 года; американские цены оптовой торговли, например, весьма явно достигавшие своего пика в 1813, 1865 и 1919 годах,- даты, между прочим, совпадающие с окончанием войн 1812 года, Гражданской и Первой Мировой. Такая же периодичность наблюдается в производстве железа и добыче угля, а также в колебаниях заработной платы в промышленности.


Кондратьев(Kondratieff) и другие наблюдатели идут дальше и утверждают, что такие 54-летние циклы отмечены радикальными изменениями во всей экономической структуре - период 1788-1842, охватывающий промышленную революцию в Соединенных Штатах и Англии, 1842-1896 - эпоха угля, пара и железных дорог, 1896-1950 - период химии, электричества и двигателя внутреннего сгорания, и, наконец, грядущий период, потенциально отмеченный новой экономической структурой и новым источником энергии. Другие пытались, помимо этого, связать этот ритм с началом войн, хотя это явление, скорее всего, больше зависит от уже рассматривавшегося совпадения астероидного и марсианского циклов.


В своей основе все эти циклы, кратные девяти годам, кажутся связанными с неким нервным возбуждением или истощением в огромных массах городских жителей. Были предприняты попытки связать это, в свою очередь, с электрическим потенциалом воздуха, который, как оказалось, следует 9 или 18-летнему ритму в городской обсерватории (Kew), хотя никаких проявлений такого цикла не было замечено в сельских станциях (Eskdalemuir). 75.


75. Ellsworth Huntington: "Mainsprings of Civilization", стр. 477-484.


В этой связи интересно поразмышлять, какой вид влияния могло бы оказывать движение этих бессчетных астероидов, и как оно могло бы воздействовать на магнитное поле Земли. Примем во внимание, во-первых, физическую природу этой толпы частиц разных размеров, с разными скоростями носящихся по сотням отдельных и крайне эксцентричных орбит. Затем вспомним впечатление нестройности или смешанности, производимое личными разговорами тысячи человек в антракте театрального представления, - в сравнении с гармоничным впечатлением, создаваемым тем же количеством людей, участвующих в хоровом пении под руководством одного дирижера. Таково физическое отношение между массой астероидов и отдельными планетами.


Поэтому природа астероидов, по-видимому, неким образом представляет собой влияние множественности в концерте Солнечной Системы, символизирует независимость или бунт составляющих единиц против целого. В таком же смысле патологические состояния в теле вызываются независимой деятельностью или инерцией отдельных органов или клеток; а мятежники и революционеры представляют такое состояние в государстве. Этот "индивидуализм", в котором каждый служит своей собственной амбиции, не заботясь ни о целом, ни о том, что движет им самим, является общеизвестным свойством современной промышленной экономики и особенно жизни больших городов.


Все это очевидно свидетельствует о вредоносном, расстраивающем и беспокойном влиянии. И даже в экономическом аспекте этот цикл правильно описан как цикл депрессий, то есть цикл общего страха и паники. Такой страх, как мы видели при изучении психо-физических процессов, представляет определенный психологический яд. И вызывает, в свою очередь, волны самоубийств, убийств, растрат и других преступлений, которые тоже, как оказалось, следуют девятилетнему циклу и соответствуют самым нижним точкам экономической депрессии.


В свете этого интересно вспомнить, что одна из нот в октавах органических соединений, как мы нашли, является характерной для ядов, то есть реактивов болезни. В каждом мире, по тройственной природе творения, должны работать все шесть процессов, и даже мир планет не может быть от этого избавлен. Более того, ноты любой октавы, видимо, некоторым образом соответствуют этим различным процессам или задействованным в них веществам. Поэтому можно ожидать, что различные планеты, на их собственном уровне, также будут каким-то образом связаны с работой этих процессов. Мы уже видели, как влияние Венеры связано с процессом роста, а влияние Марса с разрушением.


Поэтому трудно избежать вывода, что цикл и влияние астероидов особенно связаны с процессом, который, для лучшего описания, мы назвали порчей или преступлением.


Это странное родство между астероидами и порчей в свою очередь напоминает нам древнейшие легенды о преступлении на ангельском или планетарном уровне - восстание Сатаны, падение Люцифера. Такие предания всегда приводятся в контексте хорошо знакомых планетных образов или демиургов - Меркурия, Венеры, Марса, Юпитера, Сатурна, - которые под теми или иными именами появляются в вавилонской, греческой, римской, арабской, ацтекской и средневековой космологии. Астероиды никогда не называются по имени, но в каждом случае нам говорят о "падшем ангеле". "Как упал ты с неба, денница, сын зари!" (Исаия, XIV). (здесь и далее перевод цитат из Библии дается по синодальному русскому изданию - "Russian Bible. United Bible Societes. 1992. - прим. перев.).


В главе IX Книги Откровения эта легенда разработана на мистико-мифологическом языке. Описаны чудесные видения, относящиеся к каждому их семи планетных ангелов. Нас особенно интересует видение, связанное с пятым ангелом, поскольку астероиды в действительности занимают пятое место в ряду планет - после Меркурия, Венеры, Земли и Марса. Когда пятый ангел вострубил, узнаем мы, было видно, как одна звезда упала с неба в "бездну", из которой поднялись облака дыма, помрачившие солнце. Из этого дыма вышел рой "саранчи", с развевающимися "волосами" и "нагрудниками из железа", звук крыльев которых был как стук бесчисленных колесниц, несущихся в бой. "Царем" этой "саранчи", или же ангелом бездны, был Аполлион, позже ставший Сатаной.


Следующее видение описывает "женщину, облеченную в солнце, и под ногами ее луна, а на голове - венец из двенадцати звезд" (персонификация нисходящей шкалы миров от двенадцати зодиакальных знаков Млечного Пути через Солнце к Луне), которая готовилась родить - предположительно новый спутник. Сатана или "дракон" ждет, чтобы пожрать младенца; и в предотвращение этой опасности происходит война на небе между Михаилом и его ангелами (Солнце и главные планеты) и Сатаной и его демонами. Последние побеждены, "и не нашлось уже для них места на небе… И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним."


В семнадцатом веке все эти легенды были синтезированы Мильтоном в его "Потерянном Рае", в котором падение Люцифера с Небес связывалось с "гордостью", независимостью, или восстанием против космического порядка. Все эти и другие обращения к данной теме объединяет идея о том, что Люцифер - это дух множественности, хаоса, или беспорядка в массе неорганизованных индивидуальностей. Он "князь демонов", и имя ему "легион".


В начале 19 века астроном Олберс, открывший второй астероид, выдвинул предположение, удивительно отражающее эти легенды, - о том, что эти вновь открытые тела являются фрагментами некогда существовавшей планеты, которая была разорвана взрывом на бесчисленные частицы. И далее он предположил, что незначительный общий объем этих частиц (приблизительно равный объему Луны), можно объяснить фактом, что бо'льшая часть материи потерянной планеты была втянута в орбиты Земли, Марса или Юпитера, либо как падающие метеоры, либо образовав спутники этих планет. Крошечные бесформенные спутники Марса в самом деле трудно объяснить каким-либо другим способом.


Эта теория Олберса напоминает и накладывается на идею, обрисованную нами в Главе 16, что в некоторый отдаленный период времени могло создаться какое-то чудовищное космическое напряжение, представлявшее "ночь" Земли, и вызвать катаклизм, поглотивший Атлантиду и совершивший почти полный перелом в человеческой истории. В определенных обстоятельствах такое напряжение могло быть вызвано именно "взрывом" испорченной планеты, со всеми описанными последствиями.


Так легенда о падении Люцифера, "утренней звезды", война против него других планет, низвержение его со своего места на Землю, и его окончательное разжалование в князи легиона демонов или "летающей саранчи" - оказываются расшифрованными на астрономическом языке.


Более того, влияние этих "демонов" или астероидов на землю, как теперь обнаружено, изменяется по девятилетнему циклу, которому на самом деле соответствуют волны депресий, самоубийств, убийств и умопомешательств, наблюдаемые среди людей.


Юпитер, или гармония спутников


Самое поразительное в планете Юпитер с астрономической точки зрения - это полнота поддерживаемой им системы спутников. Юпитер имеет двенадцать известных спутников, четыре из которых легко видны в полевой бинокль и имеют тот же порядок размера, как спутник самой Земли. Эта планета по своему размеру стоит точно между Солнцем и Землей, составляя одну-тысячную первого и будучи в 1300 раз больше последней. Более того, все отношение Юпитера к Солнцу следует, видимо, вполне определенной и знаменательной пропорции.


Система Юпитера по количеству спутников, их размеру, расстоянию, скоростям обращения и так далее, представляет, кажется, нам точную модель Солнечной Системы. В любом случае, подобие настолько близко, что невозможно не признать, что обе построены или выросли в соответствии с одними и теми же законами. Например, найдено, что орбиты и периоды спутников Юпитера имеют постоянное отношение к орбитам и периодам планет Солнечной Системы, хотя, естественно, с другими значениями орбитального расстояния и орбитального времени.


Если брать спутники Юпитера Ио, Европу, Ганимед и Каллисто (I,II,II,IV) как соответствующие Меркурию, Венере, Земле и Марсу, то расстояния в Солнечной Системе оказываются в среднем в 140 раз больше, чем соответствующие в системе Юпитера, тогда как периоды в среднем в 51 раз дольше. 176.0


76. Смотрите Приложение XI: "Отношение Солнечной и Юпитерианской Систем". Эти цифры приблизительно укладываются в последовательность, установленную нами в Главе 2, связывающую относительное время и относительное расстояние, а также показывают, что принцип, выраженный в третьем законе Кеплера 77, применим не только к спутникам внутри одной системы, но также и к отношению между двумя системами. Более того, это подтверждает, что Юпитер, как Солнце, является завершенным живым существом, или космосом.


77. "Квадраты периодов времени, за которые планеты описывают свои орбиты, пропорциональны их главным расстояниям от Солнца."


Существует множество признаков высокого развития системы Юпитера и почти полного отражения ею в миниатюре системы Солнца. Во-первых, влияние или излучение, производимое такой системой, должно быть крайне утонченным, включающим большое количество различных, гармонично согласованных друг с другом частот. Если планета Венера имеет только два движения (вращение вокруг оси и обращение вокруг Солнца), и, таким образом, создает только два вида частот, то система Юпитера включает пятнадцать или двадцать различных движений, то есть пятнадцать или двадцать различных звучаний. Другими словами, Юпитер должен производить необычайное богатство обертонов, которое ставило бы его к Венере в такое же отношение, как виолончель к детской свистульке.


Кроме этого, тот факт, что система Юпитера является масштабной моделью Солнечной Системы, имеет и другие значения. Мы предположили, что строение человека является образом строения Солнечной Системы, а эндокринные железы в нем соответствуют различным планетам и реагируют на их отдельные влияния. Юпитер, по своему месту в Солнечной Системе, испускает, видимо, некую "ноту" или частоту, которая активизирует заднюю долю гипофиза и производит в ней соответсвующий ритм. Но, по тем же законам, спутники Юпитера будут производить слабые звучания, действующие на все другие железы. Хотя каждая из этих других желез будет в основном управляться влиянием ее "собственной планеты", тем не менее она будет так же, хотя и не настолько сильно выраженно, реагировать на влияние соответствующего спутника Юпитера, поскольку каждый из них испускает частоту, гармонично соотносящуюся с одной из планет, но примерно шестью октавами выше.


Это вычисление дает нам совершенно новое понимание значения для человека спутников какой-либо планеты. Если каждая планета управляет одной из его функций, то количество спутников этой планеты управляет взаимодействием этой отдельной функции с другими, ее способностью гармонично сочетаться с другими. Таким образом, мы видим, что функции, соответствующие Меркурию и Венере, не имеющим спутников, являются как бы "грубыми" функциями, не имеющими обертонов, которые позволяли бы им "гармонировать" с другими. У Марса имеется два спутника, хотя очень маленьких и зачаточных. Это значит, что надпочечная или страстная функция обладает гармонией, соединяющей ее, хотя и очень слабо, с двумя другими функциями. Это значит также, что с остальными функциями - как, например, абстрактное мышление, - страстная функция "гармонировать" не может, и всегда будет конфликтовать с ними.


Только Юпитер и Сатурн имеют полную систему спутников, производящих обертоны, соответствующие всем другим функциям; и таким образом, гипофиз, в обеих своих долях, находится в совершенно особых отношениях со всем другим функциями и с организмом в целом.


Способность гармонировать или отражаться во всех остальных функциях, которой обладает гипофиз благодаря обертонам его планеты, имеет достаточно разные проявления в двух его половинках. Проще можно сказать, что она принимает мужское значение в передней доле, и женское значение в задней доле. Таким образом, она наделяет переднюю долю функцией наблюдения, направления и "контролирования" всех остальных функций - так сказать, доминирования над ними. А заднюю долю она наделяет функцией заботы о всех других функциях, сглаживания разногласий между ними, лечения их, и вообще "материнской заботы" об организме. Так же как Сатурн и Юпитер выступают в роли "отца" и "матери" для своих собственных систем спутников, так и передняя и задняя доли гипофиза выступают в роли "отца" и "матери" для всех желез и функций тела.


Если Юпитер поддерживает функцию исцеления и гармонизации в отдельном человеке, то его цикл, действующий на миллионы людей, мог бы отражаться в виде некого общего колебания самых мягких и гуманитарных инстинктов человека. Следы его 12-летнего ритма можно было бы, поэтому, искать в медицине, в благотворительной деятельности, во внимании к общественным службам, и вообще, в наиболее гуманных аспектах человеческой жизни.


Чтобы научиться на самом деле видеть проявления этого ритма, нам следовало бы поближе изучить саму природу целительной деятельности. Как мы сказали ранее, исцеление, в основе своей, это то, что возвращает к здоровью вещи, тронутые процессом порчи или преступления. На деле, поскольку почти всё и все, что и кого мы знаем, заражены этим, и "первородный грех" человечества за всю многовековую историю проник в каждый уголок нашего мира, то все нуждается в лечении тем или иным способом.


Чтобы участвовать в процессе перерождения, существо должно быть нормальным. Ненормальное и недонормальное не может переродиться, не может родиться заново. Прогнившее семя и неполноценное семя не сможет пустить ростка. Таким образом, исцеление - это не только возвращение к нормальности, но также приготовление к перерождению. Это космическое противоядие порче.


Изучая периодичность процесса порчи по отношению к человечеству, мы видели, что выражается она двумя основными способами - периодами утомления и отчаяния, известными экономистам как "депрессии", и периодами насилия, проявляющимися в виде бунтов или восстаний. Это интересно, поскольку этот процесс работает через два основных класса человеческих эмоций - эмоции насилия или злобы, и эмоции безнадежности или отчаяния. Доведенные до крайности, первые приводят к убийству, вторые к самоубийству, при этом оба эти акта представляют разрушение всех возможностей, первое для другого человека, второе - для себя.


Поэтому, в общем смысле, исцеление - насколько это возможно для человечества - означает уничтожение всяких следов эмоций злобы и отчаяния. Оно означает предотвращение убийства и самоубийства, возвращение потерянных возможностей.


Далее, если мы думаем об объективных результатах этих двух взаимодополняющих процессов, мы видим, что если преступление по природе своей оставляет за собой атмосферу подозрения, ненависти и страха, то исцеление так же неизбежно и естественно оставляет за собой атмосферу любви и благодарности. Если мы вспомним об огромном количестве любви и благодарности, вызванном примером Флоренс Найтингейл или Луи Пастера в исцелении тел, Святого Винсента де Поля в исцелении социальных условий, Бернардо Лас Касаса в исцелении зла, причиненного одним народом другому, Жанны Д'Арк в исцелении целой нации, то поймем, что эта деятельность не только достигает своего непосредственного результата - возвращенного здоровья, но и вызывает при этом огромные количества эмоционального сырого материала, необходимого для того, чтобы смог начаться процесс перерождения.


В некоторых крайне подавленных состояниях нищеты и деградации, в некоторых случаях глубоко укоренившейся болезни, в безумии, а также под воздействием гипнотизма, перерождение невозможно. Эти состояния прежде всего должны быть исцелены. Только после этого может начаться перерождение.


Поэтому люди вполне правы в своем инстинктивном понимании, что исцеление - это наивысший, за исключением одного, вид деятельности, в котором могут участвовать человеческие существа.


19 Цикл пола


МОДА: МУЖСКАЯ И ЖЕНСКАЯ ФАЗА УРАНА


Изучение длительного цикла, влияющего на половую функцию, особенно интересно, так как позволяет лучше понять общую модель работы всех циклов. Совершенно очевидно, что пол постоянно присутствует в человеке как господствующий принцип и во всех странах и во все эпохи является главной движущей силой большей части его занятий и стремлений.


Тем не менее пол принимает самые разные формы, облекается в самые разные стили. Он то становится откровенным и бесстыдным, то скрывается и маскируется. Эти фазы чередуются, и с каждым новым периодом, который длится половину полного цикла Урана, равного 84 годам, можно наблюдать вечный спектакль чопорных дедушек и бабушек, поражаю shy;щихся развязности молодежи, или скромных девиц, краснеющих от непристойностей стариков. Так было всегда, и так всегда будет.


Отношение эпохи к полу очень ясно выражается в литературе, поэзии, изобразительном искусстве, но более всего в одежде. Можно привести многочисленные примеры отношения к женщине, за сорок лет с небольшим меняющегося на прямо противоположное. Именно этот промежуток отделяет эфирно-прозрачных женщин Пинтуриккьо, почти невидимых за ниспадающими волнами вельвета и парчи, от неразборчивой чувственности "Венеры, Купидона, Глупости и Времени" Бронзино и модной наготы школы Фонтенбло. Еще через сорок лет царят строгие ангелы и девы Эль Греко, а следующие сорок лет приводят нас к рубенсовской чувственной обнаженности.


Примеры относятся к сексуальности женщины; но это лишь половина общей картины. Интересно отметить, что в промежуточные периоды, когда женщин изображают бледными, скромными, прикрытыми пышными складками одежд нейтральных оттенков, мужчины облекаются в самые жизнерадостные цвета и фантастические одежды или, по крайней мере, позируют перед художником в самых энергичных и преувеличенно мужественных позах.


Одновременно с анемичными женщинами Пинтуриккьо нижняя поло-вина мужского наряда обретает почти комическую сексуальность. В эпоху одетых во власяницу ангелов Эль Греко аристократы елизаветинской Англии носили золотое, рубиновое и сапфирово-голубое, подчеркивая все это кружевами, разрезами, вышивкой на рукавах и искусными ювелирными украшениями. Коронация Георга IV в 1821 году, лишь на два года отставшая от мужского пика, была отмечена такой великолепной и фантастической сменой костюмов, что навсегда установила ритуальное облачение английского двора. Периоды, когда женщины раздеваются, чередуются с периодами, когда мужчины одеваются, ибо именно такова основная тенденция сексуального проявления двух полов.


Вот почему следует рассматривать 84-летний цикл Урана как чередование не столько открытой и скрытой сексуальности, сколько женского и мужского периодов.78


Если мы обратимся теперь к изучению Урана, то найдем этому положению дел очень любопытную астрономическую параллель. В отличие от всех остальных планет, оси которых находятся более или менее под прямым углом к плоскости Солнечной системы и которые поэтому обращены к Солнцу и остальным планетам в основном своими экваторами, ось Урана расположена практически в плоскости его орбиты. Это означает, что Уран, единственный среди планет, по очереди обращает свои полюса к Солнцу и Земле. Каждые восемьдесят четыре года его положительный полюс, освещенный солнечным светом, отражает его на Землю, а отрицательный скрывается в темноте; в промежуточные периоды свет Солнца отражает на Землю отрицательный полюс, а положительный затемнен и обращен во внешний космос.


Если положительные и отрицательные полюса планет имеют какое-то космическое сродство с мужественностью и женственностью, то становится понятно, почему Уран - благодаря своему уникальному движению -управляет в человеке половой функцией, и более того, почему чередующееся стимулирование двух полов на Земле точно следует восьмидесяти shy;четырехлетнему ритму.


Оба пола всегда существуют и всегда одинаково сильны, как и любые два полюса; но в человечестве, как и в случае с полюсами Урана, свет моды освещает сначала один пол, затем другой, затемняя при этом партнера. Сегодня в центре внимания женственность; через сорок два года в зените мужественность; а через восемьдесят четыре года снова женствен shy;ность, тогда как в промежуточные годы - когда свет Солнца падает на оба полюса Урана оба пола некоторое время светят с одинаковой яркостью.


78 См. Приложение XII "Цикл пола".


Мы взяли наши иллюстрации из моды, поскольку это самое ясное зеркало половых идеалов людей и целых эпох. Одежда - естественное художественное выражение пола. Одежда любой эпохи и, собственно, любого человека - точное воплощение его сексуальности, его связанных с полом чувств и мыслей. Посредством одежды всякий человек, без исключения, публично выражает свое половое "я".


Вместе с тем, чередующиеся мужские и женские фазы с таким же успехом проявляют себя в любой сфере человеческих устремлений. Елизаветинская эпоха демонстративной мужественности - это эпоха "морских волков", экзотическая пиратская жизнь которых является проявлением вполне определенного аспекта мужественности. Конечно, авантюристы существуют всегда, но в ту эпоху они были признаны обществом, стали модными, воспринимались как социальный и сексуальный идеал.


Эти два периода можно увидеть и как чередование сексуальной борьбы и уступчивости. В мужские периоды идея пола окружена вопросами Чести, соперничества и морали; пол воспринимается как великая награда, За которую надо бороться и которую надо охранять, как то, что труднее всего получить. В женские периоды, напротив, идея пола исполнена покоя и приглашения; пол - не награда, а подарок, единственная радость, в которой все могут найти успокоение и отдых. Первый случай запечатлен в "Романе о Розе": после тяжкого испытания его обретает только самый чистый и самый лучший; второй - в "Фонтане наслаждений" Босха, купаться в котором и обретать новую жизнь могут все. Эти два великих образа - первый создан незадолго до мужского пика (1225), а второй перед женским (1510) - очень достоверно и жизненно представляют два половых идеала.


Как мы видели ранее, пол может соединяться с любой функцией, создавая бесконечное разнообразие человеческих проявлений. Точно так Же две фазы полового цикла Урана могут совпасть с любым планетным циклом, порождая всевозможные идеи и отношения к вопросам пола.


Иногда половые циклы совпадают с циклами войны и преступления, порождая волны сексуального насилия и садизма. С другой стороны, в некоторых странах, где расовый тип более чувственный (в Индии или Малайзии), половые циклы творчески соединяются с "духовными" циклами. В этом случае пол становится таинством, символизирующим творческую силу вселенной, и "путем", ведущим к мистическим переживаниям и единению с богом. Хотя эта идея непривычна для более интеллектуальных и Менее чувственных расовых типов Запада, реальное физическое соитие вполне может стать истинным таинством, а освобождаемая им огромная энергия - сознательно использоваться для роста сознания.


Мы находим несомненные следы этого учения в скульптуре кушан-ской цивилизации II века в Южной Индии; в шиваитских храмах VIII иска мистические наслаждения сверхфизического мира представлены фигурами чувственных молодых девушек, по обладанию которыми поклоняющийся в храме томится, словно недостойный карлик. То же самое и в другие времена - например, среди персидских суфиев - эмоциональный аспект секса служил аллегорией и скрытым указанием на высшие возможности человека.


Подобные проявления возможны, вероятно, лишь на женской фазе цикла Урана, но и в этом случае только среди людей чувственного физического типа. В любом случае эти возможности подразумевают огромное понимание, особого рода эмоциональность и абсолютное очищение секса от малейших примесей стыда или насилия. Помимо тайного знания о высшей физиологии, требующегося для таких "путей", даже указанные внешние условия очень редки среди уроженцев Запада, учитывая западное образование и социальные привычки.


Несмотря на это, многие люди, как будто бы по счастливой случайности, достигают своего высшего уровня сознания в сексе: через секс они получают свое первое представление о потенциальном развитии сознания.


ПСИХОЛОГИЯ ПОЛА


Одна из самых удивительных вещей в управляемом Ураном 84-летнем цикле пола - его почти точное совпадение со средней продолжительностью человеческой жизни. Это означает, что человек, живущий достаточно долго, или, более широко, поколение, умирает в той же сексуальной "атмосфере", в какой появляется на свет. В последней главе, когда мы попытаемся проникнуть в тайну любви и смерти, или смерти и зачатия, мы поймем, что этот факт исполнен совершенно особого смысла.


Среди прочего он означает и то, что в расцвете жизни, когда понимание секса человеком является самым полным и глубоким, он живет в противоположной сексуальной атмосфере чем та, что была при его рождении, то есть в атмосфере максимального стимулирования. Этим объясняется, почему сексуальное чувство в сорок лет зачастую сильнее и богаче, чем в тридцать.


Вместе с тем, изучение сексуальных стилей прошлого представляет не более чем академический или чисто эротический интерес для обычных людей, которые вынуждены жить в сексуальной атмосфере собственной эпохи и, насколько это возможно, приспосабливать к ней свое личное понимание пола.


Главное, что следует понять о поле, - это то, что он является высшей творческой функцией, гармонизирующей все остальные функции - будь то создание детей по физическому образу родителей, художественное творчество или творческое отношение к жизненной роли человека. К сожалению, у многих людей пол не только не гармонизирует остальные функции, но и мешает им, вредит, препятствует выполнить истинное назначение.


Следует помнить, что сексуальная энергия - самая тонкая из энергий, которые естественным образом производятся и проводятся через человеческое тело, а значит, и самая летучая, трудноуловимая и трудноконтролируемая. Подобно запасу высокооктанового бензина, ее наличие представляет собой источник огромной энергии и возможностей и вместе с тем постоянно угрожает катастрофическим взрывом. В любой момент она может просочиться в механизм других функций, подобно бензину, просочившемуся в складские помещения или в отопительную систему, вызвать огненные вспышки и за несколько секунд разрушить запасы других материалов и нанести ущерб всему зданию.


Обычно насильственные и разрушительные проявления сексуальной Энергии прямо или косвенно проистекают из негативного отношения к сексу - то есть из всевозможных подозрений о нем, боязни или циничного, грубого или грязного переживания секса. Негативные переживания мешают полу обрести правильное и естественное выражение и направляют его энергию в каналы и функции, для которых она слишком сильна.


Это может проявиться в неистовых, бессмысленных и грубых действиях, нередко приводящих к телесным повреждениям и разрушению; во взрывах ярости и гнева; в агрессивном и оскорбительном остроумии; в лихорадочном воображении; в активном осуждении других; в возложении на людей невыполнимых задач и труднейших работ. Эти и многие другие неприятные аспекты человеческого поведения проистекают из сексуальной энергии, направленной в системы для более грубых энергий, необходимых Для мышления, действия или инстинкта. Сексуальная энергия, проходящая через эти системы, подобна сильному электрическому току, проходящему Через тонкую проволоку - сначала проволока нагревается, а затем может и вообще расплавиться.


Те, кто эмоционально воспринимают идею пола как силы, гармонизирующей другие функции, и способен управлять своей жизнью в соответствии с этим пониманием, даже если они не сумеют вполне преодолеть описанные выше разрушительные проявления, уже не окажутся целиком в их власти. Во всяком случае, понимая их происхождение и природу, они не станут ни оправдывать их, ни притворяться, будто им можно найти какое-то благотворное применение.


Пол превращается из объединительного элемента в разрушительный двумя способами - его роль в жизни человека становится слишком большой или, наоборот, слишком маленькой.


Хантингтон рисует поразительную картину общественной жизни в одном из тропических районов Центральной Америки, где юноши все свое время проводят, либо планируя, как овладеть той или иной женщиной, либо отдыхая после успешного осуществления своих планов. Очевидно, что в этом случае ни цивилизация, ни культура, ни даже какое-либо материальное совершенствование невозможны.


С другой стороны, огромное количество людей в цивилизованных городах проводит ничуть не меньше времени в мечтах, - и не столько даже о желанной женщине или желанном мужчине, сколько о сексе вообще или о сексе в связи с какой-нибудь "звездой" сцены или экрана. Они не понимают, что эти мечты расходуют тонкую энергию пола быстрее, чем реаль shy;ное потворство своим желаниям.


Более того, такого рода воображение порождает психо-сексуальную импотенцию, так что, столкнувшись с реальными сексуальными требованиями жизни (которые не соответствуют воображению), эти люди терпят полное фиаско, ибо не способны отреагировать на них должным образом.


Половое чувство - невероятно тонкое чувство, обладающее благодаря своей тонкой энергии очень высокой скоростью. Большинство его проявлений происходит на молекулярном уровне, где импульсы передаются в тысячи раз быстрее, чем они передаются умом. Воздействие запаха, которое также происходит на молекулярном уровне и потому имеет опреде shy;ленное родство с половой функцией и способно влиять на нее, позволяет многое понять о необычайной скорости и утонченности пола. Например, аромат в неизмеримо короткое время распространяется по всему объему большой комнаты, то есть сразу со всех сторон окружает все, что есть в комнате.


Аналогичными свойствами обладает и правильно работающая половая функция. Любовь с первого взгляда основана на том, что в определенных случаях половая функция способна в одно мгновение воспринять о человеке все, что о нем можно узнать. Это связано со скоростью ее действия и природой молекулярного состояния материи, с которой она работает.


Для такого восприятия логическое или образное мышление действует слишком медленно. Ум не успевает контролировать или поощрять работу половой функции, а разве что тормозит ее действие, вредит ей. Это почти неизменно происходит в тех случаях, когда ум слишком озабочен сексом, либо фантазируя, либо рассуждая о нем. Половую функцию невозможно улучшить ни воображением, ни рассуждением, напротив, они нередко обессиливают и разрушают ее.


Мы уже говорили о последствиях, к которым может привести в этой связи воображение. Излишнее привнесение "разума" или "воли" в деятельность половой функции приводит к точно таким же последствиям. Человек должен обладать достаточным самоконтролем, чтобы удерживать свои сексуальные проявления в определенных пределах и не растрачивать тонкую энергию пола слишком неразборчиво и расточительно, иначе для другой творческой деятельности у него ничего не останется. С другой стороны, половая энергия настолько неустойчива и летуча, что человек, который задумал "контролировать" ее, тренировать "волю" по отношению к ней, "сублимировать" ее и тому подобное, очень скоро обнаружит, что у него не остается времени ни на что другое.


Попытка удержать секс "на своем месте" без какого-либо выражения равносильна попытке удержать запах в одном углу комнаты - это невозможно. Человек, который гордится своим самоконтролем, нередко тратит на секс гораздо больше мыслей, времени, энергии и изобретательности, чем кто-либо другой. Он не способен изгнать секс из своей головы и по shy;тому не способен беспристрастно отнестись к любым сторонам своей жизни. Даже самый тривиальный и академический вопрос он решает, исходя из тех сексуальных возможностей, которые этот вопрос предлагает или избегает. Вся его жизнь оказывается отравленной, и он утрачивает Даже самые обычные возможности и способности. Такой человек - самый Жалкий раб пола; он не получает от него ни пользы, ни удовольствия.


Ключ к пониманию пола - знание о том, что половая энергия является самой чистой и самой тонкой из всех энергий, естественным образом Производимых в человеческом организме. По этой причине половую энергию можно использовать для любой цели, она может выразить себя на любом уровне. В ней скрыта возможность высших форм творчества, но Также и возможность разрушения человека и полного его краха - физического, морального и эмоционального. Она может соединяться с животной стороной человека, с преступными побуждениями, с жестокостью, ненавистью и страхом; а может - с самыми чистыми его желаниями и тончаи-шей восприимчивостью. В любом случае она во много раз усиливает ту склонность, к которой прилагается.


Неким таинственным образом половая энергия содержит в себе на молекулярном уровне образ всей вселенной, или космическую модель. Эта космическая модель может облечься в плоть в виде детей, порожденных половой энергией родителей, а может стать художественным или литературным выражением этой космической модели или каких-то ее аспектов, привлекших художника. Половая энергия содержит в себе образ всей истины: каждый черпает из нее столько, сколько может.


То, что половая энергия содержит в себе завершенный космический образ и, в частности, полный космический образ человека, из которого она проистекает, имеет и другое значение. Когда в половом акте мужчина и женщина расстаются со своей половой энергией, это значит, что они неким образом расстаются с самими собой. Половой акт - удивительный предвестник смерти: он отделяет мужчину и женщину не только от своего семени, но и от всего тела, микроскопическим прообразом которою является семя.


Немало аналогий - и физических, и психологических - наводит на мысль о том, что сексуальный экстаз, в котором противоположности примиряются, чувство единения неотделимо от чувства уничтожения и в котором каждому кажется, что он одновременно и теряет, и обретает себя, -истинное предчувствие того, что может ожидать его в смерти. И подобно тому, как человек, расставаясь в половом акте со своим семенем, обнаруживает и обретает в это мгновение все свое существо, впадает в забытье, испытывает отчаяние, теряет себя в экстазе, так и человек, расстающийся со своим телом в смерти, может обнаружить и обрести себя - но не на мгновенье, а на целую жизнь.


В сексуальном единении мужчина и женщина, не подозревая об этом, создают космический образ целого. Разлученные с начала жизни половинки на мгновенье становятся одним совершенным созданием, глаза которого видят одновременно землю и небо, два сердца бьются в общем ритме, которое вдыхает свое дыхание, исполняет свои желания, восполняет свое несовершенство, - новое создание, свободное от зла и эгоизма, причастное единому экстазу - образ космоса в его совершенстве.


Итак, пол наделяет человека предчувствием смерти и предчувствием совершенной жизни. По словам притчи, это "талант", который вручила ему Природа и из которого он может сделать все, что пожелает. В этом  смысле пол является универсальным тестом, или экзаменом, для каждого: своим отношением к полу человек определяет свои будущие возможности.



ПОЛ КАК ПОИСК СОВЕРШЕНСТВА


Мы размышляли о поле как о функции, которая при правильной работе гармонизирует в человеке все остальные функции, то есть устанавливает согласие между разными функциями и процессами и раскрывает, используя их, высшие возможности, заложенные в доступном материале.


Но эта способность к гармонизации имеет и другой аспект. По своей природе половая функция ищет совершенства. Она не только стремится гармонизировать все функции в своем организме, но и старается восполнить каждую из них, дать им то, чего им не хватает, исправить все недостатки и таким образом создать совершенное целое. Это целое создается с помощью другого существа, способного восполнить то, чего человеку не хватает, функцию за функцией, и соединение с которым образует полного, или совершенного, человека. Пол - это качество, которым, по выражению Платона, "души ищут другую половинку, с которой они были разлучены при творении".


В главе о химических элементах мы видели, как они притягиваются друг к другу или стремятся соединиться в соответствии с взаимодополняющим числом электронов на внешней оболочке. Поскольку совершенная оболочка насчитывает вполне определенное количество электронов, натрий с одним лишним электроном неодолимо стремится к соединению с хлором, у которого одного электрона не достает. Однако ничто не может заставить натрий с его лишним электроном соединиться с другими щелочами сходного состава. Таков принцип соединения элементов, основа всей химии.


По тому же принципу происходит притяжение и соединение мужчин и женщин, только здесь поиск дополнения идет в каждой функции, и притяжение, безразличие или отвращение между мужчиной и женщиной переживается как результат сложнейшего вычисления коэффициента взаимности в каждой функции, а также среднего или суммарного коэффициента по всем функциям. К счастью, это труднейшее вычисление производит не логический ум, а половая функция, которая уже через секунду, а то и быстрее выдает правильный результат.


Вспомним из главы о человеке как микрокосме, как разные железы и зависящие от них системы и функции работают в парах, управляя одна мужскими, а другая женскими качествами. Самый очевидный пример -гипофиз, передняя доля которого связана с разумом, волей, способностью координировать и управлять собственным организмом и своим окружением, а задняя доля - с внутренней работой тела, способностью заботиться и лечить себя и других. Передняя доля явно воздействует на мужские, а задняя на женские (или, как говорят эндокринологи, "материнские") инстинкты. Вместе две эти части образуют один орган.


Сходным образом щитовидная и околощитовидная железы (железы движения и роста), а также кора и сердцевина надпочечной железы, стимулирующие борьбу и бегство соответственно, представляют собой мужскую и женскую половины. Союз двух половых элементов в каждой из основных желез нашел точное олицетворение в образах тибетского тант-ризма, где каждый "бог", или "сила", изображается в соитии со своей шакти, или женской половиной.


У любого мужчины и любой женщины в каждой функции преобладает - пусть даже в ничтожной степени - один из этих двух аспектов. И в каждой функции человек инстинктивно отыскивает представителя противоположного пола, имеющего восполняющую пропорцию. Более того, он может найти партнера, который в одной функции точно противоположен ему, а в других нет. Отсюда и проистекает вся эта бесконечная сложность человеческих половых отношений - "платоническая дружба", чисто телесная любовная связь, amitie amoureuse* и так далее. Этим объясняется, почему человек может совершенно искренне не испытывать ни малейшего противоречия в многократных связях с противоположным полом, хотя совершенно не способен оправдать свое чувство перед лицом общественных условностей.


Те же причины лежат в основе извечного сюжета, согласно которому А любит Б, а Б, не отвечая на его любовь, любит В. Конечно, мужчина, у которого центр тяжести пребывает в определенной функции, способен найти женщину, которая дополняет его в ней и потому глубоко его волнует. Но при этом ее собственный центр тяжести может оказаться в совер shy;шенно другой функции, где он не в силах дать ей ничего и где ее инстинктивные потребности удовлетворяются кем-то другим.


К тому же работа этих естественных соответствий осложняется и запутывается сексуальными картинами, существующими в уме человека, -воображаемыми образами его самого и желаемого партнера. Эти образы, созданные на основе героев или героинь книг, пьес и кинофильмов, а так-же из соображений "престижа" и моды, делают тех, кто им доверяет, осо-бенно чувствительными к псевдосексуальности чрезмерной косметики, вызывающей одежды, двусмысленных разговоров и тому подобное, что, в свою очередь, ведет к порнографии, которая абсолютно не соответствует сущностной природе организма и способна совершенно подавить его истинные желания.


* Дружба-любовь (фр.).


Тем не менее сексуальный инстинкт продолжает поиски того един-ственного представителя противоположного пола, который будет его дополнением во всех функциях сразу. Притяжение к нему будет ощущаться  с тем большей силой, чем больше встреченная женщина (или мужчина) приближается к этому идеалу. Женщина, которая восполняет или почти восполняет мужчину во всех функциях, будет вызывать в нем неисчерпае-мое чувство очарования и тайны и восприниматься им как идеал, то есть то, благодаря чему он сам становится цельным и совершенным.  Услышав об этом впервые, мужчины и женщины немедленно начинают мечтать о таком идеальном партнере, о воображаемых восторгах со shy;вершенства и о своей неудаче с реальным партнером, который так дапек от идеала.


Это очень большая ошибка, ибо в реальной жизни такие сильные Притяжения, если случайно и происходят, нередко приносят несчастье и трагедию, а вовсе не исполнение желаний. Даже если они действительно Дарят короткий период напряженного экстаза и понимания, это совершенное дополнение может оказаться совершенно неподходящим в качестве спутника жизни. И в самом деле, идеальная женщина будет занимать все внимание мужчины, не позволяя ему думать серьезно о чем-нибудь другом и оценивать свои другие возможности и обязанности в их истинном свете. Бытие большинства мужчин и женщин не настолько сильно, чтобы справиться с проблемами, возникающими при встрече со своим абсолютным Дополнением.


Более того, эти мечты мешают мечтателю узнать ту настоящую женщину (или мужчину), которая является его дополнением, даже если он на самом деле ее встретит. Когда он мечтает, он спит, а во сне он не способен понять, чего он больше всего хочет.


Отношения между полами можно по-настоящему понять только на основе планетарных типов, а планетарные типы способен различать только тот, кто не спит.


Три из этих типов (лунный, венерианский и юпитерианский) - по своей природе преимущественно женские, и идеал женской красоты и совершенства постоянно переходит от одного из них к другому. Диана представляет идеал лунной женщины, Афродита - венерианской. Юнона -юпитерианской. Соответственно, мужской идеал постоянно перемещается между тремя мужскими типами (меркурианским, марсианским и сатурни-анским).


И вновь искусство дает нам ключ к пониманию этих типов и естественного притяжения между ними. Как правило, художник склонен изображать мужчину своего типа, а женщину - того типа, который сильнее всего его притягивает. Достигший популярности художник невольно выражает идеальные типы своей эпохи, потому что именно благодаря их выявлению он и достиг успеха. В этом смысле искусство нередко открывает главные законы типа куда успешнее, чем жизнь, где чистые типы редки и сродство между типами затемняется воображением, условностями, страхом, притворством и материальным интересом.


Посещение картинных галерей очень скоро позволяет заметить, что большинство художников не только изображают одни и те же типы, но и один и тот же тип мужчины в сочетании с одним и тем же типом женщины. У Дюрера и Эль Греко, например, это высокие, костистые, аскетичные сатурнианские мужчины рядом с кроткими, округлыми, бледными лунны shy;ми женщинами; у Веронезе и Рубенса - свирепые, рыжие марсианские мужчины рядом с пышнотелыми юпитерианскими женщинами; у Кор-реджо, Фрагонара и Буше - гибкие меркурианские юноши рядом с томными венерианскими богинями. И это совсем не случайно, потому что именно эти сочетания типов являются естественными и основными.


Однако в жизни положение не так просто: люди одного пола могут принадлежать к любому из шести типов; возможны меркурианские и марсианские женщины, которые остаются при этом вполне женственными, и лунные и юпитерианские мужчины, которые остаются при этом вполне мужественными. Вместе с тем, в этих случаях чувство пола не так определенно, не так исключительно. Если взять Луну за среднюю точку женственности, а Сатурн за среднюю точку мужественности, то станет понятно, почему наибольшие гомосексуальные склонности обнаруживаются, с одной стороны, среди лунных мужчин, а с другой, среди сатурнианских женщин.


Тем не менее круг типов, который мы разработали при изучении человеческой психологии и который, как мы видим, отражает космическую модель, многое может осветить в вопросе о притяжении противоположностей. Если сложить этот круг по вертикальной оси, то станет очевидно, что типы располагаются - и на схеме, и в реальности - в виде трех пар. Сатурнианский противоположен лунному, юпитерианский - меркуриан-скому, марсианский - венерианскому: эти три пары представляют комбинации максимального притяжения. Они естественно тяготеют друг к другу, будь то половая любовь, дружба или просто физическая симпатия. У кого-то стремление к такому парному соединению может оказаться непреодолимым; другие, бессознательно опасаясь разрушительной силы этого притяжения, противоположных типов старательно избегают. Как мы уже заметили, указанные комбинации не обязательно являются самыми благоприятными или самыми долговечными.


Нередко очень сильное чувство придает любви привкус непостоянства и непрочности, что может вызвать приступ страсти и безрассудства, способных потрясти жизнь человека до самого основания. Под влиянием такого напряжения мужчина (или женщина) готов отбросить все, что дала ему жизнь, ради кратковременного удовлетворения, заранее зная, что никакой надежды на что-то продолжительное и постоянное у него нет. В таких связях часто присутствует ощущение трагического, незаконного. Слабые характеры, лишенные корней, могут быть ими просто разрушены. И вместе с тем, у людей с застывшей и ограниченной жизнью внезапность и сила страсти способны отбросить все условности и проложить путь новым возможностям, которые иначе прийти не смогли бы.


Существует еще одно очень естественное и очень насыщенное отношение между планетарными типами, которое - как и притяжение противоположностей - берет свое начало в космической модели. При изучении психологии типов мы отметили, что каждый тип можно рассматривать в движении между этим типом и следующим за ним, то есть в движении -пусть очень медленном - по установленной нами линии внутренней циркуляции между типами. Лунный, как нам известно, движется к венерианскому, венерианский к меркурианскому, меркурианский к сатурнианскому, Сатурнианский к марсианскому, марсианский к юпитериаискому, а юпитерианский снова к лунному. Именно в этом порядке и ни в каком другом возможно движение между типами.


Если мы рассмотрим внутреннее движение как указание на высшие возможности людей, как направление развития человечества в целом, если поймем брак и сексуальные отношения как космическое средство для этой цели, тогда многие вещи станут ясными. В самом деле, мужчины и женщины, в правильной комбинации, своей любовью и стремлением понять другого ведут друг друга по пути человеческого развития. Меркурианский мужчина, который любит и наслаждается в венерианской женщине теплотой и сочувствием, может вывести ее из лености и привить вкус к быстроте, легкости, проворству и прилежанию, которых ей не достает. Точно так же юпитерианская женщина, которая любит и восхищается храбростью марсианского мужчины, может приручить его силу и привести к пониманию и терпимости.


Изучая реальных мужчин и женщин в свете этой последовательности, мы обнаруживаем, что самый прочный и длительный союз возникает тогда, когда один участник - так сказать, "лидер" - находится на одну ступень впереди другого. Так, Венера может вести Луну, Меркурий - Венеру, Сатурн - Меркурия, Марс - Сатурна, Юпитер - Марса, Луна - Юпитера. В таких комбинациях, если обоим будет удаваться движение к следующему типу, оба будут, как и раньше, взаимно дополнять друг друга. Наслаждаться друг другом и помогать друг другу они перестанут только в том случае, если кто-то из них остановится и отстанет.


Конечно, возможны и другие половые комбинации типов, способные вызвать экстаз и глубокое понимание, но мало кто из них способен к длительному и непрерывному творчеству, присущему союзу тех, кто естественно следует один за другим. Можно сказать, что такой союз созидает рост, тогда как другие провоцируют взрыв.


Существуют и такие типы, половые отношения между которыми являются поистине незаконными, никакого полового чувства здесь не существует; и если эти отношения все-таки возникают, они способны лишь оскорбить половую природу людей и причинить им глубокие духовные раны, с трудом поддающиеся излечению. Пол - это функция, в которой притворство невероятно опасно. Большинство отклонений в этой области - следствие притворства, будто бы полового притяжения нет, хотя по типу оно должно быть, или будто бы оно есть, хотя по типу его не должно быть.


Истинный пол - чистый и неизвращенный - дан мужчинам и женщинам для понимания величайших законов вселенной непосредственно и от рождения. Эта сила, если ее уважать, наделяет людей способностью выбирать между тем, что для них правильно и что неправильно. Эта сила, если к ней прислушаться, может повести людей по пути развития через все типы к совершенству. Эта сила, если отбросить из нее все негативное, позволит им на мгновение испытать в соитии чувство экстаза и единения, присущие высшему сознанию.


Обычный человек может очищенным сексом за одну минуту получить то, чего аскет достигает многолетным самоограничением, то, ради чего святой всю жизнь проводит в молитве. Но это при условии, что он подходит к сексу, освободившись от страха, насилия и жадности, и не отрекается потом от того, чему научился в сексе, но, напротив, позволяет новому пониманию пропитать все стороны своей жизни, делая их такими же зрелыми, гармоничными и богатыми.


Женщина напоминает мужчине о том, откуда он пришел. Мужчина напоминает женщине о том, куда она должна идти. Вместе они напоминают друг другу о начале и конце, о целом и совершенном.


20 Цикл возрождения


БЛАГОПРИЯТНЫЕ ПЕРИОДЫ


 

23 сентября 1846 года на расстоянии в три миллиарда миль от Солнца, в месте, указанном математическими вычислениями, была открыта внешняя планета Нептун. Впоследствии стало известно, что по своим размерам эта планета находится между внутренними планетами и гигантами Сатурном и Юпитером. Но при этом оказалось, что она невероятно разреженна, производит собственное тепло и, самое важное, обладает атмосферой из чистого метана.


Если вспомнить теперь, что атмосфера - это та часть планеты, посредством которой они преобразуют и отражают свет Солнца, этот факт покажется весьма интересным. Из всех основных газов, обнаруженных в планетных атмосферах, метан - самый тонкий, наименее плотный. Если двуокись углерода Марса и Венеры имеет молекулярный вес 44, кислород (О2) и азот (N2) Земли соответственно 32 и 28, а аммиак Юпитера 17, то молекулярный вес метана равен всего 16. Таким образом, у Нептуна самый "тонкий" в Солнечной системе механизм преобразования света, и от него можно ожидать соответствующего влияния.


В схеме человеческого тела, где железы внутренней секреции лежат на раскручивающейся от сердца спирали в последовательности, которая соответствует порядку планет, "самая последняя" железа - шишковидная, расположенная в центре мозга. Насколько нам известно, у обычного человека эта железа не работает или, по крайней мере, выполняет лишь малую часть своих потенциапьных функций. Поскольку железы располагаются в порядке восходящего напряжения энергии, объяснить это можно тем, что обычно человек не обладает энергией достаточной напряженности, чтобы запустить в работу эту самую внешнюю и отдаленную железу. Другие соображения навели нас на мысль, что деятельность этой железы связана с возрождением всего существа человека и открытием в нем новых сил и возможностей.


Если даже существует какое-то влияние Нептуна, управляющее шишковидной железой и ее потенциальной функцией, то из-за большой длительности цикла этой планеты ее влияние на отдельного человека просле-


дить невозможно. Но в человечестве как целом какой-то видимый результат колебаний этого влияния должен проявляться. Цикл Нептуна равен примерно 165 годам. Хотя Нептун находится так далеко, что его влияние остается почти неизменным, тем не менее в пределах этого цикла должен существовать период, когда оно достигает максимума (или, быть может, оказывается в самом благоприятном соединении с другими силами во вселенной, такими, например, как влияние галактического центра), и другой период, когда оно достигает минимума.


Что происходило бы с человечеством в самый благоприятный момент этого влияния? Вероятно, следует ожидать усиления интереса к идее возрождения в целом, распространения в человечестве поисков какого-то нового пути, новой жизни, устремления в неизвестное. Возможно, большему числу людей или, точнее говоря, некоторым людям действительно удастся возродиться, преобразоваться в новые существа. О них, однако, трудно что-либо говорить, поскольку очень часто - хотя и не всегда - в результате этого преобразования они исчезают из обычного хода истории и больше нам не видны.


Тем не менее некоторые следы их существования обнаружить можно. Однажды преуспев в возрождении, или преобразовании, они могут взять на себя работу по организации "школ возрождения", внутренняя работа которых должна оставаться невидимой. Но эти школы занимаются и какой-то внешней работой, например, строительством храмов, написанием священных текстов, проведением научных исследований и так далее. Именно эти, так сказать, побочные продукты оказываются ключом к тем временам, когда сознательные люди действительно существовали.


Вероятно, в той или иной форме школы существовали всегда. Но в неблагоприятные периоды они существовали в очень скрытой и концентрированной форме, подобно тому, как жизнь растения зимой остается скрытой и сконцентрированной в семени. С другой стороны, в благоприятные периоды, хотя внутренняя школа по-прежнему остается скрытой и концентрированной, ее подготовительные школы и внешняя работа могут достигать большой силы и даже оказывать существенное воздействие на видимый ход истории. В такие времена кое-кто из тех, кому удалось достичь цели школы, могут появиться на исторической арене в роли жрецов, святых, архитекторов, живописцев и так далее.


Помимо этого существует немало "подражательных школ", возникающих стихийно из всеобщего интереса к возрождению, но не имеющих никакой связи с сознательными людьми и вынужденных довольствоваться изучением старинной литературы, изобретением сомнительных методов и общими разговорами о возрождении. Любопытно, что нередко именно они дают самый верный ключ к распознанию благоприятных периодов. Самосовершенствование становится, так сказать, модной идеей.


Истинные школы можно узнать по их плодам - они действительно производят сознательных людей, о которых в подражательных школах только говорят. Но поскольку таких людей увидеть или изучить в позднейшие годы невозможно, и в лучшем случае о них упоминают их современники, то ретроспективно отличить истину от подражания, первичное от вторичного почти невозможно. С течением времени то, чем люди были на самом деле, и то, чем они надеялись стать или кто-то верил, что они стали, сплавляется в единую картину, и нам ничего не остается, как изучать ее всю в целом. Великая слава - лишь побочный продукт великого бытия, и последнее вынуждено влачить неизбежное бремя первой.


Что такое истинные школы, как они организованы, каковы их правила и методы, как достойные ученики, или исходный материал, выбираются из общего потока жизни, мы этого не знаем. Очевидно, одно из главных требований истинных школ - секретность и анонимность, подобно тому как для прорастания семени необходимо огороженное, скрытое и темное место в почве. Даже там, где мы догадываемся о реальном существовании какой-то школы (элевсинские таинства в определенные времена, группы строителей готических соборов), все те, кто был с ней связан, остаются, тем не менее, безвестными личностями.79 Как и в случае с прорастанием семени, это вполне понятно. Возрождение, или прорастание, людей может начаться только в спокойной и благоприятной среде, укрытой от внешнего вмешательства.


Почти всей нашей скудной информацией о "школах возрождения" и их знании мы обязаны либо отколовшимся от школы ученикам, либо благодаря каким-то исключительным обстоятельствам, которые некоторые ученики истолковали как снятие с них клятвы молчания. Нашим знанием об орфейских мистериях, например, мы обязаны таким источникам, как Климент Александрийский и Афинагор, которые оставили эти мистерии на самой начальной стадии ради христианства, а затем воспользовались своим частичным знанием, чтобы открыто осудить их.


Другой любопытный случай касается школы, возглавляемой в Александрии в III веке таинственным Аммонием. По одному из правил этой школы ничего нельзя было записывать, и главные ученики Аммония Херрений, Ориген-христианин и Плотин - приняли это условие. Херрений, однако, нарушил свою клятву, после чего Ориген и Плотин сочли своим долгом исправить ложное впечатление. От писаний Херрения ничего не осталось, зато Плотин стал нашим основным источником сведений о внутреннем учении истинных неоплатонических школ.


79 Имена, устаноапенные недавно исследователями строительства средневековых соборов, являются, по-видимому, именами старших мастеров-строителей.


Создается впечатление, что некоторые школы намеренно выбрасывают знание в мир через какого-нибудь постороннего человека или сочувствующего им ученого или писателя. Так, одно из лучших объяснений тайных космологических теорий розенкрейцеров XVII века было дано через английского доктора Роберта Флудда. Флудц по природе своей - самоуверен и напыщен, но, красноречиво изложив свою космологическую теорию и яростно изругав своего оппонента Иоганна Кеплера, он роняет следующее замечание:


"Неужели вы действительно думаете, что человеку с помощью божественного инструмента невозможно создать новую вселенную под названием Микрокосм? Если таково ваше мнение, вы совершенно заблуждаетесь... Но "не давайте сапожнику оставлять колодку".** "Всяк сверчок знай свой шесток". - Прим. пер.


80 Robert Fludd, "De Monochordum Mundi", Frankfurt, 1623.


Признаюсь, что в этом я не понимаю ничего и потому ограничусь моим исследованием природы."


Флудц упоминает о возможности создания нового человека, о возрождении и добавляет, что сам он не принадлежит к "школе возрождения", но ему известны некоторые из ее космологических теорий. В другом месте он сообщает, что некоторые эксперименты были показаны ему человеком, "который, без сомнения, в тысячу раз больше Флудда и Кеплера вместе взятых осведомлен о тайнах философии и о глубоком и истинном знании космической гармонии".80


Такие случайные открытия особого знания "школ возрождения" отколовшимися от школы учениками или приглашенными "специалистами" являются определенной удачей для последующих поколений, в том числе для нас с вами. Если бы их не было, мы бы ничего не знали о школах и их мудрости, не считая того, что можно понять в глубоко зашифрованном языке оставленных ими "писаний" или в символизме скульптур и зданий.


Вместе с тем все эти открытия относятся только к теоретическому знанию о вселенной и психологии человека, они не способны передать методы и практику школ, даже если бы пишущий этого хотел.


Первая наша трудность в попытке установить связь между циклом Нептуна и раскрытием и обновлением "школ возрождения" заключается в


том, чтобы найти отправную точку. Некоторые общие тенденции ясны, но точный год максимального развития этого цикла определить трудно. Возможно, самые явные примеры в истории - это объединение школ готических соборов около 1125 года и самый открытый период розенкрейцер-ской алхимической школы около 1620 года, после которого она "ушла в подполье" и в литературе более не упоминалась.


Если отсчитать 165-летние периоды от этих двух точек, мы получим следующие даты: 30 г. до н. э., 135 г. н.э., 300, 465, 630, 795, 960, 1125, 1290, 1455, 1620 и 1785. Как раз в эти годы Нептун находился в центральной точке Весов, то есть располагался в направлении галактического центра, что бы ни означало это соединение.8' 1 См. Приложение XIII "Цикл возрождения".


Хотя здесь не место подробно исследовать историю эзотерических движений, многие из вышеперечисленных дат действительно связаны с появлением совершенно новых влияний этого рода. Год 135 н.э. отмечен поразительным ренессансом буддизма, который в это время распространился из места своего возникновения на северо-восток в Китай и на запад в Афганистан. Около 300 г н.э. развитие отшельнической жизни в египетской пустыне позволило бежать из опустившегося и обреченного римского мира и придало христианству новые очертания. Циклом позже св. Бенедикт создал в Монте-Кассино образец для всей монастырской системы Запада, а в 630 году Магомет закончил приготовления, приведшие к распространению ислама от Индии до Атлантики. Еще один цикл, и Падма Самбава вводит в Тибет то влияние, которое сделало его центром эзотерического знания вплоть до нашего времени.


О влиянии тех школ, которые в начале XII века проектировали готические соборы и сверху донизу перестраивали средневековое общество и традиции, мы, вероятно, знаем больше всего. Мы обнаруживаем их влияние повсюду: в архитектуре и музыке, в изобразительном искусстве, в церковных ритуалах и установлении политического мира, в организации сословий и гильдий, даже в народной мудрости легенд и пословиц. Созданная таким образом стабильность позволила Европе просуществовать до нашего времени. Вряд ли какое-либо другое эзотерическое течение имело столь глубокое и продолжительное воздействие.


Вместе с тем нельзя забывать, что все это - лишь следствия, возможно, даже очень отдаленные следствия реальной деятельности этих школ. Те люди, которые производили изменения во внешней жизни и истории и чье реальное существование можно удостоверить, вероятно, вообще не входили в школы, но ими могли руководить люди из школ, или они подражали другим, кто уже получил такое влияние из вторых рук.


В любом случае можно с уверенностью сказать, что те, кто составлял внутренние круги школ, были в свое время так же невидимы, как и сейчас, ибо настоящая и единственная работа этих людей - возрождать других людей, то есть помогать немногим подходящим людям создавать сознательные души. Это совершенно особая и напряженная работа, вести которую можно только в условиях, изолированных от грубых и разрушительных влияний жизни. Хотя люди, созданные этими школами, достаточно сильны для того, чтобы вернуться в жизнь и начать влиять на нее, в их развитии возможны стадии, когда они оказываются гораздо уязвимее, чем обычные люди, и тогда всю их работу могут совершенно обесценить влияния, которые эти последние, защищенные скорлупой привычки и безразличия, вряд ли даже заметят.


Материальное благосостояние современного общества - продукт работы машин, существование которых, в свою очередь, зависит от сравнительно небольшой, но высоко квалифицированной индустрии по изготовлению орудий для изготовления машин. Точно так же все истинно цивилизующие воздействия косвенно произведены сознательными людьми. Сами же они, в свою очередь, связаны с существованием школ для создания сознательных людей, о которых мы ничего не знаем. Такова связь между видимым прогрессом, производимым цивилизующими воздействиями на историю, и невидимой работой школ возрождения.


Насколько глубоко может проникать такая невидимая работа, мы не знаем, но определенный ключ можно обнаружить в известных принципах академического обучения. Предположим, пятьдесят "хороших" людей в обычной жизни были обучены правильному пониманию одним человеком, у которого стремление к сознанию стало постоянной чертой сущности. И предположим, что пятьдесят людей этого последнего уровня были обучены одним человеком, имеющим сознательную душу. Человек какого уровня будет необходим, чтобы руководить школой из пятидесяти сознательных людей?


И вновь мы не в силах дать ответа. Зато в силах из этого принципа видеть, что величайший "золотой век" мог быть на самом деле создан не более чем пятьюдесятью сознательными людьми, появление которых, в свою очередь, зависело от присутствия в то время в мире одного-единственного человека неизвестного, но еще более высокого уровня. В таких исторических личностях, как Христос, Будда, Магомет, мы обнаруживаем, кажется, след этих людей.


С точки зрения обычных людей для благоприятных периодов характерно то, что в это время легче реагировать на высшие влияния. Однако, если смотреть сверху, возможно, главный смысл этих периодов состоит в том, что определенные космические условия позволяют войти в это время в мир человеку, который обладает непостижимым с обычной точки зрения развитием и от которого зависит уже все остальное. На самом деле, обе эти идеи одинаково верны и одинаково важны.


Вместе с тем следует помнить, что благоприятные периоды и неблагоприятные периоды сами по себе для обычных людей не имеют никакой разницы. Нам никогда не придет в голову, что комар, живущий в солнечный июньский день, лучше комара, живущего в облачный сентябрьский день. Просто ему больше повезло. Вся разница в том, что в июне для комаров солнце стало относительно видимым; так же как во времена театральных праздников элевсинских мистерий, или паломничеств, организованных строителями готических соборов, истина стала относительно видимой обычным людям.


Эти парадоксальные идеи хорошо выражены в притче, дошедшей до нас со времен египетских пустынников, как раз одного из упоминавшихся благоприятных периодов. Один отшельник имел видение. Он оказался у огромного моря, с ближайшего берега которого поднялся ввысь монах и, мерно взмахивая могучими крыльями, полетел к далекому, почти невидимому берегу- Пока отшельник изумлялся этому, взлетел второй монах, но крылья его были гораздо слабее, чем у первого, так что он летел чуть выше волн и с большим трудом добрался наконец до другого берега. Отшельник все еще смотрел ему вслед, как взлетел третий монах, но с такими слабыми крыльями, что он то и дело падал в море, с неимоверными усилиями выплывая, взлетая и снова падая. И все же, в конце концов, вопреки всем ожиданий, этот монах тоже достиг далекого берега.


После долгих раздумий отшельник направился к настоятелю и рассказал о видении. Настоятель дал такое толкование. "Первый монах, которого ты видел, - тот, кто стремится достичь небес в наше время - это дело сравнительно легкое; второй монах - тот, кто будет пытаться сделать это во времена, следующие за нашими, - это намного труднее; третий монах -тот, кто старается достичь неба в очень отдаленном будущем, когда это будет почти невозможно. Радуйся, что ты живешь в наше время, но не забывай - усилия третьего монаха стоят усилий всех остальных."



РАБОТА ШКОЛ


Как ни мало мы знаем о школах возрождения, невозможно обойти вниманием одну из сторон их работы.


Мы говорили, что цель школ - помощь в создании сознательных душ нескольким подходящим для этого людям. С определенной точки зрения успех (даже частичный) их работы означает, что ученики приобретут множество новых способностей, обычным людям неизвестных. Например, мы описывали их как осведомленных о своей природе и своем истинном отношении к окружающей вселенной. Это понимание позволяет им отличить то, что они могут сделать, от того, чего не могут. Благодаря этому они способны сосредоточить всю свою силу на реальных задачах и избежать того огромного труда и усилий, которые обычный человек тратит на задачи, решить которые согласно законам природы он никогда не сможет.


Так, обычные люди тратят огромное количество физической и эмоциональной энергии, стремясь изменить окружающих людей. Они требуют от своих друзей, врагов, партнеров и знакомых, чтобы те вели себя иначе, чем велит им их тип: чтобы интеллектуальные типы уважали их чувства, а эмоциональные принимали их теории, чтобы медлительные типы стали быстрыми, а беспокойные - терпеливыми, бродяги - домоседами, а воины -миротворцами. Все это совершенно бесплодные желания.


Первое, что должен понять человек, обретая осознание самого себя и своего окружения, это то, что он не способен никого изменить: он может изменить только свою собственную точку зрения. Парадоксально, но это понимание, если оно глубоко в него проникает, одаряет его совершенно новыми силами и новой свободой. Благодаря ему он получает колоссальное преимущество: все его силы освобождаются для достижения того, что он реально способен достичь.


Это касается субъективного приобретения новых сил через освобождение от общераспространенных иллюзий. Но кроме того рост сознания может принести с собой объективную силу, связанную с уже обсуждавшейся работой новой функции в до сих пор не использовавшейся нервной системе. Эта сила - реальная телепатия, то есть способность усилием воли вкладывать в умы людей определенные мысли. Вопрос о такого рода объективной, или реальной, силе не входит в наше рассмотрение. Можно только сказать, что ее развитие возможно, и оно составляет часть работы всех истинных школ.


Мы видели, что даже избавление от некоторых иллюзий дает человеку огромное преимущество. Как только он перестает верить, что способен изменить других, и начинает понимать, что можно вполне положиться ни слабость другого человека, у него возникает один из двух вопросов: "Что мне лично дает это новое знание о других?" и "Как я могу помочь людям?" Уже то, что он видит теперь намного яснее, означает, что он может делать и то, и другое гораздо успешнее, чем раньше.


Какой именно из этих двух вопросов у человека возникает, является важнейшим испытанием его бытия. Более того, эти две открывающиеся возможности делают особо отчетливым одно сущностное различие, которое необходимо понять, а именно: способности не имеют ничего общего с бытием.


Как мы уже видели, везучие комары не обязательно лучшие комары, и точно так же сильный человек не обязательно хороший человек. Эти две особенности несопоставимы, ибо первая относится к способностям, а вторая - к бытию. Сильный человек может использовать свою силу, чтобы работать для других, а может заставить других работать на себя, а может, наконец, быть ленивым и вообще никак не использовать свою силу. Эти три направления относятся к разным состояниям бытия.


Та же проблема, но в еще более острой форме возникает в связи с приобретением новых способностей через усиление сознания. Если сильный человек в любом новом месте может встретить человека сильнее себя, то сознательный человек может долго странствовать по всему миру, не встречая себе равного. Поэтому он может некоторое время быть свободным т force majeure* Вместе с тем, его новые силы могут оказаться такими, что, с точки зрения человечества как целого, их просто нельзя передавать неподготовленному человеку. Представьте себе, например, ужасные последствия способности телепатии (то есть способности намеренно вкладывать свои мысли в ум других людей), которой владеет жестокий и трусливый человек или даже человек, подверженный любопытству, тщеславию или злопамятству.


Именно поэтому во всех истинных школах работа по усилению сознания ведется параллельно работе по совершенствованию и очищению бытия, которая главным образом касается того, как человек, воспринимает самого себя. Для некоторых людей эта часть школьной работы может оказаться самой трудной для понимания и выполнения


Непреодолимая сила (фр.) - обстоятельства, которые не могут быть предусмотрены или предотвращены. - Прим. пер.


Предварительная работа над бытием необходима лишь до определенного момента. Она очень важна в период, когда человек уже понимает больше, чем он понимал в обычной жизни, но еще недостаточно для того, чтобы постичь весь смысл нового знания. В это время школьная дисциплина становится очень строгой и жесткой - именно сейчас ученик может разрушить своим неполным знанием и себя, и других. Впоследствии, когда он поймет достаточно, то есть увидит все принципы, связанные воедино, и неизбежные последствия неверного использования новых сил, какие-то ложные направления станут для него совершенно невозможны. Главная опасность заключается здесь в том, что он остановится в своем развития или довольствуется небольшим ростом сознания, что может выразиться в некой недостаточности бытия.


Теперь становится лучше видно, что именно изменяется, а что нет в цикле возрождения, управляемом Нептуном. В благоприятные периоды этого цикла, о которых уже упоминалось, легче приобретать новые силы, связанные с ростом сознания. Однако проблема бытия всегда остается неизменной, и работа над бытием в разные периоды не становится ни легче, ни труднее.


Более того, если усиление сознания возможно только с помощью школ возрождения, проблема развития бытия - это проблема, с которой сталкиваются все люди, испытание для любого человека, и пока он его не пройдет, вопрос о школах и их возможностях даже не возникает.


Мы уже говорили о том, что на пути истинного развития в человеке должно умереть нечто старое и родиться нечто новое. Обсудим эту идею дальше, поскольку вся работа школ фактически связана с тем или иным из этих двух процессов и только с ними.


Хотя вторичной целью какой-либо школы может быть распространение среди возможно большего числа людей истинного понимания природных законов, природы человека и его возможностей, ее первичная цель по отношению к тем, кто находится с ней в самых тесных отношениях, состоит в том, чтобы, во-первых, помочь им разрушить свои старые личности, и во-вторых, помочь им приобрести сознательные души. Все те, кто подчиняется школьной дисциплине, должны - насколько это касается их лично - понять и признать обе эти цели.


Необходимо также понять, что это два совершенно независимых процесса, не обязательно вытекающих один из другого. То, что говорилось об улучшении бытия, можно в самых общих чертах отнести к первому процессу, тогда как непосредственная работа над развитием новых сил ведет ко второму. В любом случае в этих двух процессах задействованы совершенно разные школьные методы и упражнения, хотя они могут и должны протекать параллельно. Если этого нет, то может случиться так, что старая личность будет разрушена, а душа не создана, в результате чего возникнет или полная подчиненность другому человеку или безумие. Может случиться и так, что душа появится, а старая личность не будет разрушена, и она, со всеми своими слабостями, жестокостью, похотью и амбициями, станет постоянной и обретет необычайную силу для осуществления своих иррациональных побуждений. К счастью, оба эти случая чрезвычайно ред shy;ки, хотя возможны как тенденции, подлежащие исправлению в общем ходе работы по развитию.


Итак, распространение понимания - это экзотерическая часть работы школы, которая оказывает воздействие на сотни и даже тысячи людей.


Следующая часть работы школы - постепенное разрушение старой личности у ее самых близких учеников. Эта работа в той или иной степени также может затронуть довольно большое количество людей. Что касается отдельного человека, то у него этот процесс может идти годами, а то и всю оставшуюся жизнь.


Процесс разрушения личности можно сравнить с сушкой орехов перед их очисткой от скорлупы. Когда грецкий орех зелен, отделить скорлупу, не повредив при этом ядро, невозможно - скорлупа и ядро образуют еще нераздельное целое. Однако после сушки скорлупа отделяется от ядра и делается хрупкой, так что расколоть ее можно сравнительно легким уда shy;ром, сохранив при этом ядро в полной целости.


Все попадающие в школу извне являются "зелеными"; те же, кто честно доверился влиянию школы, через несколько лет приближается к состоянию, когда сущность и старая личность отделяются друг от друга, и теперь достаточно легкого удара, чтобы совсем разделить их. Отделение личности от сущности - одна из главных задач школьной дисциплины. Чтобы получить один и тот же результат, учитель, в зависимости от своей природы, может использовать самые разные методы - от строгих выговоров до примера полного смирения.


Если отделение личности достигается в ученике школьным влиянием, то его собственная внутренняя работа - это работа по самоочищению. Это значит, что он стремится устранить из своего организма все, что не хочет сохранить там навсегда. Сюда относятся все дисгармоничные физические состояния и телесные болезни; вредные эмоции и неуправляемые отож shy;дествления и желания; злопамятные, трусливые и эгоистические мысли. Физическое очищение не является абсолютно необходимым, но если им пренебречь, страдание ученика на поздней стадии резко возрастет, и его воле придется выдержать чудовищное напряжение, чтобы преодолеть физическую инерцию и боль. Одно из последствий физического очищения -устранение ненужного страдания.


За время подготовительного периода ученик должен научиться заставлять себя делать трудные вещи и выполнять неприятные или монотонные упражнения, которые позже пригодятся для удержания себя в определенном состоянии. На этой стадии он не должен слишком в них углубляться, поскольку ему еще не нужно ничего в себе закреплять. Вместе с тем он должен овладеть ими настолько, чтобы они оказались для него привычными в тот момент, когда ему понадобится использовать их более активно.


Так идет приготовление к тому времени, когда старая личность умрет или будет убита. Ее смерть зависит от многого и может случиться по-разному. Возможно, это будет деянием учителя - постепенным или посредством одного жестокого удара. Возможно, смерть личности будет вызвана неким сокрушительным давлением из жизни, которое ученик добровольно принял на себя или спровоцировал. Лишения и жертвы, растянувшиеся на многие подготовительные годы, могут превратить личность в бессильный призрак. Боль, тюрьма, голод, физические муки, отверженность или разорение, - принятые без малейшего сопротивления, - с одинаковым успехом могут ее разрушить. Как в случае с орехом - когда сушка завершена, любой удар может расколоть скорлупу, и она отлетит сама собой.


То, что в результате остается, не имеет ни положения, ни денег, ни семьи, ни знакомых, ни честолюбия, ни желания действовать для самого себя. Многое из этого может впоследствии вернуться к ученику другими путями, но в этот момент - в школе, в тюрьме, на поле боя - он оказывается абсолютно обнаженным, лишенным всякого прошлого, как если бы он попал вдруг на пустынный остров, где никогда раньше не был. На какое-то время он превращается в новорожденное дитя.


Независимо от смерти старой личности, хотя это может случиться и в то же самое время, в нем происходит зачатие сознательной души. Этот процесс напоминает зачатие физического тела. Сущность ученика выступает в роли женщины, в нее должно попасть семя из источника сознания.


Оба процесса - умерщвление старой личности и выращивание души -станут понятнее из аналогии с прививкой черенка садового дерева к стволу дичка. Сначала обрезают все ветки дичка до самой земли, оставляя лишь корни и ствол. Затем на стволе делают один или два надреза и вставляют в них черенки садового дерева. Вскоре сок начинает течь из  дикого корня в черенок, и со временем вырастает дерево, приносящее новые плоды, но питаемое силой и корнями старого дерева.


Если душа "привилась" к сущности ученика, необходимо определенное время, чтобы она на ней закрепилась. И вновь это закрепление может быть добровольным или вынужденным - сознательно провоцируемым испытанием или испытанием, неизбежно пришедшим вместе с пониманием.


Возможно, ученик испытывает непреодолимое желание оказаться в условиях невероятной трудности, без нищи и питья. Возможно, когда-то он испытал величайший экстаз или озарение, и что-то подсказывает ему. что он не вправе получать то, за что не заплатил. А может быть, человека, который даже не подозревает, что он - ученик, но достиг этой стадии дру shy;гим путем, вдруг сражает мучительная болезнь, и ему необходимо собрать всю свою силу, чтобы перенести ее.


Одинокий в своем отшельничестве или со своей мукой, он существует за счет собственных ресурсов. Ему могут быть даны наставления - учителем, если он имеет такового, или вдохновением, если не имеет. Но путь, на который он вступает, методы, которые при этом использует, и выводы, к которым приходит, все происходят из его собственной сущности.


Теперь со всей энергией, на которую только способен, он должен воплотить в жизнь все, что до этого изучил. В целом боль и повторение способствуют закреплению, и все подразумеваемые здесь упражнения и опыты используют либо один, либо оба эти фактора для закрепления души и утверждения в ней неких общих установок, убеждений и принципов. Неважно, возникает ли боль в руке, неподвижно удерживаемой факиром над головой, от пренебрежения путешественника к жаре и холоду, от раны или от болезни. Повторение в равной степени имеется и в бесконечной "умной молитве" русских странников, и в каждодневном претерпевании узником своего заключения. Самое важное - это отношение, которое сопровождает боль и повторение, ибо подобные опыты могут навсегда закрепить в человеке определенное отношение к Богу, к ближним, к долг}'. Если они проводятся достаточно напряженно, эти отношения сохранятся у человека на всю жизнь.


Именно в это время становятся видны результаты подготовки и очищения, поскольку закреплены будут не только общие отношения, вызванные в нем ситуацией и страданием, но и любые случайные мысли, желания, сожаления, страхи и амбиции, оставшиеся от его личности. Например, предвкушение того, чем он займется, когда вернется, освободится или выздоровеет, может закрепиться в нем в виде постоянной склонности. Поэтому, если во время закрепляющего опыта он обнаружит в себе наряду с пониманием, которое хочет удержать, какие-то сожаления, желания или фантазии, он должен как следует обдумать, действительно ли хочет всю оставшуюся жизнь жить с этими мыслями и чувствами. Эта идея поможет его уму сосредоточиться.


В это время становится понятной и ценность физического очищения. В том случае, если им пренебрегали, воздержание и закрепление могут вызвать немало страданий. Конечно, если ученик достаточно силен, преодоление страдания даст ему огромную эмоциональную энергию. С другой стороны, оно может помрачить его ум и сохранит в нем определенные страхи, избавиться от которых он уже не сможет. Если физическое очищение было проведено заранее, период закрепления не обязательно будет трудным, испытание окажется не таким тяжелым, как ожидалось. Во всяком случае все окажется в пределах его сил и выносливости.


Вместе с тем люди совершенно правы в своем естественном отвращении к боли и лишениям, являющихся причиной кристаллизации, и в своих усилиях избегать их. В самом деле, кто готов закрепить навечно все, что находит в себе? И даже если кто-то готов, пусть он вспомнит, что закрепление без понимания - как выпечка без дрожжей, - впоследствии все это вряд ли удастся исправить.


Во время закрепления устанавливается ход будущей жизни и работы этого человека. Все его природные способности и приобретенные интересы, все, что он изучил и чем овладел, его понимание и даже его истинные удовольствия - все в этом участвует. Все должно соединиться с теми общими установками и убеждениями, которые он закрепляет, показывая характер работы в будущем и даже некоторые связанные с ней внешние события и обстановку.


По окончании своего испытания ученик уже безусловно и навсегда знает, кто он такой, во что верит и что должен делать. Это вовсе не значит, что эти идеи закрепились в виде жестких схем; это значит, что в нем утвердились главные идеалы и установки, от которых он никогда не отойдет и исходя из которых его понимание будет бесконечно расти.


Эти четыре процесса (отделение личности от сущности и ее предварительное очищение; смерть личности; внедрение души; закрепление души и характерных для нее установок и понимания) проще всего соотнести с обработкой и крашением шерсти. Во-первых, шерсть нужно высушить и вычистить, удалить из нее грязь и жир, что соответствует подготовке и очищению. Во-вторых, ее необходимо обесцветить, что соответствует умерщвлению старой личности. В-третьих, окрасить в нужный цвет, что соответствует внедрению души. В-четвертых, краску неоходимо закрепить, что соответствует периоду испытания. Когда все процессы закончены, шерсть готова к тому, чтобы ее соткали в некую ткань, которая получила бы узор, или украшение, в соответствии с требованиями высшего разума.


Насколько нам известно, разрушение старой личности и внедрение сознательной души составляют работу школ.



ШКОЛА КАК МИР


Истинную школу возрождения от всех других человеческих сообществ отличает то, что она стремится имитировать и в отдельных случаях действительно создает своп мир.


Причина этому ясна. Как мы видели, каждый из миров и только он содержит все шесть процессов, включая процесс возрождения. Чтобы быть возрожденным, человек должен стать участником возрождения некого высшего мира. Но этот процесс в таких естественным образом существующих мирах, как Земля или Природа, происходит для человека слишком медленно. С его 80 годами жизни ему вряд ли поможет то, что он будет участвовать в возрождении на шкале в десятки и даже сотни тысяч дет. Есть только один выход. Необходимо создать искусственный мир, в котором будут проходить те же самые процессы и допускаться те же возможности - но намного быстрее. Это и есть работа школ.


Шаг за шагом перед нами открывались разные аспекты мира - круг его жизни, логарифмически развивающейся во времени; одушевляющий его треугольник, образованный точками, в которых входят, чтобы питать его, три вида "пищи", или вдохновения, из высших миров; внутренняя циркуляция, соединяющая разные его функции. Все эти движения скрещиваются и пересекаются, и в точках их пересечения возникают определенные явления - "аккумуляторы" или "органы", которые поочередно заряжаются и разряжаются в соответствии с импульсами, которые через них проходят. В одном из таких пересечений внутри мира становится возможным возрождение - то есть выход индивидуальной "клетки" из низшей циркуляции в высшую.


Все это прекрасно известно и понятно руководителям школ. Они понимают не только общую схему мира, но и внутренний смысл всех его движений и частей в мире людей и организуют своеобразный живой ритуал, длящийся десятилетиями и веками, в котором десятки, сотни и даже тысячи людей выполняют требующиеся от них движения. Если вспомнить живые шахматы, модные в эпоху Ренессанса, и представить, что в них играют не на одной площади в течение одного дня, а по всему миру целыми десятилетиями, и если представить далее, что эти человеческие шахматные фигуры изменяют свое бытие и природу при переходе с одного поля на другое, тогда мы получим некоторое понятие о том, что все это значит.82


Один из предметов изучения, традиционно связанных с эзотерической работой - актерская игра и театр. Здесь много разных аспектов. Когда ученик школы начинает наблюдать за собой по-новому, то есть с точки зрения сознания, он очень скоро понимает, что с ним все случается. Если до сих пор ему казалось, что он - плохо ли, хорошо ли - распоряжается своей жизнью, то теперь он видит, что его жизнь случается с ним, его поступки случаются с ним, его друзья случаются с ним, его вражда и любовь - все случается с ним. Его жизнь и жизнь других людей теперь видится наполненной непроизвольными реакциями, бессознательным и нежелательным поведением, которое случается с людьми, подобно тому как случается с ними цвет глаз или форма носа.


На этой стадии идея "игры" оказывается связанной с сознательным поведением в противоположность тому, что случается. "Играть" означает вести себя так, как было решено заранее, и по причине, которая была решена заранее. Это означает намеренный выбор и выражение одного чувства из множества возможных противоречивых чувств. Это означает намеренное удержание некоторой позы с тем, чтобы не допустить позы привычной, но бессознательной. На самом деле, как вскоре замечает ученик, намеренная "игра" в этом смысле означает "игру" в то, кем он хочет стать, "игру" в то, как будто он несет ответственность, несмотря на безответственные побуждения, "игру" из искренних чувств, которые он обычно механически скрывает, и так далее.


Однако, хотя то, чему ученик может научиться из таких экспериментов, неограниченно, не он является их главным смыслом. Это первые приготовления к той великой пьесе, которая - где-нибудь и когда-нибудь -будет сыграна. Эта пьеса представляет собой совершенство космоса.


82 Эта идея затрагивается мной в книге "Теория вечной жизни",  глава  12 и в очерке "Тайна христианства".


Теперь ясно, чем отличаются обычные объединения людей для морального и культурного совершенствования, распространенные религиозные практики и философские методы от истинных школ возрождения. Люди в обычной жизни ничего не знают о строении мира, и даже если им показать его теоретическую схему, они не поняли бы ее применения к сфере человеческой психологии и не смогли бы убедить все разнообразные типы двигаться с пониманием и каждый к своей цели. На это способен только человек, который достиг совершенно иного уровня сознания, такого уровня, на котором он действительно видит работу разных миров к окружающей его вселенной. На самом деле истинную, или полноценную, школу может основать только человек сознательного духа.


Одна из самых трудных для понимания особенностей мира школы -природа треугольника, который связывает его с высшими мирами и наделяет всеми возможностями. Первая точка этого треугольника, начало и конец, то место в обычном человеке, где зарождается первый толчок и достигает своей высшей точки окончательный процесс возрождения, можно назвать "высшей школой", то есть школой высшего, чем эта созданная, уровня, школой, где происходит возрождение высших, нежели обычный человек, существ. Из высшей школы исходит необходимый план, необходимое знание и необходимая сила в их самом общем виде.


Вторая точка треугольника, соответствующая у человека дыханию, -это видимый "учитель", который появляется в мире, собирает вокруг себя людей и вдыхает "дыхание жизни" в принципы, которые слишком абстрактны для человеческого понимания. В этой точке находятся Христос, Будда и в той или иной степени все великие учителя человечества.


Третья точка треугольника - самая трудная для логического ума. Это точка, в которой в человека входят восприятие света и, как следствие, наряду с чувствованием возникает возможность понимания. Здесь находится "знание добра и зла". Один из самых загадочных аспектов этой точки заключается в том, что здесь появляется несогласие, разделение, враждебность. Кровью и дыханием люди на определенном уровне понимают друг друга. Восприятием и различным толкованием, которые дает восприятию каждый тип, люди перестают понимать друг друга. Контраст между мирным нравом первобытного "инстинктивного" человека и агрессивностью цивилизованного "умственного" человека прекрасно демонстрирует антагонистическую природу двух этих последовательных стадий. После этого люди снова поймут друг друга только на гораздо более высоком уровне, на котором начинает пробуждаться новая функция.


В школе точка 6 является механизмом, который ломает инстинктивную "веру", чтобы стало возможным высшее "понимание". Все нормальные люди, встретившись с Христом, верят. Но как помочь им понять его работу? Для этого необходимо создать искусственную оппозицию, или враждебность. Чтобы спичка загорелась, необходимо чиркнуть ею, создав сильное трение. Таким образом, школа должна препятствовать своему


собственному первому выражению. Это и есть "второе потрясение". Очень интересно указывает на это в Новом Завете фигура святого Павла, который начинает с "гонений" на первых христиан, а позже "гонит" само учение Христа, давая свои собственные наставления по внешней и организационной форме, которые одновременно и искажают учение, и делают его приемлемым. Известная борьба между Платоном и Сократом и их суфий-ские двойники Джелаледдин Руми и Шемсуддин (Хафиз) предполагают то же самое явление. Первый учитель слишком далек от обычных людей, они могут любить его, но не способны понять. Школа должна дать посредника, который объяснит учителя миру, который прольет на него свет. Этот посредник положит основание организации. Но тем, кто знал и любил учителя, будет казаться, что он разрушает его работу.


Если мы хотим дать названия трем сторонам треугольника, то можно назвать первую сторону - "Истечение из высшей школы", вторую -"Борьба с сопротивлением", или "Гонение", а третью - "Возвращение к высшей школе". Треугольник представляет три аспекта непосредственной связи с первоначальным толчком.


Как и во всех других мирах, которые мы изучали, этот круг будет представлять "жизнь" школы в мире, ее развитие во времени. Первая треть, или созревание, представляет скрытое появление в мире идей школы, первые несколько лет обучения учителем его ближайших учеников. Затем, в той точке, где круг снова касается треугольника, учитель сбросит свою маску и явится открыто как представитель высшей школы. Он будет "преображенным".


С этого момента его ближайшая группа уже "знает", сомнение для нее невозможно. Но одновременно с этим неожиданно возникает сильная оппозиция и из внешнего мира, и из другого аспекта школы. Начинается период "гонения". Жар этого гонения будет исторгать из влияния учителя весь смысл, все понимание, все значения на больших и малых шкалах, которые оно содержит. Такая борьба, как мы видим из логарифмической шкалы, продолжается при жизни нескольких поколений.


В этом необходимом напряжении скрывается опасность для всего эксперимента школы. Именно здесь может появиться преступление и все испортить. Чем больше напряжение между двумя аспектами школы, тем выше возможное понимание и достижение. Но это напряжение может оказаться слишком высоким для бытия тех, кто с ней связан, и тогда весь механизм расплавится.







Интересный пример мы находим в великом расцвете XII века. Некоторое время напряжение между мужественным монастырским выражением эзотеризма в северной Франции и женственным чувственным выражением катаров на юге создает в средневековой культуре редкое для нее богатство и совершенство. Напряжение растет, затем совершенно неожиданно соединяется с приливом политического соперничества и насилия над личностью. С чудовищной жестокостью один полюс напряжения начисто стерт Альбигойским крестовым походом - преступлением, от которого средневековый эксперимент так и не смог оправиться.


Мы сказали, что мир школы, как и любой другой мир, содержит в себе все шесть процессов, поэтому в нем имеется и преступление, хотя преступление совершается не им. Это то преступление, которое всегда и неизбежно существует в мире и в сердцах людей. Принять в себя и нейтрализовать какое-то количество преступления входит в задачу любого школьного эксперимента, подобно тому, как для человека высшая возможность зависит от принятия в себя боли и порчи и их нейтрализации.


Внутренняя школа знает, что процесс преступления нейтрализуется не сопротивлением, или процессом разрушения, как обычно считается, но совершенно отличным от него процессом возрождения. Пока это тайное знание управляет работой, эксперимент торжествует. Но рано или поздно кто-то связанный со школой впадает в искушение. Терпение его иссякает - и он отвечает на преступление не возрождением, но сначала разрушением, а затем - другим преступлением. Таким образом, определенная часть эксперимента всегда обречена на неудачу. Пропорция между такого рода неудачей и победой - великое неизвестное, космический риск в любом школьном эксперименте.


Однако во второй точке, где круг вновь касается треугольника, человек, олицетворявший "гонение", также сбросит свою маску, явится открыто как представитель высшей школы и окажется "преображенным". После чего работа двух личностей сплавится воедино, внутренняя и внешняя формы примирятся, и будет создана одна "церковь", или "традиция". Третья треть круга, развиваясь все медленнее через века и все шире в человечестве, представляет собой влияние и работу этой "церкви", этой "традиции". В конце концов форма данной школы придет к своему завершению, а ее опыт и достижения возвратятся в высшую школу, из которой она возникла.


Теперь мы видим, что мир школы следует той же шкале времени, что и мир цивилизации, и понимаем наконец, что на самом деле это одно и то же, поскольку именно скрытое присутствие школы делает цивилизацию саморазвивающейся и потому особым миром. "Цивилизация" указывает на внешнюю форму, "школа" - на внутренний смысл.


Понятно также, что означают "благоприятные периоды" - они означают периоды около точек, где одухотворяющий треугольник влияния высшей школы касается круга времени. Вместе с тем мы видим, что на самом деле никакие точки не являются более благоприятными, чем любые другие, поскольку возможность изменения для человека лежит вовсе не на круге времени, а на линии внутренней циркуляции, которая пересекает время во всех направлениях и начинается в любой точке.


Значение последовательности внутренней циркуляции для школы уже затрагивалось в главе "Психология человека". Как и в случае человечества, "функции" школы представлены разными типами людей, и поэтому циркуляция оказывается сознательным ускорением взаимообмена между типами и сознательным развитием сбалансированных "сверхтипов". В этом аспекте, как и во всей совокупности своей работы, школа представляет собой управляемый эксперимент, имеющий целью огромное ускорение - в пределах определенных границ и условий - общего процесса возрождения вселенной.


Таким образом, циркуляцию нельзя рассматривать как движение на одном уровне. В школе это движение становится восходящим, или спиральным: каждый тип изменяет бытие не только в направлении следующего типа, но в направлении этого же типа на более высоком уровне, с сопутствующим ростом понимания, сознания и восприятия целого.


В отличие от последовательности в круге, это движение происходит не во времени, а представляет собой некий "поток", составленный из движения всех людей всех типов, во все века находившихся под влиянием данной школы. Тем не менее учителю необходимо установить форму этого движения, выбрав среди учеников представителей шести разных типов и помогая им в движении к следующей стадии. Пример такого "движения": изменение воинственного и нетерпеливого Симона Петра, который отрубил ухо солдату в Гефсиманском саду, - в мудрого, понимающего, все-обьемлющего, "юпитерианского" Петра "Деяний апостолов".


Следует отметить, что путь внутренней циркуляции имеет множество "пересечений" - он дважды пересекает сам себя снаружи треугольника, один раз внутри него и двенадцать раз пересекает сам треугольник. Каждое из этих пересечений имеет определенное значение. В мире человеческого тела, как было сказано, пересечения треугольника представляют "аккумуляторы", или органы, которые содержат запас очень концентрированной энергии сознания, одновременно питая ею поток крови и собирая ее из него. Пересечения снаружи треугольника представляют собой некоторые фиксированные формы, напоминающие волосы или кости, которые хотя и являются неотъемлемой частью организма, но не содержат в себе доступной другим частям возможности сознания. Пересечение внутри треугольника, как объяснялось в главе "Психология человека", представляет собой точку, где совпадают излучение и невидимость, пересекаются две различных нервных системы и где для отдельных клеток возможен "выход", или возрождение.


В "представлении" этой циркуляции, поставленном руководителем школы, необходимо достичь не только индивидуального движения типов, но и воспроизвести соответствующие явления на пересечениях. На двенадцати пересечениях треугольника следует создать определенные "памятники", или "мемориалы", из которых все люди, связанные со школой, могут черпать вдохновение, каждый в соответствии со своим типом, и которые служат дорожными указателями, указывающими каждому, куда он должен двигаться дальше.


Эти двенадцать "аккумуляторов" олицетворяются в драме Христа двенадцатью апостолами, которые утверждают ряд постоянных идеалов, к одному из которых любой человек в определенной точке своего движения может стремиться или обращаться. Постепенно эти "аккумуляторы" заполняются конкретными выражениями длительной работы школы: на нис shy;ходящей стороне треугольника, - четырьмя Евангелиями, на нижней стороне - конфликтующими "верами" и "догмами", на восходящей стороне -великими соборами, обрядами и произведениями искусства.


В отдельных случаях необходимый "аккумулятор" создается выбранным руководителем человеком, как некое условие, так сказать, его продвижения. В определенной точке это становится его "задачей" - как Евангелие святого Иоанна или учреждение апостольской преемственности святого Петра. С течением времени каждый из аккумуляторов накапливает дальнейшие выражения - например, в христианской традиции накапливаются различные "ордены", "реформации" и даже "ереси".


Таким образом, двенадцать аккумуляторов - это устройства, посредством которых многовековой поток индивидуальных типов одновременно и питается, и приближается к изначальному творческому импульсу, проистекающему из высшей школы.


Пересечения вне треугольника проявляются в школе весьма любопытным образом. Они представлены застывшими группами людей с мнениями, постепенно накопившимися вокруг того или иного внешнего аспекта школы, которые посвящают все свое время этому аспекту, критикуют все другие аспекты и совершенно отъединились от одухотворяющего треугольника, который один дает всему смысл. Это те, кого изображает Павел: "...я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов",* - те, для кого группа важнее, чем работа. В позднейшее время они стали, с одной стороны, "изначальными христианами", которые высмеивали все формы ритуала и церкви как лицемерные, а с другой - "профессиональными цер shy;ковниками", озабоченными увековечиванием одной догмы или одной организации. Среди этих двух застывших масс вне треугольника нет ни понимания, ни осознания, и лучшее, что о них можно сказать, это что они, подобно скелету, придают форму и жесткость всему целому.


О пересечении внутри треугольника можно сказать очень мало, за исключением того, что для всех, кто соприкасается со школой, эта точка есть точка ухода, смерти и нового рождения, реальная возможность возрождения. В существовании этой точки, в реальном проникновении скрывающихся в ней возможностей и заключается назначение школы.


Таким образом, мы видим огромный след школы в прошлом. Но мир идет вперед, а принципы остаются прежними. Школы по-прежнему существуют и должны создаваться в настоящем и будущем повсюду, где только есть человек.


I Кор. 1,12- Прим. пер.


21 Человек в вечности


СМЕРТЬ


В логарифмической шкале жизни человека мы подошли к девятой вехе и остановились. Девятая веха - это смерть. В круге жизни девятая веха является также нулем или началом, зачатием. Смерть и зачатие - одно, такова тайна любви и смерти. На каждой вехе появляется все более мощная энергия: на первой - для пищеварения, на второй - для движения, на четвертой - для строительства тела, на пятой - для мышления, на седьмой - для страстного действия, на восьмой - для секса, творчества и самоконтроля.


На девятой вехе появляется энергия такой мощи, что для обычною человека она оказывается абсолютной и конечной, как огонь абсолютен и конечен для полена. Индивидуальность человека полностью в ней исчезает. Он разрушается и воспринимает это как смерть.


Однако эта энергия, которая приходит к обычному человеку лишь для того, чтобы его разрушить, для других существ может иметь совершенно другой смысл. Энергия пламени свечи губит мотылька, а человеку дает возможность видеть. Она слишком велика для мотылька, но она же наделяет человека новым восприятием.


Энергия смерти - это энергия, которая объединяет все вещи, сливает их в одну, подобно тому, как положенные в огонь поленья объединяются в едином жаре и в едином пепле. Обычный человек не в силах противостоять этой энергии и поэтому не может знать, в чем смысл этого единения.


Что он знает о смерти? Все, что мы обычно о ней говорим, это чисто физические признаки: остановка дыхания и биения сердца, постепенное охлаждение (за 15-20 часов) тела, волна окоченения, медленно проходящая от челюстей к ступням и так же исчезающая, через два-три дня начало разложения...


Все это свидетельствует лишь об исчезновении человеческого тела с линии исторического времени, но ничего не говорит о том, что происходит с сущностью человека, с его индивидуальностью, и ничего не сообщает о том, что происходит с его сознанием, если он его приобрел, не проливает света на то, что означает единение в смерти.


Куда направляется после смерти сущность человека? Что означает тайна смерти и зачатия, являющихся одним и тем же? Ни обычное знание, ни обычный опыт, ни обычный "спиритизм" ровно ничего нам об этом не говорят.


А между тем мы уже нашли ключ к смерти. Из нашей шкалы времен можно установить, что с каждым дыханием все молекулы человеческого тела "умирают" и заменяются новыми. С каждым дыханием человек обретает совершенно новое молекулярное тело. И как можно наблюдать в очень слабой пульсации его внимания, его "самость" - все, что он знает, понимает, помнит, все его привычки, симпатии, антипатии, все, что он называет своим "я" - засыпает и вновь просыпается, чтобы обрести все таким же, как прежде.


Точно так же каждую ночь, когда "он" спит, клетки его тела умирают и заменяются новыми. Утром он получает новое клеточное тело. Однако, когда он просыпается, его новое тело имеет точно такую же форму, структуру и здоровье, как и старое, и в нем просыпается то же самое "я", которое обитало в прежнем.


Так человек постоянно умирает и постоянно рождается заново. Однако его "самость", его индивидуальность остается прежней, ибо те части, которые умирают, воссоздаются точно такими, как были. Лишь одно крошечное изменение появляется с каждым новым рождением - то самое, которое за десятки тысяч повторений создает разницу между молодостью и старостью.


В чем причина этого постоянства? В отношении миров, в отношении их измерений. Время клетки образуется не поколениями молекул, а их возвращением, то есть четвертым измерением. Время человека образуется не поколениями клеток, а их возвращением, их вечностью.


С каждым дыханием молекулярное тело человека умирает и рождается заново. Человек на мгновение засыпает, и в это мгновение каждая молекула возвращается, рождается заново. Она рождается заново в том же Месте и в той же клетке, где находилась до этого, в тот же момент своей смерти, состоит из того же материала и наследует все те воздействия, ко shy;торые она оказывала на свое окружение - она возрождается той же самой Молекулой. Если бы этого не было, клетка не могла бы существовать  Дальше.


Каждую ночь клеточное тело человека умирает и рождается заново.  Человек засыпает. В этом сне каждая его клетка возвращается, рождается  заново. Она рождается заново в том же месте человеческого тела, которое  она занимала, в тот же момент своей смерти, состоит из того же материа-ла и наследует все те воздействия, которые она оказывала на свое окруже-


ние - она возрождается той же самой клеткой. Если бы этого не было, человеческое тело не могло бы существовать дальше.


Каждую жизнь человеческое тело умирает и рождается заново. Человек засыпает. В этом сне его тело возвращается, рождается заново. Оно рождается заново в том же месте в человечестве, которое оно занимало, к тот же момент своей смерти, состоит из того же материала и наследует все те воздействия, которые оно оказывало на свое окружение - оно воз shy;рождается тем же самым телом. Если бы этого не было, человечество не могло бы существовать дальше.


Мы позволили себе не прерывать эту аналогию. Что же означает столь странный и страшный результат? Он означает только то, что каждая завершающаяся жизнь оставляет наследство воздействий - на природу, окружение, других мужчин и женщин, - которые автоматическими становятся причинами следующей жизни. Отпечаток, оставленный делами этого тела, - точная форма для отливки следующего тела. Этот отпечаток - след бытия человека. Этот след - образ причины его бытия и причина следующего образа бытия. Бытие и его воздействия - одно и то же.


В момент смерти форма этих воздействий, преобразованная космической молнией смерти в один символ, отпечатывается через некоторое время на поджидающем его эмбрионе. Вот тайна того, что происходит с человеческой сущностью после смерти. Она является причиной того, что то же самое тело рождается снова, в том же самом месте, у тех же самых родителей, в то же самое время.


Эта возможность не может принадлежать обычному времени, то есть четвертому измерению человека. Она принадлежит его пятому измерению, его возвращению, его вечности.


Смерть и зачатие - одно и то же в вечности. Жизнь каждого человека протекает во времени, но сумма его жизней пребывает в вечности. Точка, в которой одна жизнь соединяется со следующей, - это точка, в которой время соединяется с вечностью. В этой точке воздействия его жизни перетекают из одного времени в другое. То, что было, создает то, что бу shy;дет. И все, что человек называет своей "самостью", должно заснуть и вновь проснуться в том же самом теле, в том же окружении, с теми же проблемами, которые он оставил, - не подозревая, что это могло бы быть как-то иначе.


Поскольку мы не можем непосредственно проникнуть в низшие миры, мы не догадываемся, какое ослепляющее разрушение, взрыв и экстатическое слияние приносит молекулам крови кислород нашего дыхания. Однако мы понимаем, что потрясение, отделяющее конец одной жизни от начала следующей, отъединяющее сущность от трупа и снова вклады shy;вающее ее в семя, - это самое ужасное, с чем призван столкнуться человек. В самом деле, это слишком сильное потрясение для обычного человека, который не имеет другого выбора, кроме как забыть и заснуть.


Мы уже сравнивали рождение и конец детства с двумя критическими точками, в которых пар превращается в воду, а вода - в лед. Момент смерти и зачатия можно уподобить точке, в которой в одной вспышке лед проходит все эти стадии в обратном порядке, расщепляется на кислород и водород и в то же мгновение снова конденсируется в пар. Для того, чтобы расщепить молекулу на составляющие ее атомы и снова собрать эти атомы, необходимо не только тепло, но и сильный электрический удар. По-видимому, энергия смерти оказывает такое же воздействие на все бытие человека, расщепляя его на составные части (тело, сущность, личность, жизнь) и в то же мгновение соединяя заново и по-другому то, что остается в живых.


Тот миг, когда все причины, оставшиеся в прошлой жизни незавершенными, вырываются из трупа смертью, это тот самый страшный миг оплодотворения, когда гены, или прообраз тела, устремляются все вместе в свой новый образ. Это есть то.


Старое тело гниет и возвращается в землю. Магнитное поле, которое было его жизнью, улетает на Луну. Личность, в любом случае отражение, исчезает вместе с предметом, который ее отражал. А сущность, эта квинтэссенция накопленных причин, мгновенно проходит через время, чтобы дать тело другой жизни.


Но обычный человек не имеет сознательной души, чтобы последовать за ней. Поэтому он не знает, ни что такое смерть, ни что такое единение в смерти. Причины переходят из одной жизни в другую, а сознание их не сопровождает. Если бы человек имел сознательную душу, смерть имела бы Для него какой-то другой смысл.


ВОЗВРАЩЕНИЕ


Обычно человек изображает свое путешествие к концу времени так же, как в средние века изображали путешествие на край света. Считалось, что Земля плоская и что в определенном месте путешественник доходит До ее края и навсегда обрывается в неизвестное. Лишь когда один отважный мореплаватель, придерживаясь одного направления, с превеликими трудностями и приключениями вернулся к тем же местам, откуда отправился в путь, все поняли, что Земля круглая и что он обогнул ее.


Так же и мы теперь понимаем, что время круглое, и что наше путешествие по нему неумолимо приведет нас к тем годам, которые мы оставили позади. Это трудное и опасное знание. Когда люди узнали, что Земля круглая, их ощущение известного расширилось, а ощущение неизвестного ослабло. Таково искушение нового знания. Известное, даже самое удивительное, всего лишь нуль по сравнению с бесконечным неизвестным. Только с этим спасительным ощущением может человек использовать сильные идеи.


Например, мы сказали, что следствия одной жизни становятся причинами жизни следующей. Одни и те же причины приводят к одним и тем же следствиям, а одни и те же следствия - к тем же самым причинам. Это и есть возвращение. Но теперь мы можем добавить, что одно из очень немногих изменяемых следствий, которые могут оказывать непосредственное воздействие на жизнь человека, создается его отношением к новому знанию.


Чтобы подготовить себя к идее возвращения, необходимо понять, что случаи и события, которые непрерывным потоком происходят с нами от рождения до смерти, приходят к нам совершенно по-разному. Причины этих событий находятся от нас на разных, так сказать, расстояниях. И нам очень важно научиться для любого события различать, насколько близко или далеко находится его причина.


Например, существует класс событий, причина которых находится в них самих, в настоящем. Я иду по улице своей обычной дорогой. Вдруг какой-то человек выбегает из магазина, налетает на меня, сталкивает в канаву и исчезает в толпе. Я больше никогда не увижу этого человека, и на этом инцидент исчерпывается. События, которые не вызваны ничем в прошлом и причина которых пребывает внутри самого момента, мы называем случаями.


Другой класс происходящих с нами событий - это события, являющиеся следствием общей тенденции, которая характерна для прошлого. Каждый день я вожу машину по такой-то дороге, превышая скорость. Тридцать пять дней ничего не случается. На тридцать шестой меня останавливают и штрафуют. Нельзя сказать, что штраф был вызван только моим нарушением правил в тот день; он, безусловно, является суммарным результатом всех тридцати шести нарушений, ибо если бы это не случилось в тот день, значит случилось бы несколькими днями позже. События, являющиеся результатом типичной и продолжительной тенденции, причины


которых лежат во времени, это примерно то, что на Востоке называют "кармой". Они - продукт причин и следствии, пребывающих во времени .


Для третьего класса событий, которые безусловно имеют для человека самое глубокое и сокровенное значение, в пределах ею нынешней жизни причину найти невозможно. Я родился в таком-то году, в такой-то день, в таком-то месте, у таких-то родителей. Совершенно очевидно, что в этой жизни я ничего не сделал (и не мог сделать), что могло бы на это повлиять, ибо все произошло до того, как я начал создавать причины. Насколько это касается меня, эти события являются моей судьбой, и, вероятно, можно сказать, что их причины пребывают не во времени, а в возвращении или в вечности, то есть в какой-то предыдущей жизни или жизнях.


Теоретически для человека возможен и четвертый класс событий, причина которых лежит не в настоящем, не в прошлом и даже не в возвращении. Только если мы начнем осознавать ту почти неотвратимую власть, которую судьба человека имеет над любой стороной его жизни, мы поймем, что с его точки зрения такие события будут чудесами.


Становится ясно, что если кто-то хочет изучить возможность возвращения, он должен особо изучить собственную судьбу и научиться различать, какого рода события принадлежат этой судьбе.


Итак, если жизнь является возвращением той, что предшествовала ей, тогда то, что мы воспринимали как круг человеческой жизни, на самом деле является спиралью. Судьба человека, или вся совокупность человеческого бытия, оказывается не кругом, существующим во времени, "длинным телом" человека, а спиралью, существующей в вечности, закрученной последовательностью его "длинных тел". Ее форма повторяет спираль движения Луны вокруг Земли, Земли вокруг Солнца, Солнца вокруг галактического центра. Жизнь раскручивается из прошлой жизни, отделяясь от нее изолятором смерти, подобно тому как день раскручивается из вчерашнего дня, отделяясь от него изолятором сна.


Это то самое вечное возвращение, которое постиг Успенский и о котором писал Ницше: "Желай жить снова, потому что в любом случае это будет твоим уделом." Круг жизни расположен параллельно кругу жизни последующей и кругу жизни предшествующей, создавая повторяющийся во всех подробностях образ. День рождения человека в этой жизни лежит рядом с днем его рождения в жизни прошлой и в жизни последующей; День свадьбы - рядом с днем его свадьбы в других жизнях; день смерти -рядом с днями всех его других смертей. И каждый взгляд, каждый звук, каждое движение, которыми были наполнены его дни, будут наполнять их снова и снова.


Когда человек впервые слышит об этой идее, он спрашивает: "Откуда мне это знать? Почему я ничего не помню?" Обычным способом он не может узнать и не может вспомнить. Он не помнит свои прежние жизни по той же причине, по которой не в силах помнить большую часть своей нынешней жизни - он не осознает свое существование в ней.


Его форма восприятия, как нам известно, - это чуть теплое, или бодрствующее, пятно, медленно продвигающееся вперед, всегда в одном направлении - не только по кругу жизни, но и по спирали многих жизней. Его тепла, или пробужденности, хватает лишь на то, чтобы воспринимать "настоящее" секунд или минут и намного более смутно схватывать дни и недели. Дальше этого, впереди и позади движущегося пятна - холод и полное отсутствие памяти, если не считать нескольких ярких моментов, как правило, безотносительных к чему-либо и не связанных друг с другом.


В главе "Психология человека" мы узнали, какое значение имеет сознание и память по отношению к кругу жизни и то, что моменты усиления сознания подобны точкам внезапного усиления тепла, которые передают импульсы вслед удаляющемуся моменту восприятия и достигают его как память. Обычная память соответствует явлению проводимости тепла по проводу жизни.


Как представить себе возможность памяти о другой жизни? Несомненно, чем сильнее сознание, тем дальше по линии времени может проникнуть память. Но когда сознание оказывается выше определенного уровня напряженности - или когда точка разогревается выше определенной температуры - возникает совершенно новая возможность. Предположим, что последовательные витки спирали в нашей модели не касаются друг друга, а отделены небольшим промежутком. В этом случае, некая точка, например, на пятнадцатом году жизни находится точно под такой же точкой в следующем возвращении, но слегка отделена от нее.


Если бы эта точка на пятнадцатом году, допустим, накалилась добела, она стала бы нагревать соответствующие ей точки на спирали выше и ниже - на этот раз посредством излучения. Передача тепла посредством излучения подчиняется совершенно иным законам, чем передача посредством проводимости, и для этого потребуется, конечно, гораздо больше тепла. Тем не менее именно таким образом возникает момент сознания настолько мощный, что он создает в другой жизни память.


На самом деле в нас существует способность, которая знает нашу судьбу, то есть сохраняет память о прежних возвращениях. Примеры тому бесчисленны, хотя они останутся недоказанными, пока не подтвердятся реальными событиями. Стендаль писал своему близкому другу: "Я считаю что умереть на улице вовсе не смешно, при условии, что человек не делает этого нарочно." Через год после этих слов он умер на улице - вряд ли нарочно.


Эта способность не имеет ничего общего с обычным негативным воображением и, кажется, на самом деле работает только при его отсутствии или в тех людях, которые избавились от негативного воображения относительно себя, - как сделал это Стендаль, что видно из того же письма. "Я не стал спрашивать врача, как называется болезнь, - писал он, - чтобы не забивать себе голову мрачными мыслями". Способность знать свою судьбу, по-видимому, развивается у тех людей, кто уже выработал в себе беспристрастное к ней отношение. Память пробуждается у тех, кто обрел уверенность, позволяющую смотреть за пределы памяти.


Во всяком случае можно сказать, что рост сознания в нынешней жизни человека означает его рост во всех направлениях, то есть не только в прошлое и будущее времени, но и в прошлое и будущее вечности.


Представив образ многих жизней человека в виде спирали возвращения, попробуем теперь представить себе, как будет выглядеть в возвращении связь между разными людьми. Предположим, мужчина в расцвете жизни и его жена, молодая женщина, зачинают ребенка. Мы получаем три пересекающихся круга: первый - на восьмой вехе, второй - на седьмой, третий (жизнь их ребенка) - на девятой. У людей обычного урсзня это  родство будет закреплено навсегда, и невозможно себе представить, чтобы относительный возраст мужа, жены и ребенка когда-либо изменился, сколько бы жизней ни прошло. Поскольку этот совпадающий день будет одним и тем же для каждого из них в отдельности, он должен быть одним и тем же для всех троих вместе.


В возвращении мы получим три переплетающихся спирали, которые пересекаются в одной соответствующей точке на каждой спирали. Из этой конструкции видно, что жизни всех людей одинаковы и завершены независимо от того, доживет ли муж до 100, жена до 50, а их ребенок только До 10 лет. Имея дело с возвращением, мы вынуждены отказаться от измерения времени годами, которое, как мы видели в замедляющейся шкале одного жизненного цикла, даже там имеет лишь относительное значение.


Вместе с тем мы должны помнить, что пересечение разных жизненных спиралей - лишь один из способов видеть возвращение, ибо люди встречаются и на другом уровне энергии - чисто физическим контактом, общностью мысли, чувственным и физическим притяжением, а также высшей любовью, благоговением и чистым полом. Еще более важно то, что все эти реакции человек может либо испытывать совершенно слепо. либо переживать их сознательно. По-видимому, это можно изменить, и если бы это действительно изменилось, то все оказалось бы и тем же самым, и совершенно другим.


Как мы видели, возвращение - это один из способов понять пятое измерение. Представленное таким образом, пятое измерение выглядит как бесконечное проживание заново четвертого измерения, которое составляет одну жизнь человека. Но не существует ли других способов постичь это пятое измерение?


Четвертое измерение измеряется продолжительностью времени от зачатия до смерти, днями, месяцами и годами - в виде линии, не имеющей толщины. Но мы прекрасно знаем, что наше восприятие всех этих дней и минут ничуть не похоже на линию без толщины. В самом деле, целые дни проходят абсолютно "плоско", но затем наступает момент, когда время внезапно расширяется в стороны. Этот момент имеет невероятную напряженность, или глубину, и эта напряженность связана с незнакомыми прежде картинами, открывающимися под прямыми углами к пути времени, -так сказать, во все стороны от времени. Час, который вчера проходил между высокими стенами, ничего не открывавшими и ни о чем не говорившими, сегодня длится столько же, но проходит через необъятный пейзаж, раскинувшийся под просторным небосводом до далеких гор. Изменение в напряженности, или глубине, момента является, вероятно, еще одним способом восприятия пятого измерения.


И вновь необходимо понять, что эта напряженность зависит прежде всего от уровня нашего сознания, что только рост сознания дает средство проникнуть в пятое измерение, и что мужчина, женщина и ребенок соединены вместе не только возрастом и функциями, но и - над всем этим -  уровнем сознания, преодолевающим и преобразующим эти ограничения.


Постараемся теперь представить взаимосвязь не трех, а сотен разных жизней, соприкасающихся с каждым человеком между его рождением и смертью, и не один момент, а возвращающиеся моменты или продолжительные периоды их взаимосвязи, - и мы получим совершенно невообразимую картину возвращений.


Невообразима она потому, что в очередной раз изменилось измерение. Понятно, что если мы расширим систему взаимосвязанных спиралей, включив в нее всех живущих на земле людей, то получится фигура настолько сложная, что, фактически, она будет твердым телом. Совокупность всех спиралей возвращения всех людей образует тело человечества точно так же, как возвращение всех клеток образует тело человека.


Мы можем даже получить смутное представление об этом теле: оно окажется своеобразным ковром, сотканным из миллиардов нитей, которые, несмотря на их непостижимо запутанные сплетения, все направлены в одну сторону, в сторону вечности. Можно предположить, что все эти нити имеют разную природу или цвет, в соответствии с уровнем энергии, преобладающей во всей совокупности жизней каждой из них. И мы обнаружили бы, что на больших участках, или периодах истории человечества, в узоре преобладает какое-то одно качество или цвет - красный цвет чисто физического существования, желтый цвет умственной деятельности, зеленый цвет двигательной способности и ощущения.


Вспомнив о существовании людей с сознательными душами и с сознательным духом, мы представим их как нити из совершенно иного материала, которые резко выделяются на этом ковре, которые сообщают жизнь всему остальному и вокруг которых формируется твердое тело человечества.


Эти нити являются нитями только в нашей метафоре, на самом же деле они живые и вся их масса живая. Они представляют собой клетки, капилляры и нервы единого тела, Адама Кадмона каббалы, человечества.


ЗА ПРЕДЕЛАМИ ВОЗВРАЩЕНИЯ


Жизнь человека, его, так сказать, протяжение по плоскости истории, составляет его собственное "время", и за пределами этого времени непосредственным опытом он обычно ничего узнать не может. Это его четвертое измерение.


Идея о вечном возвращении жизни, бесконечном повторении одного и того же исторического отрезка вводит нас во второе измерение времени, то есть в пятое измерение человека.


Теоретически, это измерение подразумевает абсолютное и неумолимо точное повторение пьесы жизни во всех ее подробностях, как лицо бесконечно отражается между двумя зеркалами. Ибо если мы предполагаем, что хотя бы что-то - мельчайшее слово, жест - окажется в повторной жизни Другим, значит мы утверждаем тем самым еще одно измерение, подобно тому как мельчайшее отклонение прямой линии предполагает плоскость, или как даже самое незначительное изменение выражения в одном из отраженных лиц означает чудо.


Если предположить, что в другой жизни человек мог бы услышать нечто, чего он раньше не слышал, встретить кого-то, кого он раньше не встречал, побывать в каком-то месте, где он раньше не был, то мы должны допустить возможность движения - пусть даже самого незначительного - в третьем измерении времени, то есть в шестом измерении человека. Как мы видели во второй главе, шестое измерение любого мира - это то, в котором реализуются все его возможности. И даже если реализована всего одна возможность, не реализованная раньше, это уже означает начало движения в шестом измерении.


Итак, первый принцип, который необходимо усвоить, это принцип повторения: одни и те же привычки и склонности должны снова и снова создавать одни и те же обстоятельства и ситуации в сотне жизней с той же неизбежностью, с какой они делали это в одной жизни, и с каждым разом еще неизбежнее, чем раньше. Но второй принцип, который также необходимо усвоить, таков: ничто не может всегда оставаться одним и тем же, и именно благодаря самому количеству повторений вещи в конце концов меняются. Повозка, часто проезжающая по одним и тем же колеям, должна рано или поздно либо совсем износить эти колеи и наконец остановиться, либо освоить новый способ передвижения и подняться в воздух. Принцип повторения сам по себе подразумевает, что вещи должны становиться лучше или хуже, то есть в конце концов перейти в шестое измерение.


Поэтому мы должны признать, что идея возвращения жизней - хотя она абсолютно необходима - очень неполна. За ее пределами для человека существует еще одно измерение, в котором все возможно. Именно в этом измерении находятся возможности рая и ада, озарения и вечных мук и все другие представления о совершенно новых состояниях, не реализованных раньше, которые занимают умы людей с самого зарождения мысли. Если такие представления вообще соотносятся с какой-либо реальностью, эта реальность должна существовать в шестом измерении.


Огромной ошибкой людей оказалось то, что они предположили возможность изменения до того, как догадались о громадной и страшной истине возвращения, то есть попытались представить себе шестое измерение без пятого. Эта существенная ошибка исказила все идеи о рае и аде и позволила людям думать о них как о простом расширении их физических состояний и личных жизней. На самом деле думать о всемогуществе, вездесущности и бессмертии - свойствах шестого измерения - без понимания бессилия, незначительности и неотвратимости человеческой судьбы в пя-


том измерении так же невозможно, как думать о полноте и изобилии сферы, не поняв сначала ровности и банальности плоскости.


Более того, только глубокое понимание всего ужаса и тщеты вечного возвращения обычной жизни способно породить в человеке необходимую эмоциональную силу, чтобы взять на себя тяжкий труд проникновения сознания в неизвестное и невообразимое измерение за пределами возвращения.


Каким образом возможно такое проникновение? Где мы на самом деле соприкасаемся с измерением всех возможностей? С начала времен люди интуитивно понимали, что это - момент смерти. Человек, наделенный живым сознанием, не нуждается в доказательствах того, что здесь он подходит к порогу совершенно новых и непостижимых состояний. Сама невозможность вообразить себя и свои восприятия и чувства в отрыве от физического тела, которое их производит и хранит, - лучшее тому доказательство. Человек связывал с этим неизвестным состоянием одновременно и самые величественные, и самые ужасные судьбы, какие только способен был вообразить. Иными словами, он относил туда новые возможности, несовместимые со всем его опытом в нынешней жизни.


Мы уже говорили о том, что момент смерти и зачатия является одним и тем же моментом, и в этот момент человек переходит к началу новой жизни, которая представляет собой не более чем повторение старой. Если это так, значит его движение к смерти происходит в пятом измерении, измерении вечного возвращения. Где же в таком случае дверь в шестое измерение? Куда делись рай и ад?


Странная идея приходит в голову в связи с логарифмической шкалой времени, которую мы согнули, чтобы получить круг. Эта шкала не имеет начала. Как и все логарифмические шкалы, она начинается не с нуля, а с единицы. А ведь на предшествующих ее ступенях, до единицы, должны находиться одна десятая, одна сотая, одна тысячная, и так до бесконеч shy;ности. Иными словами, эта шкала должна идти откуда-то еще, извне круга физической жизни и, следовательно, даже извне спирали повторения.


Мы обнаружили, что в направлении к рождению и еще дальше - к зачатию каждая единица времени заполнена более концентрированным опытом, большей напряженностью роста. При зачатии скорость процессов измеряется уже не временем органических тел, а временем жизни клетки, которое, как мы видели в одной из предыдущих глав, во много тысяч раз быстрее времени взрослого человека. Если бы эти процессы протекали еще быстрее, они оказались бы для клеточной структуры взрывоопасными.


Этот круг, таким образом, представляет предел человеческого существования в клеточной форме, срок его органического, или физического, тела. В этом смысле смерть отмечает его выход из мира клеточной материи, а зачатие - вход в нее. С определенной точки зрения дверь его входа - лишь обратная сторона двери выхода. Но не существует ли на этом пороге еще одна дверь! И если да, то куда она ведет?


Ответ может быть только один: в более быстрое состояние материи. Если логарифмическая шкала продолжает с нарастающей скоростью уменьшаться в направлении ее неизвестного источника, тогда мы должны вообразить себе, даже до зачатия, индивидуальность, прикрепленную не к клеточной материи, а к материи в молекулярном и даже в электронном состоянии. Мы должны вообразить прообраз человека, его модель или сущностную природу, отпечатанные сначала на неком носителе, подобном воздуху, а затем на носителе, подобном свету. То есть мы должны вообразить индивидуальность человека, прикрепленную к душе без какого-либо тела и к духу без какой-либо души.83


Конечно, ничего из этого мы вообразить не можем. Наши мысли и воображение, обусловленные восприятиями физических органов чувств, с этой задачей не справляются, ведь обычно все наши функции (даже те, что работают в очень тонкой, разреженной и быстро распространяющейся материи) так надежно заперты в физический морганизм, что все их восприятия принимаются и истолковываются в понятиях клеточной материи, с точки зрения ее удовольствия, боли или здоровья. Только в особых условиях, таких как долгий пост или разреженный высокогорный воздух, все эти разные функции несколько отделяются друг от друга, и мы начинаем улавливать проблески смысла некоторых из них, освобожденных от тяжелого балласта плоти и неотъемлемого от нее процесса пищеварения.


Как, например, выглядит функция логического мышления без материального тела, проверяющего выводы в материальном мире? В чем смысл эмоциональной функции в отрыве от клеточного тела или половой функции без возможности физического соития? Какова - если все тела созданы по одной схеме - природа семи функций молекулярного тела или семи функций электронного тела? Какова анатомия и психология души и духа?


83 Этот довод подробно развивается в "Теории вечной жизни".


Конечно, для таких размышлений у нас очень мало материала. Однако приготовление к состояниям после смерти или к состояниям до рождения как раз и предполагает задачу сознательного воображения. Если мы попытаемся это сделать, то начнем смутно понимать, что у человеческой индивидуальности, прикрепленной к молекулярному телу или электронно shy;му телу, эти тела обладали бы такими способностями, свойствами и особенностями, которые с точки зрения клеточных тел кажутся непостижимыми и чудесными.


Молекулярные тела могли бы, как газы, охватывать и пронизывать другие тела; они принимали бы любую форму; были бы неразлагающимися и неразрушимыми. При их скорости опыт целой жизни уместился бы в несколько недель. Электронные тела передвигались бы со скоростью света, занимали бы, как свет, огромные участки пространства, подобно радиоволнам, производили бы на расстоянии вещественные явления без видимых средств, а кроме того пребывали бы в том состоянии, в котором вся материя в Солнечной системе имеет одну природу и взаимозаменима. Опыт человеческой жизни был бы освоен на электронной скорости не за годы, месяцы или дни, а за несколько минут.


Итак, мы можем представить себе помимо круга человеческой жизни в клеточном мире еще один, несоизмеримый с ним круг жизни в молекулярном мире, и еще один, такой же несоизмеримый, круг жизни в электронном мире; каждый круг завершен в себе, каждый ведет к другим, и все соприкасаются в одной точке - моменте смерти и зачатия, где все заранее предопределено и при этом все возможно.


В начале книги мы видели, что пространственные измерения человеческого тела могли представлять собой время, или четвертое измерение, для клетки, вечность, или пятое измерение, для молекулы, и абсолют, или шестое измерение, для электрона. Теперь мы понимаем, что верно и обратное. Распад после смерти клеточного тела человека в молекулярный мир представляет его прибытие в вечность, возвращение, а распад его молекулярного тела в электронный мир означает его вход в шестое измерение, слияние с Абсолютом.


Этот принцип - последовательного существования в разных состояниях материи - мы вынуждены принять как некую механическую черту вселенной. В ней нет ничего морального, ничего желательного или нежелательного, ничего зависящего от индивидуальных достоинств или недостатков. Для огромных масс обычных людей такой переход сравним по своему значению с переходом определенного количества энергии из угля и тепла в механическое движение и электричество. И если после смерти этих людей их прообразы окажутся в электронном мире, это ничем не будет отли shy;чаться от круглосуточной передачи в этот же мир миллионов мелодий и слов посредством радио.


Смерть и возрождение - неотменная судьба человека, которую он не выбирает. Все, что он может выбрать и изменить, - это сознание. Но изменить сознание - значит изменить все, ибо теперь мы начинаем, наконец, видеть между людьми одну огромную разницу. Тот факт, что все они обладают физическим телом, головой, двумя руками, двумя ногами, искушает нас преуменьшить различие между сознательным человеком и несознательным. Если исходить из того, что у обоих пища входит внутрь, а слова выходят наружу, Христос и разбойник окажутся одинаковы. И только распад этого обманчивого тела и переход того, что от него остается, в иные состояния материи, обнаруживает бездну между спящим человеком и человеком, который создал постоянный и нерушимый принцип сознания.


Первый - лишь механический импульс, без конца воспроизводящий самого себя, второй - человеческий дух, наследующий все возможности и задачи во вселенной. Величайшая работа - построить мост между ними, по которому каждый из них может перейти на другую сторону. Ибо как иначе творению осознать свой первоисточник и как воплотить все свои бесконечные надежды? 

 

 




Имя:
E-mail:
Коментарий к тексту
Текст коментария
Капча
Код проверки